Вечером она позвонила дочери:
– Ирина я хочу тебе сообщить очень важную новость, – сразу начала она, – я уже приняла решение и менять его не буду. А тебе звоню для того, чтобы ты была в курсе. Я беру под опеку маленького мальчика, усыновлять его не буду, пока. А потом видно будет.
– Мам, ты серьезно?
– Ему, как нашей Верочке, четыре года, ну может чуть больше. Но это еще не все, – Екатерина Дмитриевна сделала паузу, а потом сказала, – это Вики Дроздовой сын.
– Правда? Ленькин сын, не верю.
– Приезжай посмотри, мне обещали его в один момент оформить.
– То что она пьет после того, как этот козел бросил ее, знала, – сказала Ирина, они с Викой были одноклассницами, поэтому она многое знала о Вике, – но чтобы вот так, докатиться до лишения родительских прав, это выше моего понимания, какой кошмар.
– Одним словом я тебя предупредила.
– Ой, мама, а ты уверена, что справишься?
– Иришка, ты его не видела. Он такой худенький, такой беспомощный, я обязана справиться, понимаешь, обязана.
– Мам, ты у меня всегда была лучшая, я тобой горжусь.
Поговорив с дочерью, Екатерина Дмитриевна пошла к бабе Зине и сообщила ей новость, Лени не было, он был дома.
– Пришла эта красавица и забрала его, сказав, что пить больше не будет, но сами знаете это ненадолго, 2-3 дня и все начнется снова.
– Ах, как бы мне хотелось, чтобы это не начиналось у нее никогда. Но поживем – увидим, но, баба Зина, согласитесь, что ей надо помочь.
Та, тяжело вздохнув, сказала:
– Скоро сказка сказывается да нескоро дело делается.
Утром Екатерина Дмитриевна не пошла в опеку, а позвонила туда, сказав, что у нее урок, а она хочет просто подтвердить свое решение взять мальчика.
– Вечером придете, мы вам подготовим весь список документов которые вы должны нам предоставить, но мы постараемся кое-что взять на себя и ускорить процесс. Нам уже одобрили ваши кандидатуру, – проговорилась женщина, которая ее консультировала.
– Вот он что, старший Богданов избавляется от грехов младшего, но зато для меня все складывается прекрасно.
Она сразу отправилась к бабе Зине и сообщила ей хорошую новость. Мальчик был у нее, но он сидел рисовал и в их разговор не вникал.
– Все бы хорошо, баба Зина, но Вику мне жалко, очень жалко. я ведь помню ее совсем девочкой, она была удивительно уравновешенным ребенком, никогда ни с кем не вступала в конфликты, поэтому к ней все относились очень хорошо, она могла уладить любую ссору в классе. У нее все искали не только поддержку, но и защиту, ведь даже отъявленные драчуны ее слушались. Не представляю, что, что могло довести ее до такой жизни. Но самое страшное то, что если даже она изменится и перестанет пить, ей никогда не отдадут Леню.
– Почему вы так решили?
– Дед его этого не позволит.
– Неужели мне внук правду сказал? – воскликнула баба Зина.
– Какую правду?
– Еще до рождения Ленечки он видел Вику с сыном Богданова, а когда Вика родила и назвала малыша Леонидом, внук и сообщил мне об этом, сказав, что его, то есть сына Богданова, тоже Леонидом зовут. Он и предположил, что он к ребенку Вики имеет прямое отношение.
– Да, я тоже догадывалась, а сегодня получила косвенное подтверждение. Я буду, как опекун, получать какую-то сумму денег. Но нам с Леней пока будет хватать моей зарплаты Да и есть у меня небольшие накопления. А эти деньги я хочу потратить на лечение Вики.
– Горбатого мо…
– Нет, не говорите так, я должна сделать все, что в моих силах чтобы у Леньки была мама и две бабушки, ведь вы согласны и дальше быть бабушкой Леонида.
– Согласна, конечно, только я уже скорее прабабушка, – засмеялась баба Зина.
– У меня есть, на мой взгляд, верная стратегия в отношении Вики, но без вас я ее в жизнь не проведу.
– Ой, Катерина, мне уже умирать пора, а ты на меня надеешься.
– Нет, умирать вам пока нельзя, с завтрашнего дня из вашей квартиры должен доноситься запах, вкусный запах выпечки, для этого я принесу вам с утра продуктов, а главное ванилин, мне кажется, что именно он будет усиливать этот запах. Я буду приходить и помогать вам, через несколько дней Леню заберут, поэтому нужно торопиться, а главное стучать в квартиру Вики, забирать к себе мальчика, говоря, что пока его не забрали, надо бы немного подкормить парня, ведь он совсем худенький.
– То есть ваша забота о ее ребенке должна вызвать у Вики ревность, я не думаю, что она уже потеряна, нет ее еще можно вернуть к нормальной жизни. Но дальше, когда мальчика уже отдадут мне, я буду с ним часто бывать у вас, вы согласны?
– Еще как, мне ведь скучно, а с ним я отдыхаю, ведь он спокойный, не балованный. Мы очень хорошо с ним ладим.
– Так вот, я думаю, что глядя на вашу и его размеренно-прекрасную жизнь, она все же задумается, а тут и я со своим предложением лечиться. Вы не помните, когда это у нее все началось?
– Когда она Леню родила, то все было прекрасно, а потом, когда он уже пошел, все и началось. Сначала просто были истерики, когда приходила ее мать, которой все не нравилось, вплоть до цвета штор на окнах. К тому же она считала, что дочь должна была отказаться от ребенка, даже мне об этом говорила.
