Казачья песня, что ложится на душу
Культура Омской области – ещё одной точки на карте проекта «#Паломничество со вкусом» – многолика и многонациональна, и немалую роль в регионе играет культура казачества. Что такое настоящий казачий фольклор, и откуда появляется псевдоказачья «клюква», как собирается репертуар фольклорного коллектива, почему казачьей песне и пляске ни молодой, ни пожилой возраст не помеха, на сколько ладов можно исполнить одну и ту же песню – об этом мы расспросили Татьяну Быструшкину, которая руководит народным вокальным ансамблем «Казачья песня», действующим при Объединении национальных культур «Дом дружбы» в Центре казачьей культуры «Тарская крепость».
Расскажите, как создавалась «Казачья песня»? От кого исходила инициатива, какие были предпосылки для создания вокального коллектива?
– Ансамбль создан в 2013 году, инициатива исходила и от Тарской епархии (тогда ею управлял епископ Савватий), и от Комитета культуры, и от руководителя Объединения национальных культур.
Я тогда преподавала в Тарском филиале Омского государственного педагогического университета. И вот когда я находилась на конференции по региональному фольклору в Омске, мне позвонил священник Михаил Сафичук (ныне секретарь Тарской епархии – прим). В то время я его не знала. Отец Михаил представился и сказал, о чем со мной хотели бы поговорить. Потом звонили из Комитета культуры. Надо отметить, что я 23 года работала преподавателем в университете – знакомила студентов с устным народным творчеством, фольклором, древнерусской литературой. И при филиале университета у нас действовал студенческий фольклорный ансамбль.
На самом деле, я всю сознательную жизнь пою. Что же касается казачьего творчества, то мне посчастливилось родиться в поющей семье в Сибири, в Кемеровской области. У нас пели все – родственники и со стороны папы, и со стороны мамы. Моя бабушка по линии отца Матрёна – казачка, они переселенцы с Украины, поэтому с детства я помню песни украинские, казачьи, русские народные.
А здесь, в Таре, с казачьей культурой для меня было связано всё. Она оказалась «на слуху», потому что у нас был студенческий ансамбль. В начале 2000-х годов здесь, в Таре, никто не ожидал, что на сцену Дома культуры выйдут парни-студенты и запоют: «За лесом солнце воссияло, там чёрный ворон прокричал…» Это вызвало удивление и восторг – как бы нам ни говорили, что сейчас другие времена и культура, что люди другие песни слушают. Да, молодёжь слушает другие песни, но от этого никуда не денешься…
Вы совмещаете ансамбль с работой в университете?
– Первый год я работала с «Казачьей песней» по совместительству, потому что была преподавателем. Но в филиале сменилось руководство, и я поняла, что наконец-то буду заниматься тем, чем я должна была заниматься всю свою сознательную жизнь, хотя преподавательскую деятельность тоже очень любила – именно работу со студентами.
Как вы стали собирать людей в ансамбль тогда, в 2013 году, когда о нём ещё ничего не знали? Много ли было интересующихся казачьей культурой?
– Сначала было очень много желающих. Собирали людей с помощью объявлений. И еще те, кто стоял у истоков ансамбля, чуть ли не соседей и знакомых приглашали. От казачьих и общественных организаций приходили, особенно от одной, где атаман работал в вечерней школе. Он всех, кто там работал, отправлял ко мне.
Двадцать три человека – самое большое число артистов, которые пели одновременно в нашем ансамбле. Но это уже хор. Я сразу говорила, что будет отбор: кто-то сам не выдержал, кому-то пришлось сказать… Я никого не гнала: если кто-то хотел приобщиться к казачьей культуре – ради Бога, но на сцену выходить, понятно, смогут не все.
Знаю, что участники ансамбля – люди разных возрастов. А сколько лет самому «возрастному» артисту? И сколько всего человек в коллективе?
– Сейчас у нас восемь человек в ансамбле. Правда, одна из артисток находится в декретном отпуске, поэтому уже год нас семеро.
