Книга, с которой в 40-х начиналась калининградская литература, при Хрущёве стала «неправильной»
Сегодня первая книга о Калининграде и калининградцах почти забыта. Как и её автор. Кто же замахнулся на роман о новой жизни в бывшей Восточной Пруссии?
Будущий военный журналист Фёдор Ведин родился в деревне Чириково (Ульяновская область) 20 июня 1918-го. И этого крестьянского сына с детства тянуло в литературу. Ещё в школе он начал писать прозу, рассказы печатались в газетах. А затем молодого автора взяли в районку на работу.
В 1940 году Ведина призвали в армию, и с той поры он стал «газетчиком в погонах». Будучи фронтовым корреспондентом, прошёл всю Великую Отечественную. Писал статьи из окопов Сталинграда и с огненных полей Курской дуги. В 1945-м увидел поверженный Кёнигсберг. А через два года вернулся сюда – в качестве собкора армейской газеты.
Приехав в Калининград, Ведин стал одним из первых членов областного литературного объединения (предтеча отделения Союза писателей). И в свободное от газетных дел время начал писать роман о поднимающемся из руин янтарном крае. Два года ушло на эту работу. И вот 15 октября 1949-го в областной библиотеке состоялся вечер с участием местных поэтов и прозаиков. А открыл его Ведин, прочитавший отрывок из только что законченного романа «Золотая жила».
Итак, притихший зал внимал каждому слову, а автор вдохновенно читал:
«Железнодорожное полотно, разрушенное в войну, было восстановлено совсем недавно. Поезд шёл по нему осторожно, как бы ощупью… Вдоль железнодорожного пути мелькали хутора, утопающие в садах. Красные черепичные крыши резко выделялись на зелёном фоне. Совсем рядом бежала серая лента асфальтированного шоссе, по обеим сторонам которого стояли могучие дубы и развесистые липы. Траву на лугах не косили всё лето. Она, вымахав в человеческий рост, теперь клонилась к земле беспорядочными бурыми космами.
Взошло солнце и сразу же окрасило всё в новые, яркие цвета. Листва на деревьях из голубоватой превратилась в тёмно-зелёную. Коричневый дым, вырывающийся из трубы паровоза, стал бледно-розовым. Огоньками загорелись то тут, то там красные пятнышки черепичных крыш. Всё было очень красиво. Но красота эта казалась мёртвой, не вызывала радости, а лишь наводила на грустные размышления…»
Собравшиеся с огромным интересом слушали повествование о земляках, о жизни своей малой родины. Калининград, правда, там превратился в Прибалтийск. А все немцы якобы ещё в 1945 году уехали (на самом деле выселение началось только через пару лет). Однако в остальном книжные реалии были узнаваемы, до боли знакомы.
В общем, участники литературного вечера остались довольны тем, что услышали. И не терпелось, конечно, узнать всю историю. Но прошло ещё полтора года, прежде чем все желающие смогли ознакомиться с романом. В мае 1951-го увидел свет первый выпуск литературно-художественного и общественно-политического сборника «Калининград». А в нём, заняв большую часть, была напечатана «Золотая жила».
Большинство приняло роман на ура. Однако без критики не обошлось. Бледно, мол, а то и примитивно показал автор партию, не отразил должным образом её роль. Особенно же не удался образ секретаря горкома. Один язык его чего стоит: «Чёрт возьми», «Убей бог», «Жми», «Гони», «Берёт до пяток»… И это – речь партийного руководителя?! Указывалось и на другие грехи. Скажем, порой Ведин ещё и «отступает от жизненной правды, рисует советских людей аполитичными, равнодушными к интересам государства». Что ж, такие граждане ещё встречаются. Однако всё реже. Зачем же их столько в романе?
Тем не менее резюме было вполне мирным. Собран-де интересный материал, и если автор вернётся к работе над этой книгой, то «дружеская критика читателей поможет ему».
Альманах разошёлся не только по области, но и по всей стране. И всюду особый интерес вызывала опять-таки «Золотая жила». Прочитав и вдохновившись, кое-кто даже решал… переехать в янтарный край! Как, например, учитель истории из Казани, приславший в Калининград письмо с просьбой оказать содействие: «С удовольствием бы поехал жить в Калининградскую область и работать там преподавателем или же в колхозе садоводом и пчеловодом – это дело мне хорошо знакомо». Вот уж воистину, великая сила искусства.
После «дружеской критики» Ведин доработал роман. И даже переименовал. Ибо «Золотая жила» – как-то не по-советски. То ли дело «Город – будет!». Как у Маяковского: «Я знаю – город будет, я знаю – саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть!». А если в названии – отсылка к «главному» поэту СССР, тут уж никакой критик не подкопается.
Кстати, что же имелось в виду под «золотой жилой» янтарного края? Может, солнечный камень, который раньше называли «прусским золотом»? Судя по всему, к янтарю Ведин дышал ровно. Для него важнее были другие ценности. И первая из них – люди. Именно их и считал он золотой жилой.
В виде отдельной книги «калининградский» роман вышел в 1953 году. Правда, в Риге. В 1951-м подполковника Ведина перевели туда, назначив ответственным секретарём газеты Прибалтийского военного округа. И переделку романа он заканчивал там. Однако на крайнем западе страны отслеживали процесс и так анонсировали долгожданную новинку: «В ближайшее время в книжные магазины области поступит роман молодого писателя Ведина «Город – будет!» – первая книга о Калининграде и калининградцах».
Один экземпляр автор послал Шолохову: «Дорогой Михаил Александрович! Очень прошу Вас прочесть этот роман и коротенько написать мне о его достоинствах и недостатках. Ваше письмо поможет мне в дальнейшей литературной работе». Что ответил мэтр (и ответил ли вообще), выяснить не удалось. Но известно, что после первой «большой» книги член Союза писателей Латвийской ССР Ведин взялся за новый, ещё более объёмный роман «Место в строю» – теперь уже о людях советской Латвии.
В Калининграде его первая книга, разумеется, была в почёте. Однако в 1956 году началась кампания по развенчанию культа личности. Между тем у Ведина есть немало упоминаний Сталина. И, естественно, отнюдь не как о «кровавом тиране». А в финале там ещё и тост поднимают:
– За Сталина!
В свете новых веяний, когда память об отце народов взялись отовсюду вымарывать, книга стала «неправильной». И о ней, ещё вчера такой актуальной, словно забыли. А жаль. Ведь в отличие от большинства других авторов Ведин писал не по чужим воспоминаниям или документам. И убедительно сумел передать главное – дух времени, наглядно показал, как жилось сразу после войны в бывшей Восточной Пруссии.
К слову, в том же 1956 году, 23 мая, Ведин умер. Тяжёлая болезнь оборвала жизнь Фёдора Ивановича, когда ему было всего 37 лет…