– Но в один прекрасный момент они поссорились, Вика вроде бы успокоилась после этого, а потом у нее появилась подружка Лена, она-то ее и затянула в этот запой.
– То есть это длится года три?
– Нет, поменьше, где-то два-два с половиной приблизительно.
– Но два года это вам не десять, думаю, что у меня все получится, ведь не чужая она мне, я всех своих учеников помню и люблю.
Всю неделю из квартиры бабы Зины шел такой запах, что даже соседи сверху интересовались, что за праздник у нее, вроде до Нового года еще десять дней. Леня целыми днями находился у бабы Зины, а на ночь шел домой. Но вот наступил день, когда за ним пришли, суд уже лишил Вику родительских прав. Баба Зина вышла на лестничную площадку, Вика была трезвая и плакала, одевая Леню, было видно, что она совсем не рада случившемуся. Но сама подтолкнула его к сотрудникам опеки и стояла у двери, пока сын и гости не вышли из подъезда. А потом резко развернувшись пошла домой. Баба Зина удивилась тому, что Леня был, как робот, он делал все, что ему говорила мать, а потом и чужая тетя.
После этого по настоянию Екатерины Дмитриевны баба Зина должна была постучать к ней через час-полтора и посмотреть трезвая ли она. Вика открыла сразу и была трезвая. И баба Зина погоревав, что без Лени ей тоскливо, сообщила Вике:
– А знаешь, ведь Катерина Дмитриевна, обещала приводить ко мне Ленечку, ведь он мне за эти годы, как родной стал. Теперь по воскресеньям Леня будет с утра гостить у меня, а сама Екатерина Дмитриевна обещала Новый Год встретить со мной, дочка-то моя в больнице, а одной мне ой как не хочется праздновать...
Сказав все как было велено Екатериной Дмитриевной, она пошла домой.
Теперь Вика знала все о планах своей учительницы, и та была этим довольна.
– Лишение родительских прав было сильной встряской, – рассуждала Екатерина Дмитриевна, когда утром забежала к бабе Зине, – она наконец поняла, что зашла в тупик и одна выбраться оттуда не сможет. С матерью она давным-давно не поддерживает никаких отношений, настоящих подруг у нее нет, те что были наверняка отвернулись от нее, когда Вика вступила на скользкий путь деградации.
Баба Зина с радостью встретила Леню, ведь перед праздниками Екатерина Дмитриевна не успевает уже определить мальчика в детский сад, а работу ей никто не отменял. Оставив им пакет с продуктами она ушла, зная, что в этом доме Ленечке будет хорошо.
А часом позже в квартире напротив Вика, сидя за компьютером, искала заказы.
– Да, когда-то я была умной девочкой, – думала она, но сейчас мне просто необходимо чувствовать, что мне уже протянули руку помощи вчера вечером, ведь уходя, баба Зина взяла мою руку своими морщинистыми от старости руками и сказала мне “Думай, Вика, думай! Еще не все потеряно”.
Три дня до воскресенья она не выходила из дома, пытаясь не пить, а есть только то, что у нее осталось дома. И еще она хотела хоть где-то заработать немного денег, чтобы пойти в воскресенье в гости к бабе Зине, купив торт. Бывшие собутыльники периодически стучались к ней, соблазняли, но она не открывала, и до воскресенья Вика выстояла. И с утра, сходив за тортом, отправилась к соседке.
С удивлением и стыдом она увидела там Екатерину Дмитриевну, Ленька обрадовался матери и кинулся к ней:
– Мама пришла, мама пришла, – и похвалился сразу, – мам, а я теперь у бабы Кати живу, теперь там мой дом, так она сказала, а к бабе Зине мы просто в гости пришли, а ты тоже в гости к ней пришла, я вижу, в гости обязательно с чем-нибудь вкусненьким ходят, да баба Катя?
– Ну ждите до обеда вкусненького, – добродушно проворчала баба Зина, вот обедать сядем тогда и торт будем есть, а пока, постреленок, пойдем со мной на кухню, будешь мне помогать обед готовить, –подмигнув Екатерине Дмитриевне, сказала старушка и, взяв Леню за руку, пошла с ним на кухню.
– Значит опекун это вы, Екатерина Дмитриевна, – растерянно произнесла Вика, – это вы специально так сделали?
– Нет, девочка, я решила это еще до того, как узнала, что ты его мать. Правда мне повезло, меня просто подтолкнули к этому, но я этому рада, иначе мне бы пришлось долго мучиться с оформлением всех бумаг. А теперь расскажи о себе. Я только помню, что ты поступила в университет на факультет экономики. И больше о тебе не слышала.
– Да, я закончила три курса, но тут появился он. И я решила, что у меня должен быть от него ребенок, ведь я любила его всю свою жизнь.
– Я помню это.
– Все лето мы с ним провели здесь, в городе. Я была безумно счастлива, я еще не знала, что он уже женат, тогда может быть не поступила бы так опрометчиво, но я, глупая, еще на что-то надеялась. Я думала, что хоть немножко, хоть капельку, но нравлюсь ему. Он уезжая, оставил мне свой телефон. И когда я поняла, что жду Леньку, я позвонила ему, но он не ответил, а написал эсэмэску с одним единственным словом “забудь”. Это для меня было страшным ударом.
Жду ваших лайков и комментариев, мои уважаемые подписчики! А Вам желаю счастья и любви!
Читайте и другие мои публикации: