« Он стоял чуть поодаль от нас. Казалось, что ему было неловко находиться среди ее родственников. Во время того, как рабочие выносили гроб и ставили табуретки, он скреб носком ботинка серую землю. На улице становилось пасмурно, небо висело над нами, точно отжатая рубашка в полоску. Вдалеке виднелись просветы солнца, но над головами собравшихся была только кучка пепла.
Мне не хотелось его тревожить, но так трудно было оторвать взгляд. В этом юноше едва узнавались прежние черты. Мы не виделись три года, и он вытянулся почти под два метра, по-прежнему оставаясь худым и выросшим из старой одежды. К гробу стали подходить люди, целовать лоб покойницы и гладить руки. Я впервые оказалась на подобной церемонии и не могла отдаться полностью собственным чувствам, приходилось следить за людьми и повторять традиции, чтобы не выглядеть глупо.
Я тоже подошла к месту, где покоилась пани Локашова, положила несколько гвоздик в гроб и взяла ее за руку, но поцеловать не решилась. Было как-то неловко, целовать покойницу. Может быть, брезгливость или что-то еще, не знаю. Но в тот момент, когда я обходила гроб с правой стороны, наши глаза встретились. Готова поклясться, он узнал меня.
Его губы приоткрылись, и я уже подумала, что он поздоровается, но Марек лишь кивнул и положил руку на лоб покойнице. Гроб опустили в землю и закопали, поставили деревянный крест, а потом отправились в небольшое придорожное кафе поминать.
Среди неизвестных нам родственников мы оба казались чужими. Они о чем-то говорили, вспоминали молодость старушки, а мы сидели на поминках и смотрели в собственные тарелки с едой, не зная, как нужно себя вести в подобной ситуации. За столом, где сидел сын пани Локашовой с семьей, оживленно беседовали. Марек первым вышел из-за стола, и я последовала за ним. Мне стольким хотелось поделиться, что я нарушила обычаи», — написала она в дневнике.
***
— Подожди, — крикнула Павлина вслед другу, и он остановился посредине дороги.
Она нагнала его, но за руку взять не посмела, так и пошла рядом на расстоянии полуметра. Они дошли до пшеничного поля и затерялись в спелых колосьях. Колосья были высокими и царапали открытые руки, но девушка не сбавляла темпа. Он лишь иногда оборачивался, чтобы удостовериться, что она идет за ним, а затем снова набирал скорость.
Павлина думала, когда же закончится это чертово поле, когда наконец-то они останутся друг напротив друга, без шума колосьев, без злых языков, без всего остального, что только мешает разговорам.
Наконец, поле сменил зеленый луг. Девушка обрадовалась и стала меньше смотреть себе под ноги, прибавила шаг и неожиданно споткнулась о камень.
— Ай, ай, — застонала Павлина и обхватила двумя руками больную ногу.
— Что? — молодой человек остановился и, заметив, как она сидит в траве, потирая лодыжку, бросился к ней.
— Ударилась, — сквозь зубы добавила она и немного схитрила, увидев его заинтересованность во взгляде.
— Давай посмотрю.
Она, морщась, протянула ему ногу. Марек повертел ее, слегка согнул пальцы, — не больно?
— Больно.
— Плохо. Попробуешь встать? До города несколько миль.
— Хорошо, — она приподнялась и, опираясь на его руку, аккуратно поставила ногу на землю. Но шагнуть не успела.
— Похоже на вывих, — заявил он и добавил, — если раздуется, то точно.
Павлина не на шутку испугалась. Одно дело пошататься по лесу со старым другом, а другое, попасться в собственную западню.
— А ну-ка, — он наклонился, — хватайся за шею.
— Зачем это? — девушка смутилась, краска прилила к лицу, и она опустила глаза.
— В тенек отнесу, — хрипло ответил он.
Мемуары Павлины 12.3
Дорогие читатели! Я пишу книгу. Все главы расположены последовательно по этой ссылке. Новые главы будут добавляться по мере написания книги.