Самый возрастной участник на сегодняшний день – Николай Иванович, ему 70 лет. К моменту создания ансамбля он был уже на пенсии – увидел объявление в газете и пришёл. На одной из первых репетиций, когда одной я женщине сказала, что она не подходит, Николай Иванович обратился ко мне: «Витальевна, хоть, может, ты меня сейчас выгонишь, я всё равно ходил и буду ходить». Он плясун у нас в коллективе. Ездит на гастроли, в Байкале вот купался. Мы с отцом Михаилом не решились, а он в ледяную байкальскую воду трижды окунулся!
Как вы учите музыкальные партии? У всех артистов есть музыкальное образование?
– Музыкальной грамотой у нас не владеет почти никто, кроме нашего аккомпаниатора. У него за плечами – музыкальная школа и один курс музыкального училища им. Шабалина в Омске, которое он успешно бросил. Но это не мешает ему быть замечательным аккомпаниатором.
Отец Михаил Сафичук, который тоже стал участником нашего коллектива, в свое время учился в музыкальной школе.
Партии наши артисты учат на слух.
Чтобы подобрать репертуар, нужно чувствовать и понимать, что коллектив может, а что – нет. Несколько раз бывало так, что очень нравится мне какая-то песня, я предлагаю ее на репетиции, мы начинаем над этой композицией работать, а она не идёт. Потом приходишь к пониманию, что какая-то песня хороша в исполнении какого-то коллектива, но на нас она «не ложится», не по душе кому-то.
А как подбираете репертуар? Песни, ноты и, может, сборники?
– Никаких нот не находим. Казачьи сборники есть, но я очень много слушаю и смотрю – можно сказать, 24 часа в сутки. Я знаю, кого стоит слушать, а кого – нет. Кто поёт действительно казачий фольклор, а кто так называемую «клюкву» – про коня и черноглазую казачку.
Мы не поем авторские песни (за редким исключением) не потому, что они плохие – просто когда композиторы, даже признанные в этой области, предлагают свои «казачьи» песни, я отвергаю их, ведь зачем петь казачьи песни, написанные кем-то? Песенного фольклора казаков столько, что хватит на много лет и коллективов. Он сохранён там, где сохранена казачья культура. Это, прежде всего, Дон – и Верхний, и Нижний. Сейчас ещё и интернет есть, он помогает знакомиться с казачьей музыкальной культурой.
А как вы разбираете, где фольклор, а где – та самая «клюква»? Интуитивно? Или этому учатся?
– Должно быть чёткое понимание, что является настоящим песенным фольклором, а что – «клюква». Сейчас в интернете очень много возможностей, я подписана на все этнографические фольклорные коллективы. Но мы не поём «этнографию», потому что не выросли в той среде, чтобы быть носителями аутентичного исполнения. Сейчас уже нет этих исполнителей. Слава Богу, кому-то посчастливилось на этом вырасти.
Фольклор бывает аутентичный, а есть сценический, то есть то, что перепето. Но ведь и перепеть можно по-разному. Для того, чтобы сделать это правильно, надо знать традиции, манеры исполнения, так как одну и ту же казачью песню на Дону, на Кубани, на Урале и в Сибири споют по-разному – имеют значение и диалекты, и произношение, и звукоизвлечение. Один из руководителей очень уважаемого ансамбля «Майдан» из Новосибирска Сергей Горбунов говорит, мол, донцы вон как поют, а у нас в Сибири мороз да холод – шибко глотку не подерёшь. У нас одна бабушка говорила, что «поёт животом».
Только когда насмотришься, наслушаешься, получается отделять зёрна от плевел – тогда и начинает всё получаться.
Ваш ансамбль сразу начал петь фольклорные песни?
– Сначала мы пели, если можно так сказать, общеказачьи песни. А сейчас приезжаем на конкурсы, видим, что у участвующих коллективов заявлены «Когда мы были на войне», «Любо, братцы, любо», и понимаем, что уже переросли это. Начинали же мы тоже с подобного репертуара. Помню первую песню – ну прям легла она на душу, и спели ее так легко – это была «Варенька». Владыка Савватий, наверное, не этого от нас ожидал, когда ратовал за создание казачьего коллектива. Потом доросли до песни «Встань за веру, Русская земля» – это мы Кубанский казачий хор послушали. А вообще выбираешь для себя самую близкую манеру. А когда-то, когда по советскому телевидению из казачьих коллективов можно было услышать только Кубанский казачий хор, я и не знала о существовании другой манеры и других песен.
