В юности Ангел Смерти не особо интересовался политикой. Его страстью уже в школе были естественные науки. Когда он решил поступить в медицинский колледж, ничто не предвещало его преступной карьеры. Как получилось, что мечты об исцелении заменили лженаучные теории об улучшении рас?
В октябре 1930 года молодой, самоуверенный и амбициозный Йозеф Менгеле, не интересуясь резкими политическими переменами в Германии, покинул семейный дом и поехал в столицу Баварии – Мюнхен. Город быстро опьянел расистскими учениями партии Адольфа Гитлера.
Вскоре после прибытия в город Йозеф был принят на факультеты философии и медицины Мюнхенского университета. К моменту начала учебы Менгеле, нацисты были уже второй по величине партией в немецком парламенте. Как и многие другие молодые люди, Йозеф в конце концов не смог "стоять в стороне в эти политически неспокойные времена".
В марте 1931 года, легко впечатлительный, Менгеле уже принадлежал к молодежной организации Штальхель, организации бывших солдат, члены которой маршировали на публичных мероприятиях в полевой форме.
Йозефу нравилась церемониальность их военизированного стиля. Несмотря на то, что Штальхельм был националистической и ультраправой организацией, Менгеле еще не объединился с нацистской партией, к которой он питал все большее признание.
Первые шаги в университете
В Мюнхене Йозеф посещал курсы антропологии и палеонтологии, а также медицины. Вскоре он понял, что больше, чем лечение человеческих болезней, его интересуют культурные корни и развитие человечества. Медицина, преподаваемая в немецких университетах, отвечала интересам Менгеле, поскольку она основывалась на дарвиновских теориях, близких взглядам Гитлера и большинства тогдашних академиков.
Трудно было бы ответить на вопрос о причинах изминения молодого, проницательного ума Йозефа. Возможно, это было сочетание политического климата, интереса к генетике и эволюции и все более популярного взгляда на то, что люди, страдающие определенными заболеваниями, не должны размножаться или даже жить. Катализатором превращения Менгеле стал, вероятно, тот факт, что, сначала в Мюнхене, а затем во Франкфурте, ему пришлось столкнуться с главными пропагандистами теории "непригодных для жизни людей".
Его главная цель состояла в том, чтобы добиться успеха в этой новой, модной области исследований. Возможно, именно идея, говорящая о том, что некоторые люди не заслуживают того, чтобы жить, идея, которая вскоре должна была получить академическое признание, позволила Менгелю десять лет спустя экспериментировать с заключенными концлагерей, как если бы они были лабораторными крысами.
Однако загадкой остается то, что подтолкнуло Йозефа к преступным, доселе неизвестным актам насилия, за которые он не проявил никакого раскаяния в своей дальнейшей жизни. "Его личность ни в какой степени не выдавала способности совершать такие поступки", - вспоминал профессор Ганс Гребе, ровесник Менгеле.
Одним из первых наставников Йозефа стал доктор Эрнст Рудин, лекции которого Менгеле регулярно посещал. Вместе с несколькими ведущими представителями медицинского мира, такими как д-р Альфред Хиоче и д-р Карл Биндонг, Рудин провозгласил идею о том, что врачи должны разрушать "жизнь, лишенную ценности". Он также был одним из авторов нацистских законов о принудительной стерилизации, которые вступили в силу в июле 1933 года, через семь месяцев после прихода Гитлера к власти.
Целью Рудина, и других авторов указанного акта, было улучшение «качества» немецкой породы. Фактически Рудин заложил основу для эскалации запланированных программ геноцида: сначала эвтаназия людей, страдающих от неизлечимых психических заболеваний, затем массовое убийство людей, которых нацисты считают биологически неполноценными - цыган, славян и евреев, и, наконец, Die Endlösung, «окончательное решение», термин, придуманный Гитлером для плана уничтожения всех евреев в Европе.
Наставники
В начале 1934 года Менгеле все больше и больше времени уделял обучению. Его растущие амбиции заставили его работать в докторантуре по антропологии, пытаясь получить докторскую степень. В октябре 1934 г. болезнь почек вынудила его покинуть Sturmabteilung (коричневые рубашки), организацию , «защищавшую» массовые нацистские митинги. Менгеле был автоматически включен в «Коричневые рубашки» в январе 1934 года, когда Гитлер приказал им поглотить Штальхельм. Болезнь ослабила Иосифа физически, поэтому он решил посвятить всю свою энергию учебе.
Человек, который заставил Менгеле быстро подняться по карьерной лестнице, был профессор Т. Моллинсон из Мюнхенского университета. Он утверждал, что знание наследственности и «расовой гигиены» позволяет ему по простой фотографии определить, был ли у человека еврейский предок.
В 1935 году Моллинсон присудил Менгеле докторскую степень за диссертацию под названием «Морфологическое исследование нижней челюсти в четырех расовых группах». Летом 1936 года Менгеле сдал государственный медицинский экзамен в Мюнхене и вскоре приступил к своей первой оплачиваемой работе - в клинике Лейпцигского университета.
В течение четырех месяцев Менгеле служил младшим врачом-помощником - