В три года Женя Ковалев остался без матери. Воспитывали и кормили его старшие братья и сестры, которых у него было четверо. В 1941 году на Смоленщину пришли немцы. Женя ушел вместе с ними в партизанский отряд, в котором его назначили связным. Юному партизану тогда было всего 14 лет.
«Мы с приятелем получили задание, - разведать на дороге Смоленск-Витебск, как охраняются мосты. Не дошли до одного из них метров 50, видим, - навстречу едет машина, остановилась: «Кто такие?» Мы говорим: «Скотину ищем, - корова потерялась». Ну, нас сразу в машину и повезли в Рудню, в тюрьму. Били палками, шомполами, все допытывались, где находится отряд, кто руководит. Мы ничего не сказали. Почему нас не убили – не знаю…», - говорит Евгений Ковалев.
Из тюрьмы Женю Ковалева отправили в Освенцим. В лагерь обоих молодых партизан привезли ночью.
«Мы и понятия не имели, куда нас везут. Все освещено, собаки, автоматчики. Остригли, и – в карантин. Через неделю из 700 человек в живых нас осталось только 150. У них это называлось - «селекция». Оттуда нас направили в 32 блок», - рассказывает бывший партизан.
В Освенциме Евгений Ковалев находился с 1943 по 1945 годы. Работал на строительстве овощехранилища, недалеко от железнодорожной станции.
«Подъем был в 6 утра, работали по 12 часов, в 10-11 вечера – отбой. Утром – чай, днем – баланда, вечером – чай и буханка хлеба на четверых. Каждое утро в нашем бараке не просыпалось человек по пять или семь. Но не это самое страшное. Самое страшное – это «селекция». Ее проводили раза два в месяц. На улице раздевали по пояс, осматривали. Не прошел «селекцию» - в крематорий! Еще трупы жгли открытым способом, – ну, то есть в глубоких ямах», - вспоминает бывший узник Освенцима.
Евгений Филиппович говорит, что в свободное время никто ни с кем не общался, а если и случались разговоры, то только о еде. Чтобы что-то снилось, тоже не помнит, - слишком уставали на работе. Пожилой человек смог припомнить только один сон: «Хлеб приснился, да и картошка, такая отварная, горячая, с солью».
Телесным наказаниям Евгений Ковалев подвергся только один раз: «Правило было такое – идет кто-нибудь из немцев, надо было снимать полосатую «тюбетейку» и опускать голову. А я не заметил охранника. Ну, вот в пятницу, после работы – это был день наказаний, меня «пригласили» на улицу. Велели лечь на землю, я лег, конечно. Били эсесовцы плетками, в основном – по мягкому месту. Зад потом долго был черного цвета. Избили – и в бассейн с холодной водой, бегаешь, пока не упадешь…»
«На месяц давали маленький кусочек мыла. В помывочный день одежду отбирали, ее пропаривали в печах, а нас мазали какой-то желтой дрянью вонючей. От этого раствора кожа трескалась и пузырилась – это от блох. На ночь в барак заносили бочку – это туалет такой. Никакой бумаги у нас не было, да и вытирать ничего не надо было, - раз в неделю «сходишь», как зайцы, знаете, – камешками такими, - сухое все», - вспоминает Ковалев.
27 января 1945 года Евгений Филиппович Ковалев считает своим вторым днем рождения. Помнит, что в Освенциме в этот день все кричали «Ура!»
