Культура Лепенский Вир: исток Европейской Славянской цивилизации.

Дорогие друзья! Приветствую Вас!
Лепенский Вир! Слышали ли вы о нем что либо в отечественной периодистике!? Думаю, нет.
Наш канал посвящён теме культуры, генетики и истории. И сегодня раскроется праистория, пракультура и прагенетика всего Славянского мира..
Археологическая культура Лепенский Вир или как по-сербски Лепенски Вир это наиболее древняя на сегодняшней день открытая на планете земля археологическая культура. Судите сами: индостанская культура Мохенджо Даро младше культуры Лепенский Вир на 5000 лет, Египетской на 7000 лет, т. н. Шумерской (почему т. н. так как исследователи усомнились в её подлинности) на 4000 лет, Чатал Куюк в Малой Азии на 3000-4000 лет и т. д.
По словам сербского профессора права Божидара Митровича наиболее ценное открытие Вира это открытие концепции 0 (нуля). Открытие по важности первенствующее открытию колеса, киля, одомашниванию лошади, получению навыка земледелия, получению зерновых и выпечки хлеба. Но одно открытие древнего мира не идёт ни в какое сравнение с перечисленными изобретениями и даже с открытием концепции нуля. Это начало изобретения нашей славянской азбуки. Это выход репертуара знаков Лепенского Вира, разработанный классифицированный и введённый в научный оборот сербским палеолингвистом профессором Радивое Пешичем. Почему знаков? На этот вопрос отвечает профессор Вадим Леднёв в труде «Венеты, Славяне, Русь».
Каждое письмо, по словам Леднева, проходит как минимум три стадии развития. Первая стадия это самое упрощённое письмо пиктограмма или идеограмма-знак. По названию ясно, что это или идея или предмет или действие заключённое в знаке-идеограмме. Самый популярный пример это знак неолитического жилища Вира это знак Дома «Д». Напомним все жилища Вира исключительно строились в форме Дельты или славянской графемы «Д». Другой пример: знак хвойного древа «Ель» пиктограмма «Е». В Винчанском, Пеласгическом (Лепеянском) (о-в Крит по языку Пеласгов о-в Лепея что в переводе Лепесток), Рассенском, Венетском и др. эта графема писалась с опущенными палочками на протяжении более 4000 лет до реформы конца первого тысячелетия до. н. э.
Следующая стадия это иероглифическое письмо. На этой стадии застопорились все древнейшие цивилизации мира, начиная от Египта и Китая и заканчивая узелковой письменностью Майя (тоже иероглифическая письменность расшифрована советским исследователем Кнорозовым). И только в культуре Винча благодаря изобретению Вира, волхвы преобразовали знаки в графемы или буквы Винча, это и была третья стадия, самая сложная и совершенная. Создание буквенно-вокализованного письма. Но мы немного забежали вперёд. Вернёмся исключительно к Виру и представим слово исследовательнице, историку и языковеду-лингвисту госпоже Катковой Г. Г. участнице международного конгресса славистов в г. Краснодаре 2014 г. н. э.
«Винчанской культуре предшествовала культура Лепенского Вира (8000 – 6000 гг. до н.э.). Лепенский Вир – это древнейшее поселение на территории Сербии, по имени которого названа и археологическая культура, датируемая 7 – 6 тысячелетием до н.э. Находится на правом берегу Дуная, примерно в 115 км от Белграда вниз по течению, у Железных Ворот в национальном парке Джердап. Стоянку открыл в 1965 году археолог Драгослав Срейович, когда проводил раскопки в связи с началом строительства гидроэлектростанции Джердап I. К этой археологической культуре относится 10 поселений, четыре из них (Лепенский Вир, Власац, Хайдучка – Воденица, Падина) расположены на правом берегу Дуная, в Сербии, остальные – на левом берегу, на территории Румынии (Ветерань, Террассе, Икоана, Разврата, Островул – Банулуй, Скела – Кладовей). Все они компактно разместились вокруг собственно Лепенского Вира, территория которого представляла собой ровную площадку в форме усеченного треугольника или подковы на берегу реки с двумя водоворотами в этом месте. (Вир - водоворот по древнеславянски). Собственно, эти особенности и отражены в топониме Лепенский Вир. Согласно В. Далю, вир (зап.) – омут и водоворот, ямина под водой с родниками или с коловоротом быстрого течения, а лепень (арх., пск., ударение на втором слоге) – кусок, лоскуток, обрезок, скосок. На стоянке в виде усеченного треугольника строились дома с основанием также в виде усеченного треугольника, а в центре дома, сразу за входом, обращенным к реке, находился жертвенник, по краям которого были вкопаны острым концом в сторону жертвенника знаки, сделанные из плоских каменных пластин, в виде перевернутой буквы А, а также V и перевернутой дельты ∆,. Сербский профессор, палеолингвист Р. Пешич предположил, что из этих знаков, которые он назвал «визуальными, материализованными звуками», могло возникнуть Лепенское письмо путем «соединения, разделения и компоновки» этих знаков, и показал, как это может выглядеть, создав «Букварь Лепенского Вира», признав при этом, «что, по крайней мере, сейчас мы не сможем приблизиться к пониманию языка лепенцев». Исходя из предположения о возможности существования письма в Лепенской цивилизации, Р. Пешич выделил на лепенском артефакте под названием «Гравюра на песчаной пластине из дома № 23» несколько графем, но не попытался их озвучить».
