Нюрнберг. Дворец юстиции. В зал №600 входит уже совсем не молодой человек. Он садится на место в первом ряду, ближе к проходу. Это место его отца во время знаменитого процесса. Мужчину зовут Николас Франк. Он журналист и всю свою творческую жизнь выстукивает на печатной машинке имя своего отца и Гитлера, название страны, которая унесла жизни миллионов людей на Земле. Он сын Ганса Франка, друга и личного адвоката Гитлера. Ганс Франк – юрист по образованию, с 1926 года представлял интересы нацистской партии. С 1927 по 1933 годы он был личным адвокатом Адольфа Гитлера и защищал его более чем на ста судебных процессах. С 1939 года гауляйтер оккупированной территории Польши.
Когда-то Гансу Франку предсказала цыганка: «Ты не доживешь до 50 лет. Твоя смерть будет связана с судом». Тогда Франк рассмеялся в ответ: «Ну и что же, я же юрист». Тогда он и представить не мог, что судить будут именно его.
Известно, что Ганс Франк на нюрнбергском процессе при оглашении приговора поблагодарил всех за хорошее с ним обращение во время следствия и спокойно принял смерть. Но сыну этого недостаточно. Каждый раз, приезжая ко Дворцу юстиции, где судили его отца, Николас Франк испытывает раздирающие чувства, потому что Ганс сначала признался в своих преступлениях, потом отказался от них. Как считает Франк-младший, отец ничего не осознал.
Зато мать Николаса очень гордилась, что её муж сидит в первом ряду, а не во втором среди главных нацистских преступников. В своих письмах к мужу она отмечала, что он превосходно выглядит, или что он похудел, и эта худоба ему очень идет. Николас так и не понял своей матери: в доме нечего есть, у матери нет никакого заработка, зато она восхищена своим мужем. Наверное, она очень любила его и готова была на любые поступки, чтобы доказать свое чувство. Когда Николас быль маленький, у отца случился роман со своей первой любовью. Он ушел из дома. Тогда законная супруга отправила Гитлеру письмо с фотографией, на которой изображена она и ее пятеро детей. В письме было написано: «Мой фюрер, не разрешайте моему мужу разводиться. Как можно разрушить такую прекрасную семью?» Она добилась, чего хотела. Семья была сохранена.
«Мой отец был преступником. Он приказал уничтожить несколько миллионов человек. Если твой отец или дед преступник, то клеймо преступника ты получишь автоматически. Моим внукам тоже придется с этим жить», - так говорит Николас Франк.
В кармане своего пиджака старый журналист носит фотографию отца после повешения. На ней он мертв.
Об этом он пишет так: «Мне нравилась твоя гибель. Тринадцать ступеней эшафота. Надели веревку на шею и бросили вниз – в вечность. Когда я думаю об этом, я испытываю облегчение».
А также Николас благодарит палача своего отца – мистера Вудса. Франк считает, что казнь отца очистила его биографию. Если бы его приговорили к тюремному сроку, это бы отравило ему жизнь.
Николас Франк ни разу за свою жизнь не отказался рассказывать о своем отце. Делал он это всегда честно и с достоинством. Правда, по его словам, после таких интервью чувствует себя раздавленным. Но каждый раз, начиная разговор с начала, он жестче всего расправляется со своим отцом.
В 1946 году отец и сын виделись в последний раз. Тогда Ганс Франк сказал сыну: «Ники, мы скоро опять будем вместе праздновать Рождество. Я вам опять буду рассказывать сказки». А сын сидел на коленях у матери и по-детски не мог понять, зачем отец врет. Мальчик ждал, что отец признает свою вину, раскается. Но этого не случилось. Слезы, которые сдерживал Николас, так и застряли комком в горле.
Из всех детей Ганса Франка до старости дожили только двое: Николас и Норман. Однажды Норман увидел, как на улицах расстреливают мирных польских граждан. Сын не удержался и спросил отца, зачем это делают. На что всемогущий генерал-губернатор прокричал в ответ: «Я не хочу об этом знать! Я не хочу об этом слышать!»
Норман Франк дожил до глубокой старости, но так и не завел семью. Он был твердо убежден, что дети военных преступников не имеют право быть счастливыми. Младший брат, Николас, не разделял этих убеждений: у него семья, дочь и трое внуков. И он считает, что это великое счастье.
Но простое человеческое счастье год за годом омрачает ненависть к отцу. «А отца я презираю, всеми фибрами своей души. Он достоин презрения».
