Ужин был давно готов, да и по времени Дмитрий с Аней уже должны были быть дома, Нина Петровна начала волноваться.
– Лёша, – крикнула она, на кухню вошёл двенадцатилетний сын её хозяев Лёша, – давай ужинать они, вероятно, где-то задерживаются.
Ели они молча, обычно такого не было, за день новостей бывало много, особенно школьных, поэтому за ужином всегда шла активная беседа. Нина Петровна нервничала, она давно работала у Рудовых, обычно они предупреждали, что задерживаются. Телефон прозвенел неожиданно и громко. Леша ответил и вдруг громко зарыдал, она забрала у него телефон:
– Что случилось?
Казенно-каменный голос повторил:
– Рудов Дмитрий Андреевич и Рудова Анна Ивановна погибли в аварии, случившейся по вине…
Нина Петровна уже не слушала, она кинулась к мальчику, обняла его и всё повторяла:
– Не плачь, Алёшенька, не плачь успокойся, может это ошибка.
Но ошибки не было, утром к ним пришли из полиции и официально объявили о смерти. Нина Петровна не знала ни одного телефона родственников, поэтому поехала в офис компании, принадлежавший Дмитрию и его другу, вместе с Алёшей. Она не стала отправлять его в школу, и оставлять его дома тоже не стоило. В офисе уже всё знали. Партнёр Дмитрия Станислав Викторович сказал, чтобы она не беспокоилась, что всё все заботы о похоронах он возьмёт на себя.
– Вам нужно только поддержать Лешу в его горе. Я бы мог взять его к себе но у Димы есть брат, у Анечки сестра-близнец.
– Но Лиза живет на Севере, а брату Вовке я не могу доверить мальчика, тем более сейчас, когда у него горе, не нравится он мне.
– Родственников не выбирают, – нахмурился Станислав Викторович, – я боюсь, что он ещё влезет в наши с Димой дела. И тогда пиши пропало, а я ничего не смогу сделать, ведь у меня только 40% акций. Я боюсь, что он просто угробит наш бизнес. Алёша не особенно прислушивался к их разговору, но когда они перешли к обсуждению участия дядьки в его жизни, он твердо сказал:
– Не буду я с ним жить, он плохой, я к тете Лизе поеду.
– Давайте поговорим об этом позже, а вот тёте Лизе нужно позвонить немедленно, но у меня ее телефона нет.
– У меня есть, – Алеша набрал номер, – только я, я.. – и он снова заплакал. Нина Петровна взяла телефон:
– Лиза, у нас горе, ты прилетишь?
И она рассказала о смерти сестры и Дмитрия. Та ответила, что сейчас же едет в аэропорт.
– Ну а брата я отыщу сам сказал Станислав Викторович.
– Но того искать и не надо было, он уже стоял у ворот дома. Когда они подъехали, водитель Димы тоже был в шоке, он его терпеть не мог.
– Денис Михайлович, скажи что машина барахлит и ты никуда не поедешь.
– Никуда я его не повезу, возможно мне нужно новую работу искать, я на него работать не буду.
– Подожди, может быть Лёша все же с Лизой останется, я уж постараюсь, чтобы он не страдал дальше, ему этого удара хватит в его-то возрасте.
Дома она позвонила в школу, сообщила трагедии и сказала, что Леша пока в школу ходить не будет, и попросила прислать домашнее задание, но сказала, что не уверена, что он сможет его выполнить. Она устраивалась в семью Рудовых, как няня и учитель в одном лице. У Леши не было ни бабушек, не дедушек. Родители Димы и Вовки погибли в огне пожара, возникшего в деревенском доме их дедушки. Аня с Лизой воспитывались в детском доме. Сначала она была приходящей няней, но когда её дочь вышла замуж, ребята попросили ее перебраться к ним, а дочь с мужем стали жить одни, детей у них пока не было.
И Нина Петровна всю свою любовь направила на Алёшу, да и свои знания тоже, ведь она без малого 35 лет проработала учителем начальных классов. Но всё время она была для мальчика просто бабушкой, по-другому он её никогда и не воспринимал, а теперь, когда Леша узнал, что она просто наемный работник, и он не может с ней остаться, он был очень расстроен, ведь он надеялся, что она всегда будет рядом.
– Да я никуда не денусь, дружок, – успокаивала его Нина Петровна, я всегда буду рядом, и буду приходить к тебе, когда ты меня пригласишь.
– Но бабуля, я хочу, чтобы мы жили вместе, как, как... – и он опять заплакал.
– Я поняла, что ты хочешь сказать, – ласково произнесла Нина Петровна, видя что Алёша сейчас заплачет, – пока меня никто не увольняет, я буду жить с тобой, моей пенсии нам будет хватать, много ли нам надо, а там видно будет.
Но она не знала, что разгильдяй и лодырь Вовка начнёт доказывать свои права на опекунство. Она постаралась уложить Лёшу спать и позвонила зятю:
– Илья у нас тут горе, – сказала она и поведала о смерти Рудовых, а потом продолжила, – я понимаю, что ты юрист строительной компании, но прошу тебя найди нам специалиста в области ювенальной юстиции, я очень переживаю о будущем Алёши, боюсь, что он попадет в лапы своего непорядочного дяди, и мало того что, останется ни с чем, но ещё будет в униженном положении сироты. Помоги, очень прошу.
– Мама, – к вящей радости Нины Петровны, он всегда называл ее именно так, – вы хотите взять над ним опеку?
– Нет, дружок, у Анечки есть сестра-близнец на Севере, но она не замужем, боюсь, как бы не это не стало препятствием к опекунству. Вот мне и хотелось бы наверняка об этом узнать.
