"Странности" в поведении Екатерины связаны с именем цесаревича Павла Петровича. Когда Екатерина взошла на престол, то именно с именем ее сына сплотились против императрицы все ее враги. В центре этого сплочения стоял воспитатель царевича Никита Иванович Панин, который будучи немцем по воспитанию, русский по имени долгое время был наставником царственного мальчика.
В течение длительного времени, после кончины Петра Великого, не было закона о престолонаследии, в результате чего русский трон стал игрушкой в руках различных партий. Решающее значение приобрела группировка высшего военного и придворного дворянства. Представители этой партии всегда пользовались слабостью тех, кого она воздвигала на престол и, в конце концов, она добилась того, что Петр III освободил дворянство от закрепощения государству, то есть от обязательной службы, сохранив все привилегии, даваемые этой службой.
Целью Панина было дать дворянству политическое значение в государственной жизни России. Панин очень не хотел, чтобы Екатерина взошла на престол, но он не успел помешать этому, и он начал энергично интриговать. И вот тут-то и начинаются "странности" (термин принадлежит самой императрице) в поведении Екатерины:
- Панин составил проект об учреждении Императорского совета, который ограничивает власть Екатерины по шведским, олигархическим образцам. Панин рассчитывал, что Екатерина, которая чувствовала себя еще очень слабой на троне, пойдет на уступки. И, действительно, императрица, подавив в себе честолюбие, подписала оскорбительный для себя документ, требовавший к тому же ослабление позиций братьев Орловых. Документ этот был подписан ею в конце 1762 года, но он никогда не был обнародован.
- Другой странностью императрицы было то, что она одобрила учреждение комиссий о расширении прав дворянства, которые начал вводить ее муж Петр III. Она была вынуждена сделать это против своей воли, поскольку была возведена на престол гвардией и высшим дворянством. Она понимала, что если она не одобрит учреждение комиссий, то с ней может случиться что угодно.
- Самой важной из этих странностей начала правления Екатерины было то, что она решилась (опять против своей воли) оставить своего сына и наследника в руках своего врага Панина. Этот ее поступок был вызван ни чем иным, как чувством самосохранения. В это время на вершине власти находился фаворит императрицы Григорий Орлов, она родила Бобринского от него. Враги только и говорили об полуопальном положении цесаревича Павла; об опасности которая грозит его жизни от Орловых; о его законных правах на престол.
Все начало царствования, Екатерину преследовали заговоры Гурьевых, Ласунского с товарищами, дела Арсения Мациевича, Опочинина, Оловянкина. Все они выдвигали имя Павла, как законного наследника, против узурпации власти Екатериной. И каждый раз за всем этим маячило имя Панина ― оберегателя жизни и интересов единственного отпрыска Петра Великого.
Большой вес в обществе приобрел Панин в 1763 году, когда он решительно восстал против намечающегося брака Екатерины с Григорием Орловым. Дело Мировича и убийство заточенного императора Иоанна Антоновича также принесло еще больше авторитета Панину в глазах общества: распускался слух, что это Екатерина приказала совершить убийство.
Все эти обстоятельства только подтверждают тот странный факт, что Екатерина держалась в стороне от воспитания сына, предоставив это дело Панину. Она говорила в дальнейшем своему секретарю Храповицкому, что не брала сына от Панина по политическим мотивам: "все думали, что ежели не у Панина, так он пропал". До самого совершеннолетия своего сына, Екатерина была вынуждена терпеть Панина, что и вызывало холодность ее отношения к Павлу.
Трагизм истории в отношениях матери и сына, как раз и состоял в той исторической необходимости, когда мать Павла, став самодержавной императрицей, должна была держать себя в стороне от сына и передать его воспитание в заведомо враждебные руки.
