Дорогие друзья и гости моего канала, здравствуйте).В этой статье речь пойдёт о жизни в Сибири в эвакуации во время Великой Отечественной войны. Это воспоминания моей бабушки Тимуковой (Ронгонен) Инкери Тойвовны, написанные ей в 80-годы . Ссылки на начало истории я прикреплю в конце статьи.
...Вознесенка, Советского района, Красноярского края была старинным, большим, русским селом. Через него проходил каторжный тракт, как говорили местные жители. В селе были клуб, изба-читальня, сельсовет, почта, школа-семилетка, 4 бригады в колхозе. Очень красивое место, кругом гористая местность, а село начало строиться у берегов двух речек, как раз пересекающихся здесь.
В селе 400 дворов, одна улица длинная, километра 2-3, и боковые улочки короче. Дома добротные, вдоль дороги заборы, соединенные друг с другом, похожие на стену из крепких толстых досок. У некоторых очень красивые ворота и почти во всех окнах резные ставни. Во двор с улицы трудно заглянуть, тем более зайти, но с огородов всё открыто. Или это дань моде, или каторжный тракт тому виной, но похоже, что последнее. Жители называли себя чалдонами. Раньше в селе была конеферма, но во время войны от нее остались кучи навоза и огромные конюшни. Коней забрали на войну.
Всех эвакуированных расселили по квартирам. Желающих добровольно взять людей в дом, было мало. Нам достался пустой домик, хозяин воевал, молодая хозяйка уехала жить к родным. В этом доме мы жили 4 года, нас было семь человек – мама, нас трое детей, бабушка, и две тети. Опять проблемы были те же. Домик был продуваемый, дрова, спички, чтобы утром растопить печь, бабушка смотрела в окно – у кого идет дым с трубы и бежала за углями. Зима начиналась рано, морозы стояли до 50 градусов, не помню ни одной оттепели, но уже в марте ручьи бегут весело с гор и за день – два сойдет весь снег. Весна спорая и ранняя, лето жаркое, непривычное нам чухнам, но жить можно. Не рвались снаряды, не бомбили и не болели даже. Голодно было, но и к этому мы уже привыкли. В первое же лето мама с сестрами разделали огород, посадили огурцы, свеклу, морковь, все что нашли. Трудолюбие большое дело, а его у нас не отнимать, всегда им отличались. Тетки шили местным чалдонам вечерами. Бабушка вязала. Работали все - мама на заготзерне, тетя Айно поваром где-то, Анни швеей.
Я пошла в первый класс осенью 1942 года. Я умела уже читать, сама выучила по старой семейной библии алфавит. Библию всегда возили с собой, она всегда была на виду, и по сей день хранится у мамы. В классе сидели разновозрастные дети, не все начинали с 8 лет учиться, в те года в школу начинали ходить с 8 лет. Местные дети были одеты очень странно. У многих были сшиты штаны из мешковины, ну как запорожцы с картины. За эти четыре года у меня в памяти остались многие события. Очень хорошо помню, сколько было блох и клопов. Жгли лучину вечерами. Собирали в лесу и возили на санках хворост на топливо, а летом собирали коровьи лепешки, сухие они горят хорошо и жарко. Перекапывали колхозные поля после уборки урожая, за что были биты кнутами не раз. Да и дома у бабушки всегда была наготове вица. Но выжили, и даже позже завели корову.
Однажды поздней осенью 42-го в наш дом забрел один старик нищий, просить милостыню. Бородатый дед, очень плохо одетый и обутый, с сумой за плечами. Мы были все дома и как всегда говорили по-фински между собой. Старик уткнулся лицом в косяк двери и буквально зарыдал в голос. Потом по-фински сказал, что он уже много-много лет не слышал родной речи. Он был карелом, сидел в тюрьме в Сибири, его выпустили без денег. И вот бедный человек шел пешком по тому каторжному тракту домой на запад. Случайно зашел к нам. Конечно, мы не могли его выгнать, он у нас в углу спал, устроился пилить-колоть дрова в школе, так и пережил зиму. А весной, когда ему отказали в работе, он пошел в сельсовет просить карточки на продукты, было это в марте. Его там слушать не стали, взяли и взашей вытолкали за дверь, да видимо, так сильно, что упав, он уже не встал. Уже прошло около пятидесяти лет, но я не могу без волнения вспоминать этого бедного старика. Вытолкал его здоровенный мужчина, председатель сельсовета, даже фамилию его помню – Шнигер. Вытолкал бессильного старого человека и не удосужился посмотреть, почему тот остался лежать неподвижным. Лежал бедный старик в канаве у сельсовета мертвый. Нам пришли сказать, что лежит ваш старик там, да еще с таким гонором выговаривали, почему вы за своим дедом не смотрите. Вот где совести у людей не было! Старик из Карелии все говорил: ”Ивановна (это бабушке), вот приедем в Карелию, там рыбы, ягод много-много и очень красиво”. Мы смеялись, что мы там не видели и не предполагали, что в Карелии придется доживать свой век. Фамилии и имени его никто из нас не помнит. Говорил он, что посадили за то, что в колхозе сдохла лошадь, дали 5 лет. Родные до сих пор не предполагают, где могила их сына, отца и деда. Сколько таких могил по СССР?!
