Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 12 Часть 13 Окончание
Наташка тайком рассматривала Светлану: красивая. Волосы золотистые, удлинённая стрижка – просто невероятно модная. И глазами подходит Сергею: голубые глаза её словно оттеняют Серёжкины серо-синие, как небо в грозу… ещё выразительнее становятся Серёжкины глаза, когда Света рядом. От Сергея не отходит, под руку держит его, к плечу прижимается… Ночь Натаха проплакала. А уже перед рассветом вспомнила Серёжкин взгляд… Как он смотрел на неё… Натаха притихла, но ещё всхлипывала : а смотрел Сергей… ничуть, ни капельки не изменившимся взглядом. Любовался он Наташкой так же, как и в то лето… И глаза его так же ласкали Натаху… Сердце Натахино сладко-сладко оборвалось, а потом улетело высоко-высоко… Счастливая Наташка задремала, но скоро подхватилась – надо матери помочь на кухне. И Любаше с племянником. Маленький Серёжка учился ходить, за ним глаз да глаз нужен…
А у матери ресницы задрожали, когда здоровалась с Сергеем. И понимала разумом, что… не жених он Наталье… а сердце больно сжалось, горько-горько стало за Наташку, за любовь её: женился, значит, Сергей… Сергей встретился взглядом с матерью, понял… как больно ей… что он со Светой приехал… Обнял, прижался щекой к её лицу. А она поцеловала его в голову, незаметно слёзы смахнула.
За столом все – и мать с отцом, и Владимир с Любашей – видели, что Наташка и Сергей не сводят глаз друг с друга. Вареники Наташкины ещё доваривались. Она побежала на кухню, принесла ту самую расписную миску, доверху полную вареников с картошкой, перед Сергеем поставила. Дыхание Наташкино прерывалось:
- Покушайте, Сергей… Александрович… – Прошептала: – Для Вас…
Покраснела – до слёз. А он взял её за руку:
- Сядь рядом… тогда… поем.
Наташка беспомощно оглянулась – видят же все… Светлана… Все и видели – кроме Светы. Света увлечённо рассматривала стол: как в кино или на картине! Чего только нет! И всё сразу! Ясно – деревня! Всё своё… А посуда какая! Не налюбуешься. В мисках, мисочках, горшочках, гусятницах, кринках – такие манящие ароматы… прощай, тонкая талия?.. За подобными размышлениями и наблюдениями Свете и в голову не приходило, что тайна Серёжкина всё-таки существует, и она – вот эта смуглая черноглазая девчонка, сестра Нечаева.
Сергей не отпускал Наташкину руку. Она присела рядом. Мать растерялась: Сергей не отрывал от Наташки глаз, своими руками ласкал каждый её пальчик. Наташкино лицо полыхало… от стыда и от счастья. А мать поймала отцовский взгляд: батя незаметно улыбался. Тоже видел, что Серёга, космонавт, вернувшийся с орбиты, без ума от их Натахи. И в батиных глазах – ласковый, гордый всполох: знай наших! А Володька делал грозные глаза – то сестре, то другу. Любаша взяла его за руку, взглядом успокаивала, улыбалась мужу.
Света восхищалась варениками в расписной миске:
- Большие какие! Настоящие! Красивые! Это кто же лепить так умеет – мама, наверное?
Наташка взяла вареник – самый красивый выбрала! – протянула Сергею. Он уже глаза прикрыл – в предчувствии знакомого счастья… А Света тут же одёрнула его:
- Сергей! Ну, что же ты – руками! Вилка же рядом лежит! Что о тебе люди подумают!
Какая там вилка… Ни Сергей, ни Натаха её замечания не услышали. С былым наслаждением Серёга съел вареник, улыбнулся Натахе:
- Ещё…
Потом Наташка с Любашей пироги принесли – с вишней, с клубникой. Майор Нечаев и капитан Шатров понимающе переглянулись: вот бы туда… на станцию… да таких-то пирогов!... а запах!..
А батя принёс из погреба пятилитровый дубовый бочонок, подмигнул Владимиру и Сергею:
- Давайте, хлопцы… За вас! За Землю, за космос… За любовь!
Сидели до вечера. Володя с Любашей ушли – купать маленького Серёгу, укладывать спать. Мать заварила любисток, ромашку, ещё какие-то пахучие степные травы – Любаша добавила в воду, чтобы купать малого. Света тоже ушла в комнату – отдохнуть, телевизор посмотреть. Она очень устала за этот день – такой длинный… и не совсем понятный. Мать с Натахой мыли посуду. Батя махнул рукой: пироги со стола не трогать! И чуть початый пятилитровый бочонок они допивали вдвоём с Сергеем. Не спеша. О космосе разговаривали…
Далеко за полночь Владимир вышел на крыльцо. Серёга – рубаха расстёгнута, галстук на сторону сбился, батя – не намного лучше, сидели в обнимку, страшно довольные, что их взгляды на освоение космоса сошлись… Володя шатнул дубовый бочонок: пусто… На строгий взгляд сына батя поднял руки: всё, идём… спать. Пошатываясь, направился к летней кухне, с опаской посматривал на открытую дверь в дом: не вышла бы мать…В подобном случае… бооольшие… пребольшие неприятности предчувствовал…
Володя постлал Сергею прямо здесь, в беседке. Уложил его, почти бесчувственного, на раскладушку, и ушёл досыпать в дом. Не видел, как Наташка осторожно вышла из комнаты, выскользнула на улицу. Подошла к Сергею, склонилась. Коснулась губами его губ. Сильный запах вина даже вскружил ей голову. А он вдруг заметался головой по подушке. Наташка расслышала своё имя:
- На-та-ха… Наааташенька… Наташка… люблю…
Вышла Любаша. Сквозь тоненькую батистовую ночную рубашку просвечивало её голое тело, Любаша торопливо набросила халатик. Наташка подумала:
- Какая красивая жена у Володи! Как хорошо, что он любит её… и она его любит!..
