Во время Отечественной войны художник Роберт Фальк растапливал печку старыми журналами и в одном из них зацепился взглядом за стихотворение «Я полоскала небо в речке…» поэтессы Ксении Некрасовой (1912-1958). После этого случая, согласно легенде, Фальк начал разыскивать автора.
Стихотворение производило сильнейшее впечатление и на других современников: так, по воспоминаниям В. Огнёва, во время его обучения Литературном институте: «Однажды в аудиторию вошла странная девушка. Гладко причёсанная, в длинной ситцевой хламиде, с наивными глазами. Сложила руки на животе и сказала с улыбкой, совершенно обезоружившей нас:
— Мальчики, я сегодня не ела. Хотите, я прочитаю вам стихи?
Надо сказать, что в комнате были не только мальчики. Но мы отозвались первыми: я и Костя Левин:
— Ради бога!
Это была «городская сумасшедшая», Ксюша Некрасова… Когда она начала:
Я полоскала небо в речке
и на новой лыковой верёвке
развесила небо сушиться… —
мы ещё не знали, что вскоре Ксюша заставит нас стать серьёзными и внимательными. Она читала и читала, а мы слушали и понимали, что поэзия приходит без спросу и нет ей определения, кроме как чуда».
Фальку-портретисту всегда было интересно работать с моделями, психологическое состояние которых можно определить как рубежное, открытое, беззащитное. Часто он писал детей, людей с повышенной эмоциональной восприимчивостью, с физической и психической уязвимостью. По воспоминаниям жены художника, кто-то из знакомых принес им стихотворение Ксаны Некрасовой, а затем в мастерской Фалька появилась она сама и протянув руку «лодочкой», представилась: «Ксана Некрасова, поэт». Так, за несколько лет до создания портрета, начались своеобразные дружеские отношения необычной молодой поэтессы и мастера живописи.
Ксана была наделена тем минимальным запасом практического, бытового знания, которое позволяло ей существовать в реальном мире почти независимо от него. Многие детали ее биографии стали известны только после ее смерти, они были недоступны не только друзьям поэтессы, но и ей самой, с ее склонностью каждый раз заново выдумывать обстоятельства своего рождения и воспитания. С охотой и даже навязчивостью читавшая всем свои стихи, она быстро уставала и зачастую засыпала прямо в уголке мастерской. Есть иная оценка той же ситуации: «Она забиралась на диван и заявляла, что нуждается в полном покое: нужно творить. Потом Ангелине Васильевне приходилось кормить и поить ее, а иной раз и отдавать свою одежду. – Я и Фальк – большие таланты, – говорила Некрасова, а ты, Геля, обыкновенная, значит, ты должна за нами ухаживать» (Цузмер А.М.).
Иногда, сидя на стуле, Ксана застывала, отключаясь от происходящего, уходя к своим мыслям, слушая внутренние ритмы. Роберт Фальк говорил, что она в такие моменты «вся словно из одного куска глины, как вятская игрушка». Поэт Ярослав Смеляков писал про нее:
Что мне, красавицы, ваши роскошные тряпки,
ваша изысканность, ваши духи и белье? –
Ксеня Некрасова в жалкой соломенной шляпке
в стихотворение медленно входит мое.
Ксения Некрасова – самородная поэтесса, чей образ жизни, поведение, творчество – все было едино и нераздельно, все окрашивалось природным, наивным эгоизмом. Как поэту ей трудно было бы подобрать себе псевдоним удачнее, чем ее собственное имя и фамилия – нездешняя происхождением и непричастная этическим правилам. Отрешенность и независимость как тема портрета естественным образом вышли из эгоцентризма и ранимости модели, живущей с той степенью обособленности, которую оправдывает статус поэта. Подобная стилевая чистота сказалась на уникальной для Фалька композиции и на особенностях живописных качеств. Внимание художника рассредоточено, оно равномерно охватывает всю фигуру и фон, создавая емкую, однородную цветовую среду. Цвет платья и его несложный узор написан Фальком с таким же интересом, как лицо модели и ее руки.
Сложность и глубина фактуры неизменны по всей площади холста, лишь там, где фон граничит с персонажем, пастозность нарастает, отмечая пересечение внутренней и внешней сред. Фальк ищет простой и безыскусный образ, через самобытность удивительной модели, обращаясь к облику поэта, творца с двойственностью и неустойчивостью его положения в реальной жизни.
Некрасовой портрет поначалу не понравился: «Он простой, разве я такая?». Но Ангелина Васильевна возразила, что портрет очень похож на ее стихи, и Ксана, подумав, согласилась.
Из детства
Я полоскала небо в речке
и на новой лыковой веревке
развесила небо сушиться.
А потом мы овечьи шубы
с отцовской спины надели
и сели
в телегу
и с плугом
поехали в поле сеять.
Один ноги свесил с телеги
и взбалтывал воздух, как сливки,
а глаза другого глазели
в тележьи щели.
А колеса на оси,
как петушьи очи, вертелись.
Ну, а я посреди телеги,
как в деревянной сказке, сидела.
Ксения Некрасова
Самая неудачная картина Фалька
Лекция о Фальке для Третьяковки
