Сергей Сорокин
Интуиция (наитие, чутьё) – прочно опирается о фундамент опыта, исходит из него. Нет опыта – откуда взяться интуиции?! К чему прислушиваться, чем руководствоваться, принимая решения в условиях неопределенности?
Опыт еще и основа для импровизации, творческого использования комбинаций элементов прошлого опыта в новой, ранее не встречавшейся обстановке. Он способствует выработке «привычки к непривычному».
Вот почему среди прочего, важно последовательное прохождение должностей как ступенек накопления опыта («сына ошибок трудных») и обеспечение возможности его постепенного масштабирования. Без форсирования роста, тем более без перескоков должностей.
Мне, да и многим моим однокашникам – выпускникам первой половины 70-тых «повезло» быть в подчинении командиров полков, «обреченных на рост», причем не столько и не всегда своим талантом и мастерством, сколько годами их выпуска из училищ.
Хрущевские сокращения вооруженных сил остались в прошлом. События на советско-китайской границе конца 60-тых годов и «холодная война», грозившая перейти в «горячую», стали катализаторами стремительного количественного роста частей и соединений ВВС.
Летчиков в ВВС стало не хватать (ничего не напоминает?). Одно за другим создавались / воссоздавались летные училища. Пошел поток летчиков из ДОСААФ, прошедших учебные тренировочные полки на Ил-28 и МиГ-17, не имевших высшего образования и перспективы служебного роста только по этой только причине.
Для растущего числа полков стало не хватать и руководящего состава с академическим образованием. Перспективный старший летчик, максимум молодой без опыта командир звена, либо «обозначивший» пребывание в этой или в должности заместителя командира эскадрильи отправлялся в академию, а из неё через три года приходил в полк, зачастую в отсутствие «академика» уже переучившийся на новую технику.
Так, толком «не оперившись» до поступления в академию на старой технике, не имея и до академии полного списка личных допусков, опыта участия в серьезных, масштабных ЛТУ, недополучив инструкторских допусков и навыков, опыта участия в планировании, назначенные по выпуску из академии на вышестоящую, а то и «через должность», становились «учителями» у молодого летного состава.
Урон летно-тактической, боевой подготовке был предопределен. Увы, не все мы и они Чкаловы, не все обладают задатками Покрышкина. Скорость накопления опыта тоже величина индивидуальная. Пока «академики» доучивались в полках тому, чему можно научиться только в них, остальные топтались на месте, ожидая, когда те поднакопят необходимый для полноценного исполнения должностей опыт.
Ничьей вины в этом, кроме агрессивных империалистов, толкнувших наше политическое руководство развивать ВВС, не было. Перескок должностей многим из «обреченных на рост» сослужил плохую службу – дал провал опыта, который должны были обеспечить перепрыгнутые должности, а с этим основательно подпортил базу их летной и командирской интуиции.
Мне в начале офицерской летной жизни на командиров повезло. Командир звена был старше нас, летчиков его звена, на 8 лет, военный летчик первого класса (не с первым, как тоже, бывало), готовый в полном объеме Курса боевой подготовки (КБП) и сам, и в качестве инструктора.
Замкомэска, комэска, командир отдельного полка - были «зубры» во всем. Всё умели, ничего и никого не боялись, могли выполнить сами и показать, как надо делать, а не только рассказать.
Год – третий, два года – второй, на четвертом – заслуженный первый класс, — вот, примерно, такой темп подготовки молодых летчиков середины семидесятых. Те командиры - плоды другого времени роста, были и остаются для меня примером, какими должны быть эти должностные лица.
Одно жаль. Не всем их «арсеналом» опыта и навыков удалось воспользоваться – слишком много счастья, решила военная судьба и перевела меня и еще многих молодых из Белоруссии в Закавказье.
Вот там со всего размаху столкнулись с «обреченными на рост»! Большинство из них целесообразно было назначать на занимаемые ими должности ровно тогда, когда их снимали с этих должностей! Только к моменту снятия части из них удалось стать отдаленно похожими на командиров 26 Воздушной армии, что дислоцировалась в Белоруссии.
Многие из них, даже получив и соответствующие допуска, и инструкторский опыт, до конца своего командирства, так и не стали отцами-командирами. Подчиненными они управляли, а вот противостоять диктату горлопанистых вышестоящих начальников в определенных пиковых обстоятельствах, к сожалению, удавалось им далеко не всегда.
Вырасти по должностям то выросли, а вот заматереть, обрести командирскую твердость перед вышестоящими в отстаивании своего решения – нет. А ведь это, зачастую труднее, чем даже противостоять противнику.
Заключительный этап службы пришелся на Генеральный штаб, где довелось вплотную, хоть и фрагментарно, увидеть в работе очень высоких начальников, включая двух министров обороны 90-тых и трех начальников Генерального штаба. Довелось докладывать в дальней командировке в отрыве от своего управления сложные, около конфликтные оценки и предложения Министру обороны, один раз начальнику Генерального штаба, дважды по неделе пришлось работать с одним из заместителей Министра обороны, в так называемых, местных командировках.
Да, нужно тщательно готовиться, безусловно, знать до мелочей предмет доклада, не теряться, если уверен в своих предложениях, стоять на своем. Ничего, кроме уважения не испытал к ним: корректное поведение, колоссальная нагрузка и под стать ей работоспособность, да требовательность, но никак не хамство и грубость.
К сожалению, встречались и высокие генералы, как правило, общевойсковые, выдававшие за решительность, настойчивость и жесткость своё безграмотное своеволие.
Рык, ругань, мат – запредельные для слуха авиаторов, легко сменяли на нормальную речь, тон, что лишь подчеркивало, что это стиль общения с подчиненными и младшими по званию, а не реальный гнев, его изображение, имитация.
Плохо, когда у командира любого уровня слабы способности занимать (аргументировать, оставаясь в рамках служебной субординации) и удерживать жесткую позицию перед старшим начальником.
Это качество, отчасти врожденное, во многом же приобретаемое практикой, иногда методом проб и ошибок.
Убеждён в своей правоте – стой на своем, как стояли наши отцы и деды под Сталинградом! Сказать просто, да вот выдержать удается не всеми не всегда. Судьба командирская, его карьера во многом, если не во всем, в руках этих «давящих» на него начальников.