Любаша с беспокойством прислушалась к дыханию Сергея:
- Наташ, как он?
Взяла его за руку.
- Принеси-ка воды холодной. Колодезной.
Натаха метнулась к колодцу, принесла ведро воды. А с Любой уже мать была, тоже не спала, вынесла полотенце большое. В холодной воде отжали с Любашей полотенце, мать положила его на грудь капитану. А он метался в бреду:
- Наташка… Наташенька…
Говорил бессвязно о Наташке… как любит её… как… бесстыдно ласкать её хочет…
Мать с Любашей глаза опускали, краснели. Наташка прижимала ладошки к щекам. А мать строго прикрикнула:
- А ну – марш в дом! Нечего тебе тут… Спать иди!
Меняли холодное полотенце на груди и на лбу Серёгином. Уже перед рассветом он притих. Мать вздохнула:
- Ты, Любонька, иди… иди, поспи. Он уснул. Я побуду с ним.
Поднялась, пошла в кухню. От её неслышных шагов Алексей Васильевич вскочил со старенького диванчика – стал смирно, как по команде. Жена укоризненно покачала головой, согнутым пальцем пребольно щёлкнула мужа по лбу:
-Напоил парня, пень старый!
Батя пошатнулся:
- Кто… напоил? Вровень… вровень пили. Одинаково наливал – что себе, что ему! Наравне мы… с Серёгой!
- Сравнил! Ты, пенёк, через день да каждый день хлещешь… то с Михалычем, то с Петром… а мальчишка – раз в два года выпил! Он же недавно с орбиты! А ты льёшь без меры!
Сидели потом на диванчике. Мать горестно рассказывала:
- Полюбил он Наташку нашу. В бреду – всё про неё… Как любит…её. Ой, отец… И Наташка… света белого не видит без него… Что делать будем? Девчонка извелась совсем. А он же… с женой приехал.
Батя как-то скоро протрезвел.
- Да вижу я… – гордо вскинул голову: вижу – Натаха наша… вскружила голову космонавту. Ещё тогда, позапрошлым летом.
- И что ты радуешься? – мать сверкнула глазами, голос её задрожал от негодования. – Наташка – ребёнок совсем. Поступать вот надо, учиться. А она – два года о нём только… день и ночь.
Батя резонно напомнил:
- Ребёнок твой школу окончил. – Улыбнулся: – Себя-то забыла! Володьку нашего родила – на год старше Натахи была! И училась, и ничего!
- Так ты ж, помнится, неженатым был… и мы с тобой – ровесники, считай… а он её почти на десять лет старше.
-Сергей тоже не женат пока. А про года… любовь, мать, не спрашивает… – Обнял жену, неожиданно грустно вздохнул – Ты, мать, осторожно… Пусть они… пусть сами… Наташка и Сергей. Сергей с Наташкой… сами пусть.
Посидели молча. Елена Васильевна вышла – совсем рассвело. К Сергею подошла, наклонилась. А он, бесстыдник, спросил:
- Наташа… где?
Мать строго свела брови:
- Спит Наташка. Долго около тебя сидела. У неё выпускной сегодня. – С жалостью спросила: – Рассольцу… выпьешь, сынок?
Сергей благодарно прикрыл глаза, кивнул. После ядрёного рассола полегчало. Вышел Владимир, потянулся на крыльце, вприщур глянул на друга, скомандовал:
- Капитан Шатров! Минута – на сборы, и – на озеро! Пора в чувство приходить! Нас Натаха на выпускной пригласила! – Окинул Серёгу сожалеющим взглядом: – Ну, куда ты, такой… годишься? Как тебя в школу, к детям на праздник? Для нас с тобой там почётные места приготовили. И куда тебя – на почётное место? Космонааавт!.. Дали вы вчера с батей копоти!
Озёрная вода освежила. А сердце сжимала тоска неимоверная, вселенская прямо: Натаха… Наташка… Вспоминал, как шли с ней сюда, к озеру, как она подняла его брюки и рубашку… Как потом вошла в воду по коленочки… А потом…
Владимир прервал воспоминания:
- Хватит, Серёга… не рви сердце. Давай ещё пару раз ныряем – и домой.
Любаша с Натахой готовили платье для выпускного бала. Нежно-нежно-голубое, оно изумительно шло к Натахиным кудрям и чёрным глазам, к лицу её смуглому. Любаша по-своему, красиво причесала девчонку. Туфельки белые на каблучке надела Натаха – и сама замерла очарованно перед зеркалом: для него… для Сергея… она красивая такая.
Любаша заботливо поправляла Натахины волосы, платье… Прижала к себе девчонку, поцеловала.
Света что-то восхищённо говорила про Любашино мастерство, про Наташкино платье… Ничего не замечала. А Сергей и Наташа смотрели друг на друга. И оба отрывались от земли…
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 12 Часть 13 Окончание