Итак: концепция, по словам профессора Вадима Леднёва (труд «Венеты, Славяне, Русь») преобразование неолитических пиктограмм в буквы (графемы) была изобретена в преемнице Лепенского Вира в КИО (культурноисторическакя общность) Винча. КИО Винча расположилась на пространстве в Центральной Европе. В Венгрии её назвали культура Кириш, в Румынии Тертерия, в Болгарии Сопот, на Апеннинах Вилланова.
Далее предоставим слово сербскому палеолингвисту Радивое Пешичу:
«Генезис письменности - один из ключевых вопросов развития цивилизации, связанный со многими недоразумениями. Причиной этих недоразумений в основном являются обычные классические шаблоны, которые не учитывают в достаточной степени того, что все частное надо рассматривать сквозь призму целого, ибо оно происходит из него. Древняя индийская традиция подсказывает нам, что нужно не выдумывать формы, а распознавать их. Это означает, что они содержатся в нас, что они возникли вместе с нами путем взаимной рефлексии. А распознаем мы их как знак, который является посредником в открытии неизвестного и сообщении известной истины. Отсюда следует и тот вывод, что человеческий дух связан с использованием знаков и зависит от него. В соответствии с этим, знак - никакая не случайность, не достижение какой-либо привилегированной цивилизации, а само письмо - ничто иное, как знак по своей сущности, морфологии и функции. Многие исследователи знаков чаще всего проводят бессмысленные разграничения между знаком и азбукой, удаляясь, таким образом, от существа вещей. Исследованием знаков занимается семиотика как особая научная дисциплина и, согласно распространенному мнению, не только одна из наук, но и инструмент науки. Следовательно, как органон-наука. Между тем, этими исследованиями занимаются и другие научные дисциплины: лингвистика, философия и логика, психология и биология, археология и антропология, социология... И в тот момент, когда они удаляются от основных семиотических аспектов, они удаляются и от решения основных эмпирических проблем, чему намеревались посвятить свое внимание. Отсюда ошибочные решения и недоразумения.
Письмо, следовательно, знак. Знак, следовательно, письмо. Без учета природы и формальной интерпретации. Каждое письмо создано из системы, поскольку происходит из нее и существует в ней и с ней, как выражение общего порядка вещей. Рожденное внутри системы, оно и само является системой, без которой невозможно существование цивилизации. А цивилизации, примитивные или развитые, не начинаются с праистории или истории. Или, по крайней мере, не с той праистории и истории, которые нам известны. Мягко говоря, и не пристало настоящей науке определять как примитивные категории наиболее ранних цивилизаций, что обычно случается, когда наш разум оказывается не в состоянии их в полной мере познать или становится жертвой собственных иллюзорных представлений об отсталости этих цивилизаций. Нельзя назвать серьезным и утверждение, что мы открыли первый день истории или праистории. Соответственно, и к генезису письма нельзя приступать ни на основе исторических шаблонов, ни прибегая к помощи какого-либо одного критерия развития.
В представлении современной науки, письмо - это плод длительной эволюции человеческого сознания, его стремления отыскать особую модель исследования мысли.
Создается впечатление, что когда мы встречаемся с верованиями древних цивилизаций, то их религию рассматриваем сквозь призму исторического мира и теологических дефиниций. И именно поэтому с трудом или ошибочно толкуем их духовное начало. Ибо что бы они ни приписывали божествам, все это, по сути, приписывали, возвышенности духа, чьи возможности неограниченны. Поэтому древние цивилизации стремились не столько к обожествлению верховного вождя, как это нам кажется, а к достижению высочайшей мощи, энергии, глубочайшего внутреннего содержания, открывая в том проявления всеобщности самого бытия. С другой стороны, современные знания во главу угла ставят эволюцию, словно не замечая человека, слившегося с природой, в которой ему все доступно и понятно.
