Михримах поспешила в Топкапы рассказать матери о том, что произошло. Хюррем отругала дочь:
-Как вы могли быть столь безответственны? Ведь я же говорила избавиться от печати.
-Рустем решил оставить печать после того, как Мустафе удалось сбежать.
-Какая глупость! Как можно было прятать ее в своем дворце?
-Матушка, поздно уже об этом думать, надо спасать Рустема. Он сказал, что если мы не поможем ему, он расскажет все повелителю.
-Конечно расскажет, он будет спасать свою шкуру.
-Но что же делать , матушка?
-Я поговорю с ним. А ты сиди в своем дворце и не высовывайся.
***
Хюррем-султан пришла в темницу, где содержали Рустема-пашу. Он не выглядел удивленным , было очевидно, что он ждал ее. При появлении госпожи он даже не встал.
-Рустем, в том, что произошло виноват ты, я ведь говорила тебе избавиться от печати, но ты меня не послушал.
-Я думал, что мы могли бы повторно ее использовать, ведь шехзаде Мустафа избежал казни. Но теперь это уже неважно. И не нужно, госпожа, все валить на меня, мы все виноваты.
-Рустем, это будет твое слово против нашего. Ты ведь понимаешь, кому поверит повелитель? А доказательств у тебя нет.
-Так вот зачем вы пришли. Спасать меня вы не намерены, я правильно понял?
-Прости, Рустем, но тебя уже никто не спасет. Но у тебя есть возможность спасти своих жену и дочь. Подумай, что станет с Хюмашах? Ей ведь придется отправиться в ссылку вместе с матерью. Такой жизни ты желаешь своей дочери?
Рустем замолчал, госпожа была права, Хюмашах до конца своих дней будет называться дочерью опальной женщины и вряд ли сможет вернуться в Стамбул.
-Вы все правильно рассчитали, госпожа, надавили на самое больное место. Не бойтесь, я не сдам Михримах, возьму все на себя. А госпожа наверное будет счастлива, что удалось избавиться от меня,- последнее предложение паша сказал с утвердительной интонацией. -Она никогда меня не любила, никогда.
Рустем отвернулся к стене, давая понять, что разговор окончен.
***
На следующий день повелитель приказал пытать Рустема-пашу, пока тот не сознается в содеянном и не сдаст всех своих подельников. Но прибегать к пыткам не пришлось, паша сам во всем признался и назвал в качестве своих помощников слуг, которых уже давно не было в живых.
Великий падишах чувствовал себя ужасно, ведь он чуть не казнил по навету собственного сына. Рустема-пашу он готов был задушить собственными руками, но решил оставить это право за сыном. Мучимый угрызениями совести, повелитель сел писать письмо шехзаде Мустафе. Письмо это он передал Фениризаде-эфенди, справедливо полагая, что тому известно его пребывание. Тот в свою очередь передал письмо Бахтияру-аге.
***
Шехзаде Мустафа мучился томительным ожиданием. Шансов на успешный исход дела было мало, а потому шехзаде заметно нервничал. Перспектива и дальше влачить жалкое существование вдали от детей его ужасала.
Зейнеб закончила дела и присела передохнуть. Она терзалась неизвестностью так же как и шехзаде, но для себя решила, что если задуманное не удастся, она поставит шехзаде перед выбором: или государственный переворот, или конец семье. Шехзаде она любила безумно, но дети были для нее самым главным на свете.
Бахтияр-ага появился ближе к закату солнца. Кое-как отдышавшись, он сказал:
-Шехзаде, все получилось, как вы того и желали. Рустем-паша в темнице, правда он никого не выдал, всю вину взял на себя. Повелитель передал вам письмо, вот.
Шехзаде взял письмо и ушел читать в свои покои.
Продолжение следует...
Чтобы не пропустить продолжение, подписывайтесь на мой канал
