История эта случайно совсем вспомнилась мне. После медучилища работать в село на скорую пришёл я.
(Магистр Йода).
Ну да ладно. В общем, молодой и неопытный абсолютно, но очень терпеливый и потому упрямый, я устроился работать в отделение скорой помощи сельской центральной районной больницы. В селе отделение скорой помощи совмещает две (сто двадцать две) основных функции: оказывает скорую медицинскую помощь на дому, в том числе и патронажную тяжёлым лежачим больным, а также выполняет роль приемного покоя, в том числе с дезинфекциями/стерилизациями и выдачей листов нетрудоспособности в случае обращения больного в нерабочее время поликлиники. Да-да. Правда, не совсем это была такая уж выдача Л/Н, но амбулаторную карту и журнал выдачи листов нетрудоспособности заполнять приходилось. Все вышеперечисленные задачи предлагалось решать самым экономически выгодным способом под названием: "параллельно делай!". Например, принял вызов по телефону, определился, если там не так уж и срочно, то пока можно и в приемнике "разгрузить" поток больных. Ну, а если по телефону выясняется, что на вызове экстренность, то бросаешь нафиг приемный покой и мчишься на адрес. Вот так, Буридановым ослом и мечешься, параллельным способом решая возникающие задачи. Зато был во всем этом один большой плюс - не приходилось ругаться с персоналом приемника, потому что я и был персоналом приемника. И, если уж я привез пациента на госпитализацию, то я и заводил на него историю болезни.
А ещё, я благодарен именно той, тяжёлой и дёрганой работе на сельской скорой, потому что после неё работать где-либо мне было уже легче.
...
Был закономерный вечерний ажиотаж в приемном покое, когда задолбавший телефон прозвенел стопятисотый раз.
Я поднял трубку:
- Скорая, - ответил я, прижав трубку плечом к уху, одновременно одной рукой стряхивая термометр, чтоб дать больному, находящемуся в приемном покое. Другой рукой я заполнял какой-то журнал.
- Здравствуйте, - на том конце провода был мужской голос, - приезжайте, нам укол сделать!
То, что никто не истерил в трубку: "приезжайте быстрее, тут человек умирает!", позволило мне сделать вывод, что нет ничего там срочного, поэтому я отвлекся на своего "действующего" больного:
- Возьмите градусник, поставьте его под мышку, - я протянул больному термометр.
- Какой градусник? - послышалось в трубке. - Приезжайте укол сделать!
- Да я это не вам, извините, - сказал я уже в трубку. - Говорите, что у вас случилось?
- Нам надо сделать укол <препарата>. После приступа.
- Какого приступа? - спросил я больше не потому, что не понял, а просто спросил. Типа, чтоб беседу поддержать.
- Какого-какого? После судорог! - мужчина на том конце провода уже закипал. - Приезжайте быстрее!
"Что-то как-то непонятно, - думал я, - надо съездить, посмотреть, что там за приступ".
- Говорите адрес.
Оказалось, что мужчина вызывал скорую своей жене, у которой был эпиприступ.
Я стал собираться на вызов.
- На вызов? - спросила меня напарница Лена.
- Да. После эпиприступа там кто-то, что ли... На элеваторной, 5.
- Королёва что ли?
- Да, вроде такую фамилию сказали.
Лена устало и одновременно как-то злорадно улыбнулась:
- Ну, съезди, познакомься с Инной Петровной!
...
- Здравствуйте! Что случилось? - заходя в дом, спросил я мужа больной.
- Проходите. Она в зале, - буркнул он мне в ответ.
В зале на диване сидела женщина примерно шестидесяти лет. Она с интересом смотрела телевизор и, как мне показалось, даже улыбалась.
- Здравствуйте! - окликнул я её.
- Ой! Здравствуйте! - она отвлеклась от телевизора. - Вы новенький? Что-то я вас раньше не видела.
"Голос какой-то неискренний - сразу же отметил я, - слащавенький..."
- Совершенно верно, - ответил я. - Только вторую неделю после медучилища. Устроился вот... Что у вас случилось?
- А вы, разве, не знаете?
"О каком эпиприступе говорил муж? - подумал я. - Может я не туда приехал? После эпиприступа больной либо в глубоком сне, либо, если и в сознании, то в очень-очень угнетённом. Язык, бывает, прикусывает, пена розовая на губах или лице... А ещё часто штанишки у них мокрые, от непроизвольного мочеиспускания. А тут дома порядок, чистота, все прибрано и даже нет намёка на запах мочи...".