Но если отвергнуть роль божества или гипотезу об эволюции человеческого сознания, то, как же тогда человек смог открыть письменность? Этот вопрос был бы весьма сложным, если бы нам не помогли на него ответить сами древнейшие цивилизации. Они нам посылают сигнал о том, что ни один из миров не может кануть в Лету, не оставив своего завета. В этих заветах и кроется тайна возникновения письма, которое, в сущности, и не тайна вовсе, поскольку именно знаки, сиречь азбука, сиречь заветы этих цивилизаций, убеждают нас в том, что на происхождение письма в древности смотрели не как на что-то сверхъестественное, не как на символическое представление бытия, а как на само бытие, потому что и божества были частью природы.
Однако обратимся к самой документации, которая является достоверным свидетельством существования и происхождения письма.
Человек сначала вырезал, вытеснял (геометрически рассчитанными штрихами) свою мысль на камне, дереве, роговом веществе или металле. Грамматология, графическая лингвистика или графистика, ставшая особой научной дисциплиной, изучающей развитие письменности, пришла к заключению, что эти зарубки ранних цивилизаций, по сути, являлись образными контурами предметов, которые окружали человека или запечатлелись в его мыслях. Потому и считалось, что наиболее раннее письмо первоначально имело пиктографический характер, затем превратилось в клинопись или иероглифическое письмо и лишь после этого - в буквенное, то есть в систему азбучного письма.
Между тем, новейшие открытия - и не только они - отвергают эту гипотезу. В пользу такого вывода свидетельствует, прежде всего, тот факт, что пиктографическое письмо как знак (как письмо) не может быть идентичным большинству интерпретаторов. Его уровни символических референций ясно не обозначены. Отсюда и его двусмысленность, и многозначность, а стало быть, и возможная противоречивость информации. А язык и письмо должны быть непосредственной реальностью мысли. В соответствии с этим, пиктографическое письмо могло бы появиться только как дополнение, обогащение этой реальности, наиболее удобное, непосредственное восприятие структуры, а не как ее сущность и аутентичное обоснование. С другой стороны, с учетом того, что оно передавало общий смысл информации и не имело дополнительного индикатора, пиктографическое письмо предназначалось только посвященным как тайна или категорический наказ. Это не значит, что пиктографическое письмо не является таковым в полном смысле слова, но как эманация геометрического закона в природе находится, по существу, на высшем, более сложном уровне, чем буквенное письмо, чьи закономерности позволяют обеспечить его универсальное применение».
Тут нужно оговорится: тезис Пешича о нахождении пиктографических знаков на более высоком уровне, чем буквы спорен, но судить об этом читателю. Мы не будем, пускается в языковедческие споры, и продолжим читать Пешича:
"Грамматология и глоттохронология как особые научные дисциплины - первая еще в классических рамках, а вторая, не оцененная по достоинству, - также не нашли применения. А ведь эти три научные дисциплины, будучи примененными, вместе или порознь, могли бы объяснить картину мира, ибо познать происхождение и развитие письменности означает познать, пусть и аппроксимативно, точное время и место возникновения очагов архайских цивилизаций, открыть многие непознанные, недооцененные или преданные забвению закономерности, что может принести пользу и самим новым цивилизациям, так самоуверенно восставшим против природы.
Свидетельства, открытые в Лепенском вире, до сегодняшних дней (1980-е годы н. э.) не удостоились внимания ни с точки зрения тремматологии, ни с точки зрения глоттохронологии. Известные семиотические исследования смогли подтвердить только установившиеся, устарелые шаблоны, которые семиотика отвергла еще в начале своего развития. На огромный фонд письменных свидетельств, рассмотренных сквозь призму изучения письменности и отнесенных к такой особой системе, как винчанское письмо, смотрели как на документы, содержащие так называемые знаки собственности или знаки мастерской, а не как на документы со всеми преимуществами азбуки. Так памятники архайской письменности, оказавшись исключительно в руках археологов, долго оставались в тени, ошибочно определенные и истолкованные, хотя тем временем два упомянутых научных источника, недвусмысленно указывали, что "язык и, соответственно, письмо - это летопись правремени".
