По признанию Бориса Кустодиева, единственным сюжетом всех его картин была «любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему русскому». Оказавшийся в инвалидном кресле в 38 лет, художник продолжал писать, превозмогая боль, которая, по его словам, была такой, как если черные кошки раздирали его спину.
Борис Кустодиев родился в 1878 году в Астрахани. Рано он остался без отца — мальчику не было и двух лет. В 11 лет Борис впервые оказался на художественной выставке, где познакомился с передвижниками. В тот день Боря решил стать художником. Мать, рассчитывавшая, что ребенок пойдет по стопам отца и станет священнослужителем, в итоге смирилась с желанием сына и предприняла невероятное усилие, чтобы найти средства и выучить будущего гения.
Основы живописи Кустодиев получил у выпускника императорской Академии художеств Павла Власова. Он же убедил мать мальчика отпустить его в столицу. В академии Кустодиев поступил сначала в класс Василия Савинского, а через два года оказался в самой популярной мастерской — у Ильи Репина.
Репин всячески поддерживал Кустодиева, и уже после академии пригласил его и другого своего ученика Ивана Куликова поучаствовать в создании монументального полотна «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения». На этой картине Борис Кустодиев выполнил 27 портретов.
Жизнь в Петербурге его тяготила. Художника тянуло на природу. Время от времени он сбегал из города на пленэры. В одну из таких поездок в Костромскую губернию он познакомился со своей будущей женой Юлией Прошинской.
Закончив академию, Кустодиев получил большую золотую медаль и право совершить пенсионерскую поездку. С женой и сыном он отправился во Францию и Испанию.
Все складывалось для Кустодиева наилучшим образом. Кроме здоровья. В 1910-е годы впервые проявилась болезнь, с которой живописец будет бороться до конца жизни — опухоль спинного мозга, что грозило перейти в паралич конечностей. После успешной операции в Европе болезнь отступила на некоторое время. Но в 1916-м приступы возобновились. Кустодиев перенес операцию в России. На этот раз все сложилось не так удачно — художник оказался в инвалидной коляске, не способный ходить.
Врачи запретили ему работать. Но благодаря силе характера, дисциплине и вере в свое призвание художника, Кустодиев писал, превозмогая боль. О внешнем мире он мог судить только по тому, что видел из окна. Сюжеты же он черпал из воспоминаний о том, что успел посмотреть, пока не был прикован к коляске. Его память хранила мельчайшие подробности, например, он помнил все фонари в Астрахани, как были одеты купчихи или как выглядели вывески.
В 1920-е годы, несмотря на тяжелое состояние, он работал даже активнее, чем когда был здоров. Он не только писал портреты, пейзажи и жанровые полотна, но и оформлял костюмы и театральные декорации. Последнее позволило ему познакомиться с Федором Шаляпиным. Кустодиев готовил декорации к опере, в которой должен был солировать певец. Поскольку художник не мог приехать к Шаляпину, последний сам посетил живописца. Он зашел в мастерскую в роскошной шубе. Кустодиева поразило, как она шла Шаляпину, и он сказал: «В этой шубе вас и напишу».
В последние годы работа была испытанием для Кустодиева. Но это было и отдохновение, смысл жизни. Он время от времени был вынужден писать лежа на спине, при этом картины нависали над ним — совсем как Микеланджело в Сикстинской капелле.
В 1920 году состоялась единственная прижизненная выставка Кустодиева. Армия критиков была примерна сопоставима с армией поклонников. Первые называли его мастером лубка, деревенским художником; вторые восхищались силой жизни и яркостью красок.
В 1923 году художнику сделали третью операцию. Ему стало лучше, но руки продолжали сохнуть. Он не мог ходить. К 1927-му состояние ухудшилось. Врачи рекомендовали ехать за границу на лечение, власти выделили деньги.
