Предлагаем подробно разобраться в теме патриотизма во время Гражданской войны в России, обратить внимание на возникновение использование этой риторики белыми и красными.
На самом деле тема патриотизма присутствовала на протяжении всей Гражданской войны, это являлось прямым продолжением Первой мировой войны (далее — ПМВ). Если мы посмотрим на масштабы военной мобилизации периода ПМВ, мы поймем, что примерно 50% взрослого мужского трудоспособного населения оказалась в армии.
Эти люди прошли через все этапы мобилизации. Это люди, которые на протяжении четырех лет — с 1914 года до того, как Россия заключила Брестский мир в 1918 году, — являлись под действием патриотической пропаганды. Это сильно чувствовалось и в годы Гражданской войны.
Примерно между октябрем-ноябрем 1917 года и маем 1918-го страна вползла в Гражданскую войну, то есть от Октябрьского переворота (захвата власти большевиками) до выступления чехословацкого корпуса.
Антибольшевистский фронт изначально являлся во многом фронтом патриотическим. Попытки консолидировать сопротивление большевикам наблюдались с октября 1917 года и на протяжении всей весны.
Ключевым, поворотным пунктом, помимо чехословацкого восстания в мае 1918 года, было заключение Брестского мира. Именно после заключения Брестского мира мы видим раскол последней коалиции, отход левых эсеров от большевиков (см. убийство немецкого дипломата Мирбаха левыми эсерами и восстание против большевиков).
Также мы видим появление множественных антибольшевистских организаций, таких как «Союз возрождения России» которые ставили своей целью не столько вернуть Россию в мировую войну, сколько не допустить предательства интересов страны, не допустить отдачи части территории немцам.
В той или иной мере, несмотря на то что антибольшевистский лагерь был очень разношерстным, представление о том, что большевики — это ставленники немцев, разделяли все: это убеждение разделяли социалисты, белые генералы, которые воспринимали себя в первую очередь как патриотов России, а не как лично лояльных императору, ведь многие будущие руководители Белого движения вполне поддержали отречение Николая от престола, так как они считали, что это будет лучше для страны и для успешного продолжения войны.
Продолжением того же самого курса: «сейчас для России самое главное — это противостоять немцам, а дальше мы уже разберемся».
Если мы посмотрим на заявления белых правительств, на заявления белых генералов, патриотизм всегда стоял во главе угла: защитить страну от немцев, защитить страну от их ставленников и уже каким-то образом — Учредительным собранием— решить, как страна будет жить дальше.
Верили во все это до ноября 1918 года очень сильно. Что случилось в ноябре 1918 года? Закончилась Первая мировая война на Западном фронте. Германия разгромлена в этой войне, и получалось, что верно одно из двух: либо большевики — это не ставленники немцев, а какая-то самостоятельная сила, либо они сейчас должны пасть — большевистское правительство, лишившись поддержки Германии, должно развалиться. В это многие верили.
Большевистский фронт, к удивлению многих, не развалился. И теперь получается, что большевики, удерживавшие в своей власти центр России и сражавшиеся против белых, которых поддерживала Антанта, оказались в более сильной политической позиции и могли точно так же упрекать антибольшевистские силы в том, что они являются ставленниками Антанты.
Уже с лета 1918 года развивается красная пропаганда, которая упрекала белых в сотрудничестве с иностранцами и в попытках содействовать колониальному захвату страны.
Михаил Кедров — чекист, большевик, один из руководителей северных отрядов завесы против интервенции на севере России (это первые отряды обороны в 1918 году) — призывал население подниматься против английского империализма, который пришел отхватить еще один кусок от России, превратить в свою колонию при пособничестве местных буржуев.
Получалась мощная смесь классовой и националистической пропаганды.
Противникам большевиков было нечего на это ответить, потому что они так долго клеймили большевиков в пособничестве немцам, что теперь очень остро переживали то, что они на самом деле получают военную и материальную помощь от союзных стран.
Адмирал В.К. Пилкин — это сотрудник Юденича на Северо-западном фронте — в своем дневнике за начало 1920 года сделал такую запись: «Мои товарищи, которые обслуживают сейчас “Совдепию”, могут сказать: вот мы настоящие патриоты, а вы с эстонцами, англичанами, финляндцами идете против России. А вот настоящая Россия — это большевики». К концу Гражданской войны некоторые белые были склонны видеть в большевиках защитников национальных интересов России. Что они в конце концов сделали: они, хотя и не целиком, восстановили территориальную целостность страны, вернули отпавшие окраины, они оказывались защитниками национального дела.
Казалось бы, мы имеем дело с классовым, политическим конфликтом, когда, согласно большевистской риторике, рабочие и крестьяне воевали против эксплуататорских классов, но в мемуарах, памятниках мы постоянно видим, что речь идет во многом о защите интересов страны от иностранного вторжения.
Для большевиков свалить все на интервентов — это была попытка и возможность выжить.
Очень активно этот миф об интервенции, о том, что это была защита — красные защищали страну от интервентов, — поддерживали местные большевики, потому что им было очень удобно сказать, что пришла огромная армия интервентов и они не смогли оказать им никакого сопротивления. Это было менее болезненно, чем рассказывать об ошибках советской власти, о непопулярности большевистской политики, о нежелании населения мобилизоваться в Красную армию и так далее. Это был очень удобный миф.
Лишь к концу 1920-х — середине 1930-х годов, с появлением национального поворота в сталинской политике, когда идеи защиты Отечества от внешнего врага приобретают все большее звучание, локальная память об интервенции оказалась более востребованной. Мы видим, что патриотический дискурс, который активно развивался на бывшей белой периферии, оказывается во многом центральной темой советской политики. Защита страны от внешнего вторжения оказалась вновь востребована перед началом Великой Отечественной войны.