Однажды к нам пришла соседка и сказала, что там, на станции Зыково (9 км от нас) очень больной мужчина спрашивает нас. Мама побежала просить подводу в колхозе, дали. Мы с мамой на той подводе едем 4,4 км в гору и 4,5 км под гору, счастливые, думаем папа приехал. Я помню то детское чувство ожидания встречи с папой. Приехали, а там просто знакомый из нашей деревни, какой-то Келтолайнен. Разочарование было ужасным, плакали все вместе. Мужчины был молодой, лет 25-ти, но очень худой и больной. Его комиссовали в Челябинске, как негодного и отпустили (сделали милость). Человек при смерти, мы удивлялись, как его отпустили, ведь там умирали тысячами. Привезли его домой к нам, не кидать же человека на улице. У него был туберкулез, через приблизительно два месяца он умер. Опять заботы для нашей семьи, но об этом даже не думали, как это можно не сделать всё, что надо.
В Вознесенке я закончила четыре класса, училась без троек. Во втором классе в одной классной комнате учились 2 и 4-й классы. Я знала всю программу и за второй и за четвертый. Даже помню учительница, Екатерина Петровна Фоменко, иногда поднимала меня с ответом, когда ученик четвертого не знал ответа у доски. В школе в одно время было организовано горячее питание на большой перемене. Варили, что придется, чаще была картошка с солью и болтушка из муки. Но как мы ждали большой перемены! Это помогло выжить многим и мне в том числе, к весне все равно худели так, что частенько теряли сознание. Когда меня однажды учительница вызвала к доске, я увидела, что шнурок на ботинке развязался, наклонилась завязать и очнулась на руках у учительницы, оказывается, упала в обморок голодный.
Лето всегда пролетало быстро, было очень много работы. С восьми лет я умела доить корову и работала на равных с взрослыми. Однажды, когда мне было 10 лет, мы с бабушкой пололи посевы в колхозе с деревенскими женщинами. Кто-то из них заметил, что бабушка что-то держит за пазухой. Какой поднялся шум! Женщины заставили бабушку раздеться и показать, что она прячет на груди. Мы с бабушкой плакали, но раздеться пришлось. А там оказалась коробочка с часами, завернутые в тряпочку, которые бабушка всегда носила с собой. Часы не отобрали, этого бабушка очень боялась. Нас оставили в покое, и все продолжили полоть поле. А часы были не простые.
Эти часы - медальон, чудом сохранились у хороших знакомых более 20 лет, принадлежали они моей прабабушке (Мехиляйнен Анна). Цепочки на часах не было, в диаметре сантиметров пять, двойные дверцы с двух сторон, две с инкрустацией и две без. Бабушка не могла такое сокровище оставить нигде, они были последней надеждой и послужили семье несколько раз. Сначала сняли одну дверцу, продали, купили обувь и одежду к зиме детям. В 1944 году от папы как-то пришло известие, что он жив и очень просит помочь с продуктами, если есть хоть какая-то возможность. Продали от часов две дверцы – послали посылку с крупой, мукой, что могли найти на рынке. Посылку отправили на чужой адрес в Челябинске, но папа получил ее сам, хороший оказался человек, пожалел заключенного. На остатки денег купили мяса кусок, а детям дома сказали, что папа прислал. В мае 1945 в селе началась эпидемия малярии. Из нашей семьи переболели только я с бабушкой...
Продолжение следует...
Начало истории можно прочитать здесь
Спасибо, что прочитали! Буду рада Вашим лайкам и подписке @🫖Аринкины посиделки🥞
