В марте 1922 года молодого партийного функционера Николая Ежова ЦК РКП(б) отправил в командировку в Краснококшайск (будущую столицу Марийской АССР Йошкар-Олу). Задачу Ежову "нарезали" такую: навести порядок в местном обкоме.
Дело в том, что между местными товарищами зрел конфликт: марийские большевики враждовали с большевиками русской национальности. Краснококшайск (ранее Царевококшайск) являлся городом, с преобладающим русским населением, как и почти все города бывшей Российской империи. А все окрестные деревни — с преобладающим марийским населением.
Местная революционная интеллигенция (из города) заявляла, что управлять Марийской автономной областью должны выходцы из их среды, ибо считали, что у тогдашних мари была слабая образовательная база и проблемы с идеологией. А марийские революционеры, имеющие авторитет среди деревенского населения, считали, что именно они должны представлять интересы народа в партии и советских органах власти.
Партийцы и советские работники из числа мари сплотились вокруг марийца Ивана Петрова, выходца из крестьянской семьи, бывшего балтийского матроса и учителя.
Петрова поддерживали деревенские активисты и коммунисты, ему удалось занять пост председателя ревкома, а потом облисполкома. Петров же проталкивал марийца Бутенина на должность секретаря обкома, подговаривая марийских коммунистов голосовать за именно марийца.
Бутенина выбрали. И Петров и Бутенин обладали правом назначать на должности в партийных и советских структурах. И, разумеется, в основном, эти должности стали занимать марийцы. Это не понравилось местным русским товарищам, разгорелся вялотекущий конфликт.
Обе стороны активно жаловались в Москву. Центр принял решение: партийную организацию возглавит человек со стороны. Собственно, Ежов и прибыл из Москвы с мандатом, точнее, с рекомендацией Секретариата ЦК «в качестве секретаря обкома» за подписью В.Молотова.
Но дело в том, что рекомендация была выдана Ежову еще 15 февраля 1922 года, и в феврале же местные товарищи получили ее в телеграфном виде. Большевики мари тут же объявили о внеочередной парт.конференции Марийского обкома РКП(б) и снова выдвинули кандидатуру марийца Бутенина, надеясь переизбрать его на должность секретаря обкома.
На разгонных лошадях Ежов мчался из Казани, чтобы успеть попасть на партийную конференцию (марийцы собирались провести голосование без него). На счастье Ежова, часть местных товарищей испугались трений с Москвой и будущий нарком НКВД на этих выборах победил с перевесом в один голос.
Казалось, мнение Москвы учтено. Но местные коммунисты, из числа мари, с подачи Петрова, игнорировали указания Ежова, либо саботировали их. Самого Ежова они пренебрежительно и смешливо называли "Изи Миклай" (Маленький Николай), что чрезвычайно злило Ежова.
И в самом деле, председатель облисполкома Иван Петров был высок и плечист, Николай Ежов — почти карлик и выглядел мальчишкой. Если Петров был похож на Голиафа, то Ежов не дотягивал и до Давида. А в захолустной глубинке внешность всегда имела большое значение.
Но этот "мальчишка" был мстителен и злопамятен. Он помнил указания ЦК навести порядок и стал педантично наводить его, но с упорством и хитростью.
Ежов заведовал в Марийской автономной области партией, Петров — исполнительным органом советской власти. Чтобы принизить роль облисполкома, Ежов принялся укреплять партию и карающие органы власти, расставляя своих людей в обкоме, прокуратуре и реввоентрибунале (и сам продавил решение обкома назначить себя в состав коллегии).
Попутно с этим Ежов создал рабочий секретариат в обкоме, из доверенных людей. Этот секретариат был призван принимать все второстепенные решения по линии обкома, без вынесения вопросов на Бюро. И сложилось так, что в эти второстепенные вопросы иногда закрадывались и важные, укрепляющие линию Ежова и принижающие линию Петрова, но формально конечно Ежов к этому отношения не имел.
А в Москву полетели жалобы, разоблачающие Петрова, как плохого партийного руководителя. Ежов обвинял его в политической близорукости и в финансовых махинациях. Полетели жалобы и на Ежова, его обвиняли в злоупотреблениях властью и служебным положением.
Ежов "ударил" первым и стал на этой шахматной доске выбивать второстепенные фигуры. Первым слетел со своей должности человек Петрова, председатель совнархоза мариец С.Черняков. Его дело передали в Ревтрибунал.
Затем в трибунал угодило дело еще одного ставленника Петрова — военного комиссара области марийца М.Товашова, которого обвинили в "небрежном отношении к шрифтам". Иван Петров, в свою очередь, активно заступался за этих товарищей, обвиняя Ежова в избиении нац.кадров.
