Молодой мужик, рыжеватый и долговязый, не спеша подошёл к Анюте, с небрежной ухмылкой окинул её взглядом:
- По глазам вижу,– местная. Лисью балку хорошо знаешь, милая?
Анюта молчала, без робости смотрела на мужика.
Мужик оглянулся на своих спутников, высокомерно, со знанием дела, объяснил:
- Они тут все дикие, девки-то. Да ты не бойся, красавица! Мы ищем земляное уголье, – разузнали, что тут у вас целые залежи горючего камня. Слышала про такой?
Мужики загоготали:
- Да что ты ей допрос учинил, Фёдор? Откуда ей про земляное-то уголье слышать? Она, небось, не знает, где маманины куры днём пасутся, а ты ей – про горючий камень!
Анюта не взглянула на балагуров. А долговязому мужику чуть заметно усмехнулась:
- Отчего ж не слышать… Слышала. Зачем вам горючий камень?
Мужики у костра снова рассмеялись:
- Расскажи, расскажи ей, Фёдор, какое богатство её ноженьки топчут!
Долговязый отмахнулся от спутников, – что-то такое послышалось ему в негромком голосе местной девушки, совсем ещё девчонки, что он насторожился:
- Правда, что ли, знаешь про горючий камень? А показать нам можешь, – где тут он у вас лежит? В каком месте копать нам, чтоб до земляного уголья добраться?
Анюта неопределённо повела плечиками, искоса взглянула на мужиков у костра:
- Зачем вам до него добираться?
Долговязый снова оглянулся на костёр, вполголоса сказал:
- Покажешь, – сделаю так, что в мехах… в серебре и в золоте ходить будешь. А то – за себя возьму тебя. Хочешь?
Анютка рассмеялась:
- Некогда мне… с вами. Идти надо, – маманюшка ругать станет.
Только сейчас, когда Анюта рассмеялась, Фёдор заметил, до чего хороша эта местная девчонка: глаза – что туча грозовая над Донцом, а лицом светлая, и волосы золотились, ручейками струились до пояса. За руку хотел взять её:
- Как зовут-то тебя, скажи?
А она быстро отдёрнула руку, и через минуту уже бежала со склона Лисьей балки к Дымкам.
-Вот… коза драная, – сокрушённо покачал головой Фёдор. – А что-то в ней такое… Сила в глазах какая-то, – будто есть что-то, ей одной ведомое…
- Прямо ведьма местная, – бросил от костра Панкрат.
Фёдор загорелся:
- А ведь похожа… На ведьму-то. Глазищи – серые, как омут… Синью густой разбавленные. А тут тебе почернели, как, бывает, небо перед грозой. Сердцем чую: может она нам указать, где тут у них горюч камень лежит.
- Так убежала она, ведьма твоя. Что ж не удержал-то! Ищи её теперь!
Фёдор оглядел спутников. Твёрдо сказал:
- Найду. Поможет она нам.
Анютка несколько дней о чём-то неотступно думала. А ночью, заметила Фрося, встревоженно металась. Снилось Анютке, как охнула горестно подрубленная дикая яблоня, как потом горели в костре её тонкие ветки… Как-то вечером обняла отца:
- Скажи, батянечка, – а чего горюч камень люди богатством называют?
- Что за люди, дочушка? – Матвей погладил Анюткины волосы.
- Днями к Лисьей балке ходила я. Посмотреть хотела, – скоро ли сон-трава расцветёт. А там, на берегу Донца… – Анютины губы жалко задрожали: – Люди… пришлые, не наши, яблоню срубили…
Матвей нахмурился: он тоже увидел, что нет больше яблони на берегу… и золу от костра увидел. Сразу понял, что пришлые какие-то были: у местных мужиков, да и у ребят, разве поднялась бы рука на яблоню у Донца, чтоб так, ради забавы, сжечь, притом – весной, перед цветом…
- И что они, люди эти, Анютонька?
- Вот они и говорили, что мы богатство ногами топчем. Какое богатство в нём, уголье земляном, батянечка?