- Ну, вы начните рассказывать, и я пойму, знаю я или нет... - решил схитрить я.
- У меня случился эпиприступ, - стала рассказывать больная.
"Фух, - мысленно выдохнул я, - значит я правильно приехал".
- Они у меня часто бывают. Примерно раз в два-три дня. Так вот, после эпиприступов ко мне приезжает скорая и делает мне укол "препарата". Вот сюда, - она указала в область правой кисти, между первым и вторым пальцем ( первый и второй пальцы кисти - это большой и указательный соответственно), - потому что вен у меня больше нигде нет...
Наверное, мое недоверие отразилось на моем лице, потому что, глянув мне в глаза, она подумала, что я боюсь делать укол в вену кисти.
- Да вы не бойтесь! - поспешила она успокоить меня, - вы справитесь, эта венка у меня нормальная!
Другой рукой она обхватила предплечье чуть выше лучезапястного сустава и принялась работать кулаком, показывая мне маленькую набухающую венку.
Когда я учился в медучилище, мне пришлось несколько раз видеть, как наркоманы делают себе инъекции наркотиков. Я на всю жизнь запомнил как выглядят их эмоции перед приемом наркотика. Это и страх, и предвкушение эйфории, и нетерпение одновременно. Окончив медучилище и уехав в далекую сельскую местность, я наивно полагал, что убегу от от этого ужаса и больше не увижу подобных эмоций людей, зависимых от психоактивных веществ.
Нет. Не убежал. Я снова явно увидел эти же самые эмоции на лице человека. Предвкушение эйфории. Естественно, никакого приступа, про который она говорила, у нее не было. Ей просто нужна была очередная "доза". Доза на законных и обоснованных, как она считала, основаниях. В этом-то и заключалась трудность возникшей передо мой задачи. Если наркоманы, которых мне пришлось видеть в студенчестве, не имели ко мне отношения, то сейчас я являюсь ответственным за "предстоящую эйфорию". Надо что-то делать. Надо как-то выкручиваться. Поэтому я решил приступить к тщательному опросу и сбору анамнеза. Ну а что? Эту больную я вижу впервые, обстановка не экстренная, значит есть возможность выяснить все поподробней. Но и анамнез мне собрать не удалось.
- Давайте давление измерим, - доставая тонометр, сказал я.
- Зачем? - удивилась больная, - вот вена, делайте укол, пока она не пропала. Девочки, которые до вас раньше приезжали, всегда так делали!
- Понимаете, существуют определенные стандарты обследования, - начал говорить я. - То есть для того, чтобы принять решение о назначении того или иного препарата, необходимо убедиться, что он действительно нужен.
Взгляд моей больной тут же изменился: на меня сейчас смотрела уже не больная, а начальник. Голос ее приобрел холодные стальные нотки:
- Вы бы, молодой человек, прежде чем ехать ко мне на вызов, сначала поинтересовались, к кому едете! Делайте мне укол! Быстрее!
Если честно, то именно этого я и добивался. Мое предположение о зависимости больной, оказалось верным. Диктаторская манера поведения пациента. Мало мне работы в приемнике, мало мне вызовов тяжелых, так еще и симулянтки тут меня учить будут, как мне работу свою делать!
- Вы не нервничайте так, - я был категоричен. - Давление-то измерим?
- Не надо мне вашего давления! Мне укол нужен!
- Как я вам его могу сделать, если я даже давления вашего не знаю?
Больная взяла себя в руки и спокойно спросила:
- Кто сегодня с вами на смене?
- Елена Васильевна.
- Вы можете ехать. Пусть Леночка приедет. Она меня знает, Она сделает мне укол...
Я развернулся и вышел. На кухне стоял муж больной и молча проводил меня взглядом мученика .
...
-Ты что? Не сделал ей <препарат>? - накинулась на меня Лена, когда я приехал в приемник. - Она уже позвонила, снова вызвала.
- Неа...
- Почему?
- Показаний не было.
- Ты понимаешь, что она сейчас нас задолбает! Она будет звонить и вызывать всю ночь!
- Ты понимаешь, что показаний не было? - повторил я.
Лена взяла сумку и уехала к Инне Петровне на вызов.
...
