С 2020 года Олимпийский парк с прилегающими территориями отделён от Сочи. Теперь эта местность называется Сириус. А что было раньше на месте олимпийских объектов в Имеретинской долине? Кем были первые поселенцы? Своими воспоминаниями делится жительница села Некрасовское Лилия Тарасовна Почебыт.
Моя бабушка Ю. Бирнбаум рассказывала, что мой дедушка в 1925 году приехал сюда из Омска, ему хотелось тепла. Он вычитал в газете, что здесь можно жить даже под деревом, поначалу так и пришлось, так как денег уже не было на покупку дома. Сначала он со своей семьёй (4 дочери и сын, до этого он двоих сыновей похоронил) остановился в Лазаревском, где узнал, что за Адлером есть село Имеретинская Бухта, что занимаются там рыболовством. Он решил туда поехать и всё узнать. Оказалось, что это староверское село и кроме староверов живут ещё там четыре армянские семьи и три эстонские, занимались они рыболовством и охотой, дедушке это понравилось. Дедушка мой, Ян Ионович Бирнбаум, был оружейником, прекрасным кузнецом – его мастерство отмечено грамотами, делал красивые вещи из дерева, некоторыми до сих пор пользуемся. Дедушка решил поселиться здесь, у моря, вскоре привёз семью. Долгое время жили под деревом, когда шёл дождь, староверы брали их в дом. Староверам дедушка понравился своими делами (они не каждого так принимали). Общими усилиями построили из прутьев двухкомнатный дом с соломенной крышей и земляным полом. Вскоре здесь был организован колхоз «7-й съезд Советов», дедушке выделили здесь же при доме 36 соток земли. Колхоз строил жителям дома из самана и с соломенными крышами, они были тёплыми и крепкими. Эти дома простояли до постройки олимпийских объектов.
Мама закончила Адлерскую школу пчеловодов, но работать стала воспитателем в детском саду колхоза. Колхоз наш был передовым, его называли миллионером, люди работали до темна, каждый стремился выполнить свою норму, поэтому за детьми в детсад приходили поздно (ведь были ещё домашние дела) и маме приходилось некоторых детей приводить к себе домой. Маму очень уважали и помнят её до сих пор. В колхозе был свой клуб, где проходили собрания, на которых решали разные общественные вопросы, выступала самодеятельность – песни, танцы. Староверы выступали в своих красивых нарядах, моя мама тоже была с ними, проводились концерты нашей бухтинской школы. У нас была своя школа четырёх классов, с чудесными преподавателями. Вообще тогда витал над нами дух патриотизма, школьники часто выходили на поля, помогать колхозу. А как не выйти на сбор вкуснейшей черешни, которой было несколько гектаров, а осенью на сбор ароматных персиков, которые отставали от косточек, под персиками росла рожь и в ней цвели маки и васильки. Потом собирали виноград. Остатки кукурузной соломы собирали для коров. Срезали и сушили капустные семенники – это были очень ценные семена. А летом все дети собирали и сушили табак. Выращивание табака тоже было очень ценным для колхоза. Поля наши были ухоженными, чистыми, красивыми, над дорогами росли эвкалипты, приятно было вечерами там гулять. Бригадир у нас был строгий – старовер, участник Великой Отечественной войны Александр Прокофьевич Петухов. Воровства при нём не было, никто с полей ничего не брал. Также Александр Прокофьевич следил, чтобы к каждому празднику дома белили, дети подметали тропинки между домами. Весной по всей Бухте цвела белая акация, она росла вдоль дороги, красота неописуемая, а запах головокружительный. Теперь последние оставшиеся акации вырубают, чтобы расчистить место под строительство всяких забегаловок, а ведь какая была красота!
Автобусов тогда не было, в город ходили пешком, детям приходилось носить на приёмный пункт молоко (налог тогда платили производимой продукцией), а из города в этих же бутылях несли керосин. Электричество провели уже после войны. Маршрут в Адлер был непростым, но интересным. За Бухтой в сторону Адлера начинался самшитовый лесок, очень красивый, особенно весной, когда цветут первоцветы: ландыши, цикламены, подснежники, идёшь по мху, любуешься. Далее перед парком «Южные культуры» была стройка, а за ней располагался грушевый сад. Потом стало модно всякие безделушки из самшита делать, ради наживы постепенно весь самшит вырубили. А совхоз «Южные культуры» стал сажать на этом месте весенние цветы – гиацинты, тюльпаны. Тоже красиво, но зимой всё смывало штормом. Потом там долгое время находилась воинская часть, футбольное поле, проводились мотогонки, а впоследствии митинги против олимпиады. Имеретинская долина до середины XX века была известна как «долина смерти», так как здесь свирепствовала малярия, погубившая много людей. Помню, как в 1946-47 годах мы с мамой ходили в амбулаторию возле парка, где выдавали хинин, здесь же на траве лежали больные, ожидавшие лечения.