– Хорошо, я сегодня созвонюсь с нужным товарищем, а вы к нему сходите, так будет проще, и для вас, и для него. Узнавать из третьих рук не очень удобно, одно не то слово, и смысл искажается. Он вас примет в назначенное время.
– Я всё поняла.
И уже на следующий день она встретилась с юристом, рассказала о непутевом дяде Алёши, а его желании тут же переехать в дом и взять опекунство над мальчиком.
– Именно в этом порядке: переехать, а потом оформлять. Ещё он надеется, судя по его поведению, и на ту часть бизнеса, что принадлежит брату, лапу наложить. Неприятный, скользкий тип, с братом у него были не особенно родственные отношения, он считал, что брат обязан ему помогать, раз он такой успешный. А мальчик его не любит, даже побаивается. Я в их доме прожила 6 лет, и Лёша для меня стал внуком, он меня просто бабушкой называет. Мы с ним хотим, чтобы его опекуном стала сестра-близнец её матери, она сегодня должна прилететь, но я не в курсе может ли она это сделать, ведь она не замужем.
Юрист её обрадовал: на имущество брата опекун не имеет никакого права, в том числе и на дом, поэтому вряд ли дядя, узнав об этом захочет его усыновить, к тому же он не имеет права жить в доме мальчика, он обязан принять мальчика на своей жилплощади. а тетя может стать его опекуном, ведь она его близкий родственник, работающий и имеющий жилплощадь, о чем сообщила ему Нина Петровна.
– Но ей придётся переезжать сюда, а искать работу здесь в наше время не просто.
– Она уже работала в компании Рудова, думаю, что его партнер снова возьмёт её на работу.
– Ну тогда вам беспокоиться не о чем.
– Но ведь выходит, что и она не может в доме жить? – забеспокоилась Нина Петровна, – Как же тогда быть, ведь она пока сдает свою квартиру, но временно, в силу обстоятельств, она может пока пожить в доме, потому что там живут жильцы?
– Ну там видно будет, у всех свои проблемы, свои сложности, не думаю, что опека будет возражать, тем более причины достаточно уважительные. Возможно этот дом и не пригодится, возможно им хватит и одной квартиры, а лучше дождаться его совершеннолетия, тогда он сам будет решать, что делать с домом.
– Но ведь он не может пустым стоять, за ним уход нужен.
– Это уже опекун должен решить, он обязан следить за имуществом опекаемого.
Нина Петровна вышла от юриста и облегченно вздохнула. Денис Михайлович, терпеливо ожидавший её, спросил:
– Ну что там насчёт Вовки?
– Ничего, в доме он жить он не имеет права, и на имущество брата тоже не имеет права.
Денис Михайлович, который дальше рынка не ездил, так как был только в распоряжении хозяйки, спросил:
– Мы-то с вами, Нина Петровна, куда теперь?
– Не знаю, завтра ты к Станиславу Викторовичу с утра, он просил в связи с похоронами прислать тебя..
– Хорошо, а потом-то, потом?
– Не будем загадывать, не нам ведь решать.
Вечером позвонил Станислав Викторович и попросил Нину Петровну сказать Лёше, что маму и папу привезут завтра утром, но в дом решили их не заносить. Выслушав, мальчик вздохнул и ушёл к себе, плакать. Он лёг на диван свернулся калачиком и тихо плакал, выплакавшись, стал вспоминать маму, мамину добрую улыбку, вечно занятого папу, умудрявшегося всё же водить его на дзюдо, а изредка брать и на рыбалку.
Вспоминал, как в прошлом году они все ездили на море, как было здорово видеть их целый день рядом. Он вспоминал, как на день рождения он с друзьями и родителями ходил в пиццерию, они провели там незабываемый вечер, а потом развозили всех друзей по домам, а Нина Петровна ругала их, что они “мальчика замучили”, она даже не догадывались, как хорошо ему было в тот день, а теперь, теперь... он снова заплакал и уснул.
Разбудила его тетя Лиза уже поздно вечером, и теперь уже втроём они плакали и долго сидели и вспоминали самые счастливые моменты их прошлой жизни, ведь даже маленький Леша понимал, что его жизнь разделилась на две части: “до” и “после”. И “до” он будет помнить всю свою жизнь, считая ее самой лучшей частью.
Он достал альбом с фотографиями, нашел свою любимую фотографию, где они втроем сидят на диване, вернее мама и папа сидят а он, совсем ещё маленький, стоит и обнимает их. Пока он положил её на стол, а потом он купит рамку и повесит её над своим столом, и он опять заплакал, испугавшись, что ему вдруг придётся уехать из этого дома, вдруг его продадут. И он, смотря на фотографию, произнес:
– Мои хорошие, я буду хорошо учиться, а потом буду много работать, но не дам никому продать этот дом.
Утром он побежал к бабушке:
– Бабуля, если меня сдадут в детский дом, ты будешь этот дом караулить пока мне 18 лет не исполнится?
– Буду Алёшенька, обязательно буду, а теперь пойди постучи Лизе, я уже завтрак приготовила.
Он сходил за Лизой, и, сидя перед ней за завтраком, рассматривал ее лицо, да, было видно, что они очень похожи, особенно издалека, но всё же полного сходства не было. И он был этому рад, мама была всё равно лучше, на то она и мама. Из окна своей комнаты он видел, как подъехала темная машина, как сзади открыли дверцу... и Лёша бросился на кровать и зарыдал во весь голос. Прибежала бабушка, подняла его, прижала к груди и они долго сидели обнявшись:
– Бабуля, не бросай меня, ладно! Не бросай!