Свидетельства Лепенского вира и винчанской азбуки как древнейших в мире источников письменности привлекли внимание к некоторым фундаментальным вопросам развития цивилизации. Они, например, утвердили преимущество слогового письма над пиктографическим, клинописным и иероглифическим. Доказательство тому находим в появлении аналогов письма, что не могло произойти ни договорным путем, ни на основе непосредственного контакта племен и народов (ибо они жили в разных концах света), ни в результате так называемых массовых переселений; данный феномен можно объяснить только происхождением всех систем письма из одного и того же источника. Ранние цивилизации, в принципе, во всем точные и конкретные, не могли взять за основу (или могли, но не всегда) подражание чужому опыту (став уже творческими во всем); они стремились опираться исключительно на те закономерности, которые им были известны и стали частью их миропонимания. Эти закономерности были доступны их пониманию, не взирая на удаленность последних во времени и пространстве; они их видели в движении (в темпе и ритме этого движения) и в преобразовании этого движения в звук, а звука - в цвет, из которого рождалась форма. Документация Лепенского вира и винчанского письма - очевидное подтверждение этого закона, создавшего почву для модификаций, которые с течением времени и произошли". Пешич Радивой. «Винчанское письмо и другие грамматологические очерки». Шестое издание. — Краснодар: Издательский дом Дедкофф, 2010. 129с.
Радивое Пешич, как и Вадим Леднёв (умер в 2004 г н. э.) были не знакомы с молекулярной генетикой. Интенсивно развиваться она начала только последние 10-15 лет. Что сейчас говорит нам молекулярная генетика по поводу культур Винча и Лепенского Вира? На стоянках Лепенского Вира обнаружено масса костных останков. Их секвенировали исключительно западные учёные. В РФ и во всём славянском мире предпочитают выделять деньги на олимпиады, дворцы верховных правителей, ледоколы и пр. Поэтому финансирование создания отечественных генных лабораторий в должной мере не происходит. Так популяционные генетики выявили такие группы в Вире и в Винча: I2a, J1 и J2 и G2a. Разберём оные.
Генруппа J1, J2. Эта группа обнаружена не только в Лепенском Вире но и вместе с самыми ранними снипами R1a в культуре Веретье (8000 г. до н. э. ) Архангельская обл. Это говорит о том, что палеоевропейцы J2 участвовали в этногенезе Вира. А также наравне с праариями R1a в области Северной Европы. И только через тысячи лет J1, J2 создали исключительно своё консонантное афразийское семито-хамитское письмо.

Генруппа G2a. G2a это представители также палеоевропейцев, много позже, через тысячелетия они были вытеснены на периферию Европы, в частности на Юж. Кавказ и образовали, картвельскую группу языков с грузинской письменностью. Картвельская группа языков входит в систему агглютинативной семьи языков Евразии (в эту же группу входит угорский, тибето-бирманский, тюркский, басконский (праязык эрбинов), синокитайский и пр.).и на этом основании советскому языковеду Геннадию Старостину удалось объединить подобные семьи в единую группу языков и назвать её Денекавказской группой языков. Где американский язык На-Дене вошёл в состав названия в начале, а термин "кавказский" дал своё обозначение группе в конце.

Генгруппа I2a. Группу I2a мы уже много раз описывали это южные славяне сербы, словенцы, черногорцы, македонцы, болгары, босняки и пр.
А где скажет читатель самые главные славяне праарии в Вире и Винче славяне генетической группы R1a. А их пока в культуре Лепенский Вир и культуре Винча не обнаружили. Но то, что генгруппу R1a в Лепенском Вире и Винча, по словам отечественного генетика, специалиста в области кинетики химических процессов сегодня не обнаружили, совершенно не значит, что её не обнаружат завтра. Она там должна быть по определению. Но вот определения конечно у всех свои. Скажем попгенетики отметились тем, что на Сев. Апеннинах как бы в местах культуры Вира и Винча они обнаружили костные останки с датировкой 3900-3800 г. до н. э. генгруппы R1b Центральноафриканского снипа V88. Как он туда попал, могут объяснить, наверное, только попгенетики. Тут представляется только одно или датировки не верны или кости принадлежали случайной культуре и причислять их к Виру или Винча нет ни какой научной надобности. На этом всё. Статья остаются открытая, так как данные приходят чуть ли не еженедельно. Если данных накопится достаточно что бы написать вторую часть статьи.. будем писать. Всем удачи!