Теперь расскажу о самой Бухте. Во времена моего детства идти к морю надо было через небольшой лесок из барбариса, боярышника и ежевики, затем пробегаешь по песку – и вот оно, море. А под этим леском после войны оставались блиндажи, по вечерам патрулировали пограничники, дети с большим интересом за ними наблюдали. В последующие годы песок с берега стали вывозить на большой барже при помощи экскаватора и самосвала. Вырытые экскаватором на берегу ямы заполнились водой и превратились в озёра, которые быстро прогревались и мы в детстве в них купались. В результате вывоза грунта море подходило всё ближе, после шторма вода оказывалась у нас во дворе и в подвале. Вот к чему приводит бездумное вмешательство человека в природу!
Когда решили проводить Олимпиаду, на Бухте развернулась грандиозная стройка, для засыпки болот навезли буквально горы камней, а деревья безжалостно вырубали. Хотелось остаться на своём привычном месте, в родных домах, но нас всё равно переселили, хотя многие учёные тоже не одобряли это строительство. В телепередаче «Вечерний Сочи» наши сочинские учёные говорили, что нельзя здесь строить большие сооружения, потому что грунт слабый, «на плаву», не зря в советское время запретили расширять адлерский аэропорт, а дома разрешалось строить не выше двух этажей. А старожилы говорили, что море вернёт свои прежние границы, то есть дойдёт до гор. Действительно, копнув у себя на огороде поглубже, натыкались на морскую гальку и ракушки. Даже переселившись в Некрасовское, все сделали скважины для полива, но затем многие были вынуждены отказаться от их использования, так как вода солёная, морская, для полива непригодная. Казалось бы, пора уже одуматься и начать восстанавливать природу, но нет, строительство продолжается и после Олимпиады. Ещё до начала олимпийской стройки был сильный шторм, прибрежные строения подтопило. Больше всех пострадали жители совхоза «Южные культуры», им пришлось спешно эвакуироваться из затопленных двухэтажных домов-многосемеек и переселиться подальше от моря, в посёлок Мирный, построенный на болоте. Перед Олимпиадой напротив «Южных культур» построили грузовой порт, в котором теперь расположена стоянка яхт. Очередной шторм, случившийся во время строительства порта, унёс жизни трёх человек и причинил серьёзный ущерб, смыв с берега технику и стройматериалы. Учёные предупреждали, что порт перекроет естественное поступление гальки и песка из реки Мзымта, из-за этого будет сужаться пляжная полоса, берег смоет в Абхазию, придётся завозить камни и песок. Так и вышло, теперь берег вдоль олимпийской набережной восстанавливают искусственно, а ведь раньше бухтинский пляж был самый широкий на всём сочинском побережье.
Теперь о самих староверах, коренных жителях Бухты. Староверы жили в Турции, когда начались гонения, они написали письмо российскому царю с просьбой принять их в Россию. В 1911 году их вывезли морем в Поти, а часть отправили за Головинку в горы, но они стали искать себе место поближе к морю. И вот староверы нашли полоску земли у моря, Бухту, здесь они и основали своё село. Дальше было болото и непролазный лес, в который мы ходили в детстве, когда пасли коров. Староверы строили себе дома, занимались рыболовством и охотой, в лесах было много дичи. Во время Великой Отечественной войны много староверов ушло на фронт, вернулись не все, по 2-3 человека из семьи потеряли Иконниковы, Белопольские, Дрофичевы, Петуховы. Староверы очень трудолюбивы и чистоплотны, у них были шикарные сады, виноградники, дворы всегда выметены, а посреди двора стояла русская печка, на которой готовили большие вкусные пироги с картошкой, морковкой. Необычайно щедрый и радушный народ, староверы всегда угощали всякими вкусностями, я дружила с их детьми.
Сейчас уже мало что напоминает о том, какой была Имеретинская Бухта в XX веке. На месте крошечной рыбацкой деревушки раскинулась олимпийская набережная, на месте полей – стадионы и гостиничные комплексы. Местных жителей переселили в новые дома, но прежнюю жизнь они вспоминают с теплотой и благоговением.
