Большой город, с самой красивой набережной в Советском Союзе, был объят пламенем. Ясный солнечный день от дыма пожарищ превратился в тёмную ночь. 23-го августа 1942-го года 4-й немецкий воздушный флот генерала Рихтгофена обрушил на Сталинград тысячу тонн бомбового груза. Понимая, что в городе много деревянных построек и имеются большие хранилища древесины и нефти, немцы активно использовали зажигательные авиабомбы. Редкие советские войска противовоздушной обороны ничего не могли противопоставить этому налёту. В этот злосчастный день в Сталинграде немецкой авиацией было уничтожено более 80% построек, а в огненном аду погибло более 40-ка тысяч мирных жителей.
В этот момент 13-я гвардейская дивизия находилась в резерве Ставки Главного Командования и располагалась севернее Сталинграда в районе города Николаевска. Родимцев Александр Ильич, уже в звании генерал-майора, занимался пополнением и переформированием в очередной раз потрёпанных в жестоких боях с нацистским зверем полков.
Ситуация под Сталинградом ухудшалась. Войска немецкой 6-й армии под командованием генерала Паулюса 14-го сентября 1942-го года ринулись на штурм и, найдя слабое место в обороне защищавшей город 62-й советской армии, очень быстро взяли господствующую высоту 102,0, известную, как Мамаев курган. Так же они заняли южную часть города, а к вечеру вышли к Волге и стали угрожать основной переправе. Немцы не дошли до причалов каких-то 50 метров, но они сконцентрировали на них огонь своей артиллерии. Судьба Сталинграда висела на волоске, но Паулюсу в эти часы не хватило всего одного батальона, чтобы скинуть защитников, обороняющих подходы к переправе, в холодные воды Волги, а у советского командования оказался целый туз в рукаве – им была целая гвардейская дивизия Александра Родимцева.
Скрытно для разведки противника бойцы и командиры 13-й гвардейской подошли к левому берегу Волги и в 2 часа ночи 15-го сентября, передовой отряд стал грузиться на катера. Солдатам уже предстояло не просто переправляться на другой берег, а форсировать водную преграду под воздействием огня противника. Над Волгой, освещённой заревом пожарищ, висела немецкая авиация. Вода в реке бурлила от постоянных разрывов, пулемётные трассы бесконечными лентами рассекали пространство, но бронекатера, увлекаемые долгом перед Родиной, неуклонно плыли к Сталинградским развалинам.
Немецкие снаряды, достигшие своих целей, топили плавсредства, которые быстро скрывались под водой, солдат тянуло на дно тяжёлое снаряжение, но преодолевая всё, гвардейцы выбегали на берег и сходу шли в атаку. Родимцев дал своим бойцам всего один приказ: как можно дальше откинуть немцев от Волги. Передовой отряд под командованием очень молодого, но энергичного и грамотного командира старшего лейтенанта Чернякова, в стремительной атаке стал уничтожать опорные пункты противника: занятые немцами дома и развалины, тем самым отбросив его от переправы. Потом он пометил свой передний край красными ракетами и на головы фашистов уже обрушились снаряды, прозревшей, нашей артиллерии.
К утру, на правый берег переправилось два полка и штаб дивизии. Гвардейцы к этому моменту уже ввязались в бои за вокзал, который имел исключительно важное тактическое значение: с его территории можно было контролировать подходы к центральной части города, а Родимцева к себе вызвал командующий 62-й армии генерал-лейтенант Василий Чуйков. Тут-то Александр Ильич и понял, какой вид боя ждёт его бойцов: самый тяжёлый - уличный.
Взяв с собой нескольких солдат, Родимцев отправился на командный пункт армии, до которого был всего один километр, но зато какой тяжёлый оказался этот путь. Родимцев с бойцами перебегал от одного укрытия к другому, переползал места, простреливаемые вражескими автоматчиками и снайперами, скатывался от минометного огня в воронки, пытался вжаться в песчаную стенку обрывистого берега - и все-таки не обошлись без потерь. Авиабомбой был убит связной от Чуйкова, ранен автоматчик и тяжело контужен второй. Только со своим адъютантом, Родимцев смог добраться невредимым к командующему фронтом, где ему была поставлена боевая задача.
К вечеру гвардейцы взяли вокзал, а в ночь на 16-е сентября переправился последний полк дивизии, который с частями других соединений 62-й армии сходу атаковал Мамаев курган, и ко второму вечеру высота 102,0 уже была в руках солдат Родимцева.
Атака гвардейцев 13-й дивизии была обидной пощёчиной для немецкого командования, праздновавшего победу, и 17-го утром уже советским солдатам предстояло держать удар. Средь развалин появились немецкие танки и большое количество пехоты противника, а в небе приближающиеся чёрные точки. Пикирующие бомбардировщики с характерным воем стали клевать позиции красноармейцев, а падающие со свистом бомбы производили внизу разрушения чудовищной силы. Но гвардейцев напугать было сложно, и они даже в шутку прозвали немецких лётчиков, создающих такие пронзительные и сильные звуки, музыкантами.
После авианалёта в бой пошли танки, которых было около ста штук. В течении нескольких дней отражали атаки врага солдаты Родимцева. Западное подножье Мамаева кургана устилалось трупами гитлеровцев и идущих в контратаку советских бойцов. Среди них дымились и догорали остовы танков, подбитые противотанковыми ружьями и остановленные гранатами. Ни на секунду не смолкала канонада и звуки боя, словно играл адский оркестр. Особенно тяжёлые бои завязались за вокзал, который несколько раз переходил из рук в руки.
Как только затихала немецкая атака, в бой поднимались советские бойцы. Сидеть в глухой обороне было уже бессмысленно. Генерал Чуйков ставил перед бойцами амбициозную задачу - отрезать немецкую группировку, прорвавшуюся в город, и охотник менялся местами со своей добычей. Воистину, сентябрьские бои в Сталинграде достигли пика по жестокости, усердию и героизму. В этот момент, как теперь мы знаем из истории, а тогда только чувствовалось солдатами на подсознательном уровне, решалась не только судьба Советского Союза, но и Германского Рейха.
Принимая сейчас во внимание, трагическую участь 6-й армии Паулюса, уже можно с уверенностью сказать, что бойцы и командиры, не только дивизии Родимцева, но и все защитники Сталинграда, в тот момент были более злыми, более умелыми и изобретательными, в них было больше мужества и воли, и они оказались сильнее духом.
Незаметно в боях прошел сентябрь, а за ним и октябрь. Фронт уже давно стабилизировался, а бои среди развалин больше напоминали мышиную возню. Наступили ненастные дни, а вскоре и потянуло зимними холодами, появился первый снежок. Но гвардейцы, сидевшие в мокрых траншеях, не унывали. Александр Родимцев, чтобы подбодрить своих солдат, решил организовать творческий кружок. В ротах нашлись бойцы, которые писали стихи, пели песни, танцевали и даже обнаружился один жонглёр. Эта группа стала гастролировать по переднему краю обороны, выступая в окопах, смягчая военные будни и поднимая боевой дух солдат.
Один раз, когда солдаты перестали петь, из соседних развалин вдруг послышался крик:
- Эй, рус! Катюша давай!
Немецкая группа подобралась вплотную к советским позициям, но не стала внезапно атаковать. Видать, что-то человеческое в ком-то из них ещё сохранялось.
