Рассмотрим одно полотно. Принадлежит оно кисти известного мастера жанровых сцен, Клода (Клавдия) Жакана (1804-1878), создано в 1838 году.
Что можно сказать об этой сцене, не зная контекста? Некий очень знатный юноша в своих покоях. Возможно он занемог (но не сказать, что слишком сильно) и некий прелат (также, по-видимому, из знати) в сопровождении пажа уговаривает его поесть. Юноша, почти мальчик (не дашь больше лет 14-ти), отвергает поднос с фруктами.
На самом деле, для юноши все обстоит самым плачевным образом, жить ему осталось буквально несколько дней и погибнет он совсем не от недуга, а от руки собственного отца. Еще один вариант вечной драмы среди знатных семейств (включая царские и королевские) – сын пошел против отца и, в конце концов, пал от его руки (или по его приказу был умерщвлён).
Время действия данного сюжета – август 1380 года. Юный Гастон де Фуа (1362-1380) заключен в башню своим отцом Гастоном III графом де Фуа, виконтом Беарна и князем Андорры. Обвинения более чем серьезны – единственный законный ребенок и единственный же прямой наследник одного из самых могущественных сеньоров юга Франции, готовил устранение своего отца с помощью яда.
Гастон III по прозвищу Феб (1331-1391) был фигурой значительной для своей эпохи. Он искусно лавировал между королями Франции и Эдуардом III на первых этапах Столетней войны, при этом смог отстоять независимость Беарна, как отдельного самостоятельного государства, принося вассальную присягу то Франции, то Англии за остальные свои обширные владения. Но в итоге оказалось, что оставить свое богатое наследство ему некому.
Законного сына Гастон убил, любимому бастарду отдать просто не мог, а ближайшего родственника по мужской линии, двоюродного племянника Матье Кастельбона-Фуа – ненавидел. В результате Гастон завещал все королю Франции Карлу VI, но тому пришлось уступить наследство законному претенденту.
Но что же с сыном Гастона III? Обстоятельства драмы в Ортезе (столице-резиденции графа) так и остались до конца невыясненными. Ни точная завязка и течение заговора, ни степень участия в нем наследника и наконец – неизвестно, как именно умер молодой Гастон, но все склоняются к тому, что каким-то образом его убил лично отец.
Итак, юный Гастон был единственным выжившим ребенком графа де Фуа и Агнесс д’Эвре – сестры короля Наварры, Карла II Злого (из младшей линии Капетингов, ведущих свой род от третьего по старшинству выжившего сына короля Филиппа III Смелого – Луи д’Эвре). Почти сразу после рождения этого сына Агнесс была вынуждена вернуться к брату в Наварру (их собственные родители Жанна Наваррская, дочь Луи X и Филипп II д’Эвре к тому времени уже умерли), произошел конфликт из-за невыплаченного приданного и иных махинаций Карла Злого.
Бывает так, что младшие дети (даже королей) оказываются запущенными в воспитании, и все силы родителя вкладываются в учебу первого наследника. Но юный Гастон и вовсе был единственным, но несмотря на это, что-то с его учебой и положением при дворе отца, пошло не так. Гастон III, как будто больше благоволил одному из своих сыновей-бастардов – Ивейну, а вот к законному сыну всегда относился с некоторым пренебрежением.
Молодой Гастон не занимал никаких должностей, в армии отца был на вторых ролях после бастарда Ивейна, не получил он и обычного для сыновей столь крупной знати «набора» сеньорий под личное управление, в уже громадном на ту пору домене отца. Впрочем, в 1379-ом был заключен брачный союз с представительницей враждебного Фуа дома – Беатрис Арманьяк, и, вроде бы, на условиях не очень выгодных лично наследнику Фуа.
Известные художники – и Клод Жакан, и Гюстав Доре, подают нам молодого Гастона, как изнеженного и слабого юношу, явно младше своих 17-18 лет. Но так ли это было на самом деле? И если так – то может быть именно в этом причина пренебрежения графа своим наследником – Гастон III считал его слабым и недостойным?
Свою версию дальнейшего заговора рассказывает Жан Фруассар, в 3-ем томе своих знаменитых «Хроник», выглядит она не слишком достоверно. Итак, мать юного Гастона жила в Наварре при дворе брата и молодой человек, с согласия отца, отправился навестить и матушку, и дядю, разумеется. Принят он был радушно, только вот горевал по поводу того, что мать его так и не может вернуться к отцу из-за давней финансовой распри, не по её вине случившийся. Перед отъездом Гастона домой, Карл Злой зазвал его к себе попрощаться.
Здесь, с одной стороны, добрый Фруассар старается обелить и оправдать юного принца, с другой же – выставляет Гастона окончательным и безнадежным идиотом. Но если допустить, что рассказанное хронистом – чистая правда, то становится совершенно ясно, почему старый граф Фуа боялся доверить сыну хоть что-нибудь серьезное, ведь такому и деревенской конюшни поручить в управлении нельзя.
Король Наварры поведал, что тоже опечален разладом в семье сестры, но дело поправить можно. Вот тебе, дорогой и любимый племянничек, мешочек с чудесным порошком. Возьми и насыпь этого порошка (только, конечно, тайно) в кушанье своему отцу, и он снова полюбит твою мать, и они, наконец, воссоединятся. Юный Гастон поверил и взял этот порошок среди прочих дорогих подарков доброго дядюшки (которого в истории «почему-то» прозвали Злым) и отбыл к отцу.
Продолжаю рассказ Фруассара. Гастон носил этот мешочек все время с собой и его совершенно случайно обнаружил бастард Ивейн. Не сразу, а после ссоры с законным братом, Ивейн побежал к отцу и поведал тому о загадочном мешочке, который законный братец привез после визита в Наварру, где, как всем известно, правит самый добрый и безобидный король в Европе. Чтобы это все значило, дражайший отец, почему Гастон постоянно носит его на шнурке под камзолом? Гастон III не поверил в слова сына-бастарда, но тяжко задумался. Вскоре, во время обеда, старый граф увидев, у сына шнурок на груди под камзолом, вырвал у него этот мешочек. Порошок насыпали на хлеб, дали собаке, и та сразу погибла.
Дважды, тут же, в этом зале, разъяренный отец бросался на сына с кинжалом:
«О, Гастон, ты предатель! Для тебя и для того, чтобы увеличить твое наследство, что перейдет к тебе, я вел войну, я навлек на себя ненависть королей Франции, Англии, Испании, Наварры и Арагона и славно сражался против них, а ты задумал меня убить! Твое намерение позорно. Знай, что ты сейчас же умрешь от моей руки».
И оба раза его останавливали рыцари и оруженосцы двора. Вы не можете убить единственного сына, говорили они, да и так ли все явно в этом деле? Заключите его в башню мессир и проведите расследование, возможно здесь что-то не так и Гастон оправдается.
