80 лет назад в первые дни июня завершалась Дюнкеркская битва, в ходе которой прошла легендарная эвакуация сотен тысяч бойцов по морю. Если отмечать этот юбилей, то лучше не фильмом Нолана, а подлинно историческим кино, снятым еще в 1958 году.
Черно-белый фильм британского режиссера Лесли Нормана — действительно честный, максимально масштабный и детализированный роман о войне. По сравнению с ним недавняя картина Нолана (тоже по-своему очень хорошая и достойная высоких оценок) похожа на небольшое «героическое» стихотворение. К тому же в картине 1958 года отражена не только Дюнкеркская операция спасения (Операция «Динамо»), но и окончание самой Дюнкеркской битвы, результатом которой стало окружение британских и французских бойцов, оказавшихся запертыми на побережье. Правда, Нолан молодец, показав действия летчиков. В старом фильме этого нет.
В 1958 году зрителю показали реальную историческую картину событий, которую создавали авторы, знающие о войне не понаслышке. С очень жесткими оценками происходящего:
«Дураки дураками погоняют. Нам не выиграть такую войну»;
«Дома даже не знают обо всем этом»;
«Кто-то точно завалил все дело. Но вряд ли это была армия»;
« — Из-за чего это произошло?
— Из-за глупости. Все считают, что война просто не могла повториться, и прячут голову в песок, как страусы... Немцы выбрали нож, а мы масло. Армию нельзя винить, мы ей дали оружие с прошлой войны и методы ведения боя такие же. Вот вам результат... Если повезет, нам дадут еще один шанс, но Бог свидетель, мы его не заслужили».
Это фильм не только про спасение сидящих на берегу солдат (да и тут сцены гораздо мощнее, детальнее, живее, чем у Нолана), но и про тех, кто остался прикрывать отступление. Нам показывают как бойцов, врачей и прочий персонал, кому не выпала счастливая карта вернуться домой, оставляют на верную смерть, как глупо бежит армия, как бросают раненых (наивно думая, что немцы их подлечат), как презирает бегущих британских солдат французское население...
Показывают, как недооценивают врага солдаты на киносеансе военных агиток, как тупят и трусят политики, подставившие армию, как замалчивается реальная картина событий на фронте, как СМИ подвергаются соответствующей цензуре... Много чего невеселого показывают.
И, кстати. С частными судами, что массово приняли участие в эвакуации окруженных войск все было не столь патетично, как у Нолана. Частные яхты, рыболовные суда принимали участие в операции не совсем уж в патриотическом и гуманистическом порыве. Изначально многие корабли реквизировала армия. Это очень не понравилось многим судовладельцам (частная собственность же, капитализм, ничего личного, только бизнес). И Лесли Нормана честно показывает это недовольство, и мы видим, что многие частники поплыли на своих лодках сами не из героизма, а от нежелания доверять любимые посудины военным.
Весь фильм — история набивания шишек, признания своей тогдашней неспособности воевать и понимания того, что надо научиться. После этого фильма не сделаешь хиппарский пацифистский вывод, как некоторые делают после фильма Нолана (хотя он сам тут не очень виноват) из серии «война плохо, любая жизнь бесценна, бла-бла-бла».
Нет. Тут все иначе. Глупая и неумелая война — плохо. Безответственная война — плохо. Неготовность к войне — плохо. Война, когда бойцы погибают на фронте, а всякие буржуи зарабатывают на затягивании войны, тоже плохо. И главный вывод: «Дюнкерк — великое поражение и великое чудо». Поражение, сплотившее народ перед лицом общей угрозы. Правильный вывод.
Работа 1958 года эффектное батальное полотно, дающее настоящий эффект присутствия, несмотря на ЧБ-изображение. У Нолана все-таки достоверной жизни в кадре не так уж много, многие вещи выглядят очень формальными. Это история отступления, завершающаяся готовностью дать новый бой. Во многом в своей солдатско-окопной правде и визуальной эстетике этот фильм родственен картине Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину». Это фильм не про тех, кто просто спасал или спасался. Он про тех, кто сражался.
В 1958 году сняли исторический военный фильм. В 2017 году — военный эпос (хорошо еще, что этот эпос поставил Нолан, которому бурные проявления эмоциональности не свойственны, без него получились совсем сопли-сопли). Вот такая разница.