Ежов съездил в Москву, заручился поддержкой ЦК РКП(б), вернулся из Центра с представителем ЦК Антониной Титовой и предложил ее назначить на место начальника ключевого орготдела, вместо Н.Патиевича, который испытывал симпатии к Петрову. При этом Ежов скрыл, что Титова является его женой. Когда кандидатура была утверждена, этот факт случайно вскрылся, что дало повод Петрову обвинить Ежова в нарушении партийной этики.
Ежов поднял вопрос о доверии к нему. Он знал, что весомая часть бюро уже на его стороне, а остальные побояться выступить против человека из ЦК. Так оно и вышло. После этого случая уже соратники Петрова стали перебегать в стан соратников Ежова, да еще и с компроматом на Петрова. Прозвище "Изе Миклай" уже как-то подзабылось и не произносилось больше в стенах партийных и советских организаций.
Дошло до того, что каждый шаг И. Петрова контролировался, а уполномоченный ОГПУ И.Айплатов перлюстрировал почту Петрова в ЦК РКП(б), и показывал эти письма Ежову.
Конечно, это являлось служебным преступлением, нарушением партийной этики и за перехват писем ответственного коммуниста в ЦК можно было поплатиться должностью и партбилетом, но Ежова это не смущало. Ведь это Айплатов, по собственному почину, проверял секретную почту Петрова и Ежов к этому никакого отношения не имел.
Ежов в своих убеждениях стоял на принципах классовой борьбы, Петров отстаивал национальные интересы. И когда оба обратились с письмами в ЦК РКП(б) и контрольную комиссию РКП(б) Маробласти, партия встала на сторону Ежова, а партийные работники Т.М. Ямбос-Коротков и М.Н. Николаев, обвинившие Ежова на бюро в верхоглядстве и сектанстве и " оттеснению коммунистов-инородцев ко второму сорту работников в революции", были исключены из РКП(б).
Николай Ежов в этой бюрократической войне медленно, но верно выигрывал. Пользуясь тем, что марийские коммунисты в силу малограмотности часто совершали в своих действиях ошибки, он инициировал арест председателя и члена бюро обкома И.А. Шигаева, заместителя председателя Чаева и еще нескольких работников из марийцев.
Иван Петров против этого протестовал и грозился уйти с занимаемого поста. Ежов же, обвиняя Петрова в национализме, все же просил ЦК оставить предисполкома на своем месте, оговариваясь, что этот кадр "теоретически нуждается в марксистской подготовке".
И Ежова и Петрова отозвали в Москву для решения вопроса об их дальнейшей работе. И уже в Москве Петров допускает ошибку. Из гостиницы он пишет письмо коммунистам марийцам, в котором призывает их готовиться к борьбе с русским шовинизмом в лице секретаря обкома и о том, что на кону стоит само существование Марийской области.
Это письмо было перехвачено Марийским ОГПУ, в котором состояли верные Ежову люди. В марте 1923 года "политконтроль" доложил о письме в Бюро Марийского обкома РКП(б). Было принято решение просить ЦК об исключении Петрова из партии.
Из Москвы прибыла высокая комиссия во главе с В. Молотовым. ЦК понимал, что исключение Петрова из партии повлечет недовольство марийских коммунистов, отстаивающих интересы национальной республики. С другой стороны, Ежов стоял на верных классовых позициях и тоже был прав. Молотов принял дипломатичное решение убрать из Марийской области обоих спорщиков.
Петров получил предупреждение за проявление национализма и отправился на должность в Вологодский губисполком, а Ежова отправили секретарем Семипалатинского губкома РКП(б). Придет время и он станет всесильным наркомом НКВД СССР.
Позже Петров вернулся в Краснококшайск на свою должность, в 1935 году был с нее снят и исключен из партии (правда, сам Ежов к этом никакого отношения уже не имел). Местные товарищи нашли в архиве персональное дело Петрова от 1922 года и обвинили Петрова в том, что он "вредительски мешал в 1922 году Н.И. Ежову проводить ленинско-сталинскую политику".
В мае 1937 года газета "Марийская правда" в своей статье "Путь предательства и измены" объяснила своим читателям, что в Марийской области существовала подпольная буржуазно-националистическая организация во главе с Петровым, которая своими дерзкими вылазками вредила линии Ежова и Ленина-Сталина.
Иван Петров просил опровержения материала, в редакции ему отказали. Петров писал в ЦК и самому наркому НКВД Ежову — ответа не последовало. И июле 1937 года Иван Петров был арестован, а 10 мая 1938 года выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР приговорила его к высшей мере наказания.
