Январский день выдался солнечным и морозным. Мы с главой района Сергеем Чиркиным возвращались из села Просковьино. Когда-то это было большое селение с церковью и школой, в которой учились до трёхсот ребятишек. Теперь этот опустевший край облюбовал местный фермер: разбил там сад, срубил дом с постройками, распахал землю, и народ туда потянулся, пока на работу, ну а потом – жизнь покажет.
Едем не шибко, полевая дорога обледенела, наш «УАЗик» то и дело соскальзывал на обочину. Вокруг на десятки километров ни души, и если бы не огромные квадраты берёзовых посадок (их в такой геометрии сажали в 1960-е годы для снегозадержания), то всё это походило бы на безжизненную белую пустыню.
Вдруг Чиркин толкает меня в бок и кричит водителю, чтобы остановился. Тот от неожиданности тормозит, машину разворачивает и бросает на обочину.
– Что, – спрашиваю, – задавили кого-то?
– Да, выходи быстрее, – не унимался глава, – посмотри, что творится!
Выхожу, смотрю в сторону вытянутой руки Чиркина и вижу необычную картину. Метрах в пятидесяти от нас, проваливаясь в снегу, бежит в сторону лесопосадки заяц-русак. На него, будто истребитель, пикирует крупный ястреб. Это был канюк или, как его ещё называют, зимняк – единственный из ястребиных, зимующий в этом крае.
Спасения от него косому нет: заметив зайца на снегу, он делает круги и, снижаясь, гонит его по глубокому насту. Затем нависает, пикирует, цепляет когтями выбившегося из сил бедолагу, наносит смертельный удар клювом в затылок и... обед готов.
В этот раз, видно, охота явно не заладилась. Было заметно, что гнал он зайца не один километр, тот устал и всё чаще останавливался. Мы стояли как вкопанные и болели за длинноухого, но помочь ему ничем не могли – ружей у нас при себе не было. Да и что толку, если бы они имелись. Канюк на крики и выстрелы не отреагирует, а заяц с толку собьётся. Уж теперь как получится...
Вот ястреб во всю ширь распластал крылья и стал плавно, но быстро снижаться – явный признак атаки. Когда крылья коснулись снега, заяц вдруг упал на спину и начал отчаянно отбиваться задними лапами. Надо сказать, что лапы с твёрдыми подушечками и когтями – очень сильное оружие. Знаю случай, когда раненый заяц распорол охотнику фуфайку, когда тот поднимал его за уши.
Лапы косого работали как отлаженный механизм. Не ожидая такого поворота, канюк поднялся в небо и стал набирать высоту для следующего захода. Получив передышку, заяц опять что есть силы запрыгал в сторону лесопосадки. До неё оставалось не более трёхсот метров. Успеет ли?
Набрав высоту и поджав к телу крылья, канюк камнем пошёл вниз, видно, его очень разозлило упорное сопротивление зайца. К тому же надо было торопиться, он ведь тоже видел лесопосадку.
Вторая атака не удалась опять, потому что заяц повторил спасительный манёвр: прыжок в сторону, бросок на спинку и частые-частые удары лапами. При этом от страха косой испускал резкие крики, схожие с детским плачем, отчего нам становилось как-то не по себе.
Водитель Николай хотел было броситься наперерез, но Чиркин остановил его.
– Куда?! Испугаешь зайца, он и без тебя отобьётся, раз такой отчаянный.
Третий заход ястреба снова ничего не дал. Он ведь не ворона и не лиса, не может гнаться за зайцем по снегу, след в след. Любой сбой в отработанной миллионами лет воздушной системе нападения заставляет этого крылатого хищника возвращаться в исходное положение.
То ли заяц прежде бывал в подобных переделках и усвоил такую форму активной защиты, то ли он просто оказался храбрецом (скорее, тоже приобретённый за много лет опыт), но, так или иначе, косой не растерялся, и это спасло ему жизнь. Пока ястреб поднимался для нового боевого захода, заяц достиг лесопосадки и скрылся в кустах. Ну, а там серого не отыскать, только крылья поломаешь.
С облегчением мы сели в машину, очень довольные исходом схватки. И Сергей Алексеевич подытожил:
– Вот так, ребята, и в нашей жизни. Не отобьёшься – заклюют!
Продолжение здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Гуров Александр
Начало повествования здесь
