*** Заброшенная деревня.
Открыты двери, словно ждут кого-то. Одна печальной улицей иду.
Повисли руки-прясла у заплота, упал амбар в седую лебеду.
Душистый хмель улёгся на крылечке. Ослепли окна в звонкой тишине.
Давно остыло сердце мёртвой печки. Гнездо ворон чернеет на трубе.
Златое солнце в горне неба плавится. В глазах туман, блестит росою синь.
Моя деревня, матушка страдалица, - упала в сиротливую полынь.
Вот кладбище, знакомое до боли. Дрожат в тиши печальные листы. Стальные звёзды в каплях ржавой крови. Поникли от безверия кресты.
Могилу деда спрятала смородина. В полях шумит осока, да репей.
Забытая, заброшенная родина - всё ждёт и ждёт заблудших сыновей.
*** Родная земля.
Как устану от шума Ростова, от безумности ссор и обид,
Я умчусь от машинного рёва в тихий край, где никто не шумит.
Там донская волна безмятежна, там спокойно растут дерева.
Тихо, тихо, - привольно и нежно спорит с ветром трава - мурава.
Все свои, и ворона-старушка тихо каркнет с вершины: " Привет!"
Прокукует сто раз мне кукушка, хоть и веры кукушке той нет.
Ничего от меня им не надо. День прошёл, только свет впереди.
Майский жук - это неба награда, словно ангел прижмётся к груди.
Всё затихнет, покой необъятный. Тихий Дон... и камыш не звенит.
Замер ветер, и сокол крылатый светлым облаком в небе парит.
И приснится - бывает такое: нет меня, и душа не моя.
Я - трава, я - цветущее поле, я - вся эта родная земля.