Инна Петровна была бывшим главным бухгалтером бывшего совхоза. Сейчас она находилась на действующей пенсии. Когда-то давно, ещё при Союзе, у неё случился нервный срыв по неизвестной мне причине. Прямо на работе. То ли дебет с кредитом не сошёлся, то ли разошёлся, но на фоне какого-то события, Инну Петровну, что называется, "замкнуло". Вызвали скорую, приехавший фельдшер определил её состояние как истерическое, а поэтому вколол ей "успокоительное", которое на самом деле является противосудорожным препаратом, и уехал. Инна Петровна ушла домой. Примерно через двадцать-тридцать минут после инъекции у неё появилось лёгкое и приятное головокружение, значительно улучшилось настроение, все проблемы отошли на второй план, а жизнь, как оказалось, прекрасна и удивительна!
На следующий день, придя на работу, Инна Петровна решила возникшие проблемы и, вроде бы, все наладилось. Только вот, закралось в её душу какое-то чувство, что можно, оказывается, некоторые проблемы решить одним только правильно подобранным препаратом.
Через некоторое время, у неё снова что-то случилось, только Инну Петровну на этот раз не "замкнуло", как в прошлый раз. В этот раз было попроще. Однако вспоминая, как было хорошо тогда после укола, она уже сама вызвала себе скорую. На её счастье, приехал тот же фельдшер и снова уколол её противосудорожным препаратом. Только в этот раз уже не по показаниям, а просто, по доброте душевной.
И понеслось...
Как у Инны Петровны выработалась зависимость от этого препарата, я не знаю, но на протяжении последних, почти тридцати лет, она уже регулярно вызывала скорую для того, чтоб уколоться. Приезжавшие фельдшеры, зная о высокой должности Инны Петровны, побаивались обрести проблемы, а то и просто не хотели связываться со сварливой больной.
В скором времени, замученная ею невролог всё-таки выставила диагноз "Идиопатическая эпилепсия", и теперь уже можно было оправданно назначать этот желанный препарат. Только вот, самих эпиприступов никто и никогда у неё не видел.
...
- Она сказала, что ей впервые за тридцать лет отказали в медицинской помощи. И еще она будет жаловаться главному на тебя... - сообщила мне Лена, когда вернулась с вызова.
...
Утром, сдав смену, я собрался домой, как вдруг, меня вызвал главный.
В кабинете главного врача сидела Королёва и начмед.
- Да, это он! - сказала Королёва, когда я вошел в кабинет.
- Расскажите, что случилось? - спросила меня начмед.
Я вкратце рассказал что было.
- Почему вы не сделали <препарат>? - снова спросила меня начмед.
- Для введения антиконвульсантов, на момент осмотра не было показаний, - ответил я.
- Тогда почему через несколько минут Елена Васильевна сделала Инне Петровне антиконвульсант? - не успокаивалась начмед, ожидая того, что я начну оправдываться, или оправдывать кого-то.
- Я не знаю. Наверное, надо у Елены Васильевны спросить?
Главный в это время наливал себе кофе.
Видимо, Королёва увидела во мне реального врага, из-за которого сейчас начнется разбор полетов, и её беззаботная жизнь на халявных антиконвульсантах может прекратиться, поэтому она решила идти до конца. Надо избавлять эту больницу от неугодного ей фельдшера!
Дальше все происходило как в плохом кино. Королёва встала, потом аккуратно легла на пол и приступила изображать эпиприступ. Она лежала на полу, дергалась и перекатывалась с боку на бок при этом протяжно воя. Главный врач, придерживая чашку кофе просто смотрел на происходящее. Начмед немного растерялась, но не от того, что у больной "эпиприпадок", а от того, что она действительно оказалась симулянткой, зависящей от антиконвульсантов.
Когда Королёвой надоело кататься по полу, она просто встала и молча вышла из кабинета. Я посмотрел на главного.
- Иди, работай! - сказал он, отхлебывая глоток кофе.
- Да я домой собрался... После суток...
- Ну, тогда домой иди!
- До свидания! - сказал я и выскочил из кабинета.
Королёвой и след простыл. Я ушел домой.
...
- Из-за тебя нас всех <совокупили>! - наехала на меня старший фельдшер, когда я в следующий раз пришел на смену. - Начмед проверку устроила по Королёвой, и теперь все фельдшеры, которые делали ей укол <препарата>, пишут объяснительные!
- Королёва вызывала? - спросил я.
- Нет. Но если вызовет, то ты к ней поедешь!
- Без проблем. Я ведь ей давление так и не измерил.
Королёву поставили на учет психиатра-нарколога, назначили амбулаторное лечение, а позже определили группу инвалидности. Вызывать скорую она прекратила. А через некоторое время я встретил в магазине её мужа, который мне тихо сказал:
- Спасибо!
(Все имена, события изменены. Любое совпадение является случайным)
