Язык будто ДНК сохраняет генетический, культурный паспорт народу: историю происхождения, эволюцию, насилия, оккупации и, наоборот, процветание и достижения нации. Все это можно проследить на примере только одного языка.
Миссия историков языка и социолингвистов – расшифровать этот паспорт. Его важный и малоизученный элемент – вульгарный язык. У нас этот языковой слой малоизвестен не только по причине запущенности самого языка, а прежде всего в результате действия морально-этических запретов. Эти запреты делают невозможным изучение ругательного языка в рамках академических учреждений. В ходе экспедиции языковеды фиксировали всякие слова, в том числе вульгарные, но не могли печатать их в словарях.
Белорусские ругательства мягкие?
Поэтому если сейчас приходится слышать, что белорусский язык не разработан, социолингвиста это не убеждает.
Если прислушаться к современным деревенским старушкам, почитать произведения расстрелянной литературы или Василя Быкова, а еще просто покопаться во многих доступных и недоступных словарях (из последних, например, словарь Иосифа Тихинского), то вывод будет один: разговорный белорусский язык разработан во всех уровнях.
Также приходится слышать, что белорусы не умеют ругаться, а если умеют, то мягко и не вульгарно. Так кажется чужеземцам или белорусам, которые лучше знают русский. Но все открывается в сравнении и в контексте. Например, для многих витебских старообрядцев, которые прекрасно знают российскую брань, нет наибольшей обиды, как быть посланным не на три, а на пять или семь букв: пошел ты в шмоню (шмоньку)! Если российские вульгаризмы почти не воспринимаются ими, то белорусская ругань всерьез обижает.
Другой пример: литовско-белорусские языковые отношения. Много пишут о балтизмах, литуанизмах в белорусском языке, но иногда не обращают внимания на обратное влияние. Так, известный литовский лингвист Пранас Скарджус одним из первых отметил, что лаять литовцев научили не россияне, а еще раньше белорусы. Он приводит огромный список белорусизмов или слов, пришедших в литовскую через посредничество белорусского (среди них блядь, блуд, курва и под.). Что вполне естественно, ведь белорусы и литовцы жили в одном государстве. И до Сения слова вроде блемба( облагороженный вариант бл@дь), шлюндра/шлендра/флендра связывают белорусов и литовцев.
Чем ругаются в белорусском языке?
В белорусском языке XIX века были богаты синонимичные ряды сексуальных понятий. Интересно, что большинство вульгаризмов связаны с физиологией и плотевыми отношениями.
Так, в словаре Тихинского находим аж пятнадцать сынонимов слова “задницу”: задницу, тылак, срака, задак, жопа, дула, жопка, гузно (вертит гузном), каковка (показать каковку), лайник, задница, паня стара, пшиковка, спажа, сампитерня (кстати, это слово фиксируется также в словаре Носовича).
Автор словаря преподносит сынониму "говно" говно (гавенца), оно, фэка и кал.
Российское” совокупляться " имело 2 соответствия: клещиться и скупаться.
Пенис описывается эвфемизмом стыд, а вот вагине “повезло” больше: передница, влагалище, подпузье, тоже стыд, перед.
Как и сейчас, тогда употреблялось слово шмонька. Как в современных витебских говорах, слово означало и означает не только мошонку, но и вагину.
Термин для обозначения гомосексуального лица в словаре не встречается: понятие Содома преподносится исключительно, как синоним озорства, разврата, “рассуждения обычаев”.
Много слов передавали понятие "пьяница": кялихович, кялишник, пропойца, лыкач, лыкайло, мордыхлыстов, мачеморда, апойца. Про женщину-пьяницу говорили питуха.
Наличие в словаре вульгарной лексики как ничто иное опровергает миф языковедов и политиков о чистом и необузданном белорусском языке, обратная сторона которого – представление о ее бедности и неразработанности.
Автор Владислав Гарбицкий
Полный вариант статьи можно прочитать на сайте ARCHE https://gazeta.arche.by/article/328.html
