Различные российские регионы по-разному переживают текущий кризис. Если жители Чукотки, Камчатки, Астраханской, Саратовской и Новосибирской областей, по сути, не пострадали от кризиса, то во Владимирской, Костромской и Новгородской областях, а также в Дагестане, Ингушетии и Башкирии ситуация диаметрально противоположная.
Как указывается в исследовании Центра развития НИУ ВШЭ, проанализировавшем статистику Росстата об итогах экономического развития субъектов Федерации в первом полугодии текущего года, учитывающую динамику заработной платы, инфляции и безработицы, именно во вторых регионах наибольший уровень социально-экономического стресса.
«В Саратовской области в первом полугодии отмечался рекордный для данного периода рост зарплат – на 12,5%, а в Чукотском автономном округе роста инфляции и безработицы практически не было (1,7% и 1,2% соответственно). В то же время в Новгородской и Костромской областях зарплаты в среднем снизились на 12,5% и 3,1% соответственно», – цитируют «Ведомости» заместителя директора института «Центр развития» НИУ ВШЭ Валерия Миронова.
В свою очередь, профессор кафедры экономической и социальной географии географического факультета МГУ Наталья Зубаревич, на которую ссылается портал Proekt.media, указывает, что масштабы кризиса лучше показывает зарегистрированная безработица, чего в России никогда не было.
«Власти приняли два разумных решения: увеличить пособие по безработице до прожиточного минимума и облегчить регистрацию в службах занятости, разрешив это делать он-лайн. И добавили денег на выплаты пособий, ведь это федеральное полномочие. В результате с конца февраля по конец июня численность зарегистрировавшихся в службах занятости выросла с 700 тысяч до 2,8 миллиона человек, то есть почти в 4 раза», ‒ отмечает она.
Из истории вопроса
Федеральные власти оказали значительную помощь регионам. Так, за январь ‒ май трансферты выросли в полтора раза, а только за два карантинных месяца ‒ почти вдвое (на 89%). За апрель ‒ май регионы получили на 288 млрд рублей больше, нежели за тот же период прошлого года.
Это стало очень весомой прибавкой, ведь весь объем трансфертов в прошлом году составил 2,6 трлн рублей.
В то же время госпожа Зубаревич уверена, что объем трансфертов из Центра выглядит явно недостаточным, поскольку компенсирует менее половины недополученных бюджетами регионов собственных доходов.
Серьезные перепады в занятости и инфляции связаны прежде всего с возможностями регионов, а также с транспортной доступностью, считает эксперт Академии управления финансами и инвестициями Алексей Кричевский.
«Не секрет, что Дагестан – это один из наиболее проблемных регионов России по части борьбы с пандемией, новостные сводки из этого региона несколько недель не сходили с первых полос СМИ. Несмотря на жесткий режим самоизоляции, у людей не было выбора, кроме как продолжать работать, поскольку иначе они не смогли бы прокормить и себя, и семьи. Этот же фактор вызвал резкий взлет инфляции в регионе. В отдаленных, богатых регионах – Чукотка, ЯНАО, Камчатка – такой проблемы не было, к тому же там расположено много промышленных и промысловых предприятий, которые не останавливали работу этой весной. Соответственно, люди получали определенные преференции и бонусы за работу в сложных эпидемиологических условиях, что благотворно отразилось на реальном доходе населения регионов и не сильно подняло инфляцию», ‒ пояснил эксперт «Финансовой газете». Поэтому данный вопрос зависит от множества факторов – политических, экономических, географических, социальных и т.д.
Как бы то ни было, но, по мнению господина Кричевского, если брать «среднюю температуру по больнице», то можно констатировать, что население государства вышло из пандемии с гораздо более скромными потерями, нежели прогнозировалось изначально.
«Несмотря на закрытие порядка миллиона предприятий по стране, люди понимают, что у них все равно есть необходимость продолжать трудовую деятельность, поскольку “вертолетных” денег, как в Европе или Соединенных Штатах, они не дождутся, если выносить за скобки семьи с детьми», ‒ указывает он.
Эксперт полагает, что дальнейшие последствия пандемии будут зависеть от того, насколько реальна угроза второй волны и дальнейших мер по оптимизации и стимулированию экономики, в том числе помощи малому бизнесу, особенно в регионах, которые сильнее всех пострадали от коронакризиса.