По поводу авторских песен и обработок – всё зависит от политики коллектива, вернее, руководителя. Помню, на одном из конкурсов мы спели в том числе и написанную здесь, в Таре, песню «За лесом солнце воссияло», ее сибирский вариант. На мероприятии, хоть это и был конкурс коллективов Сибирского федерального округа, прозвучали три разных варианта песни «За лесом солнце воссияло». Нас отметили – сказали, что по-казачьи звучала песня. Она ведь может быть исполнена чисто, могут быть очень точно выстроены все партии, но песня все равно совершенно не по-казачьи будет слышаться. Я не знаю, как этому научить, – стараюсь рассказывать по ходу разучивания, чья песня, откуда, почему именно так поют. Когда понимаю, что в чём-то мне не хватает знаний, я люблю учиться сама.
Костюмы тоже традиционные казачьи шьёте для коллектива?
– Стараемся действовать в комплексе. Работаем с мастером традиционного костюма – в Омске есть Татьяна Михайловна Репина, она много лет занимается исследованием и пошивом традиционных костюмов. Мы знаем, что ею всё будет сделано очень качественно, в соответствии с традициями, красиво; но и стоит хорошо. В этот раз мы в Иркутске были на конкурсе-фестивале и сделали для себя некоторые заметки.
У нас уже достаточно костюмов. Когда члены жюри фотографировали наши сценические костюмы, сказали, что созданы они очень правильно. Даже в коллективе аккомпаниатор говорит, что многое пересмотрел за это время и понял смысл наших костюмов. Верх у сибирцев – гимнастерка-ермаковка с накладным лацканом, низ – тёмно-синие брюки с красными лампасами. Парадная одежда предполагает белую гимнастерку с красной оторочкой. Женские костюмы – у кого какие.
А как репетируете? Часто собираетесь?
– Репетиции должны быть два раза в неделю. Но порой у нас не получается соблюдать этот график – мы рады, когда раз в неделю получается собираться. Причины есть: две участницы живут не в Таре, а в селе. Им нужно сюда приехать, а там у них своя работа. Я готова заниматься и в воскресенье, но в воскресенье аккомпаниатор занят на основной работе – он звукооператор в Доме культуры. Однако перед ответственными мероприятиями стараемся собираться чаще. Полтора-два часа репетиция идёт.
У нас был длительный период, когда бо́льшая часть коллектива работала здесь. Тогда почти не было проблем. Почти, потому что у отца Михаила есть его церковное служение, и он не всегда может быть на репетиции. Так что я сначала всех обзвоню, спрошу, кто и когда может. Сейчас уже, конечно, группа в мессенджере общая есть, списываемся. Ищем общий вариант для всех подходящий. Последнее время мы собираемся в обеденный перерыв.
Сколько всего песен в репертуаре ансамбля?
– В нашем арсенале 50 песен точно есть. Когда ансамблю «Казачья песня» исполнилось пять лет, у нас был большой сольный концерт – спели больше двадцати песен. С сольными концертами мы объехали весь наш район, в соседние районы стали приглашать. Много лет подряд приезжали на День казачьей культуры – каждый день была программа, мы приглашали наших друзей из Тюмени, Нижневартовска. После того «Уральские выставки» пригласили нас к себе в Екатеринбург, на фестиваль «Казачий двор». За три дня у нас было пять выступлений. Мы им очень благодарны, та поездка незабываема.
У ансамбля есть диски с записанными песнями? Где-то можно их послушать?
– Диски мы не записывали ещё, но собирались это делать. Всё упирается в финансы. Но мы пришли к выводу, что если бы нам сказали: «Вот вам деньги, чтобы записать, определяйтесь, когда сможете это сделать», – тогда бы мы сделали. Наши звукооператоры сказали, что чем смогут, помогут.
Наталия БУБЕНЦОВА
Евгения ЖУКОВСКАЯ
Анастасия ЗАЛАТА
Тара – Москва