- А вот посмотри, дочушка: как тепло-то в избе было этой зимой! Холода лютые стояли, аж деревья на берегу потрескивали. А в Дымках никому нынче морозы не страшны были, – у каждого в печке жар красный от горючего камня. И кузнецам ковать-то полегче, – ежели в горниле земляное уголье. А кузниц, – их вон сколько по деревням! И в городах больших не обойтись без кузни. Вот и смекай, Анютонька: накопают уголья земляного, да продадут кузнецам, к примеру. Вот тебе и богатство…
Анюта бровки свела: совсем не хотелось ей, чтоб эти пришлые люди, что яблоню срубили, вдруг разбогатели. Пусть лучше кузнецы, – такие, как Степан, отец Иванов, придут в Лисью балку, и Анюта покажет им, где копать надо, где чёрные жилы на самый верх выходят, покажет…
… Пришлые люди в Верхнем остановились. Тамошние мужики хмуро отмалчивались на их дотошные расспросы про земляное уголье. Переглядывались: чай, не последняя зима была, а после горючего камня теперь скучновато покажется избы хворостом да рогозом топить. С какой же радости этим невесть откуда пришлым людям жилы-то в Лисьей балке показывать?..
Девки, похожей на ту, что у Донца тогда встретили, в Верхнем точно не было. Долговязый Фёдор присматривался к встречным девушкам и даже к бабам молодым, – нет, не она. Расспрашивал про неё, – местные лишь плечами пожимали. Потом догадался Фёдор: в той деревне, что дальше над Донцом виднелась, поискать надо. Девка-то приметная, – неужто не угадает никто, если рассказать! Да и куда ей деться, – ясно же, что здешняя.
В Дымках сразу повезло: статная и красивая, видно, – неулыбчивая, совсем молодая баба набирала воду из колодца. Бабы-то поразговорчивее мужиков будут, авось, и расскажет что полезное. Правда, поначалу она даже не оглянулась на его голос. Фёдор поближе подошёл, поклонился смиренно, спросил:
- Не поможешь ли, красавица? Большая нужда у меня… Ищу девицу одну… Знаю, что в вашей деревне живёт.
Баба через плечо повернулась, едва взглянула на Фёдора:
- Зовут-то как… девицу твою?
- В том-то и беда, что не знаю.
- Хорош!.. – покачала головой. – Кого ж ищешь?
- А вот я расскажу тебе: невысока… но крепкая. Станом гибкая, глаза… Серые, с синевой, – такие нечасто встретишь…
-И брови над глазами – тонкие, с изломом, – с усмешкой перебила Фёдора баба. И волосы кудрявятся – до пояса.
- Неужто знаешь? – Фёдор не поверил счастью.
- Аньку ты ищешь. Зачем она тебе? – полюбопытствовала баба.
- Так как же… – заторопился Фёдор. – Люба она мне. Увидел, – ночей теперь не сплю. Замуж за себя хочу взять её.
Показалось, – баба чему-то обрадовалась. Кивнула вдоль улицы:
- Гуси ходят, – видишь?.. Вон, за дубом тем. Встретить хочешь, – там жди. Да смотри, – ежели что, отец, Матвей, строг у неё. Да и сама она, Анька-то… не проста.
- Это я уж понял, что не проста, – чуть не признался Фёдор, да вовремя зык прикусил. Ещё раз поклонился бабе: – Спасибо, помогла ты мне.
… Анисья поставила вёдра с водой на скамейку у печки. Вроде и жалко стало сына: Аньку каждый день у ворот ждёт… Надо ж такому, – по шагам узнаёт её. И незрячий, а глаза будто вспыхивают счастьем, когда она подходит к нему… Только зачем она, отродье это бесовское, сыну её нужна… И прогнала Анисья жалость: к лучшему, если Анька замуж за чужака этого выйдет, – должно быть, после свадьбы увезёт её муж из Дымков.
Поставила на стол миску со щами. Подождала, пока прочитает Степан «Отче наш», усмехнулась:
- У колодца новость слыхала: приехал жених к Анютке. Сказывал, свадьба скоро…
Степан нахмурился, быстро на Ивана глаза поднял, почувствовал, как замер сын. Сурово на Анисью взглянул. А Иван отложил ложку:
- Спаси Христос, маманя… не хочется есть…
В глазах Ивана потемнело… Ещё чернее темнота стала, чем до тех пор была, пока не принесла ему Анютка в чашке глиняной красный жар от горюч камня… Больше не видел он светлых очертаний, что давали ему такую радостную надежду. И Степан догадался, что, кроме черноты, сын снова ничего не видит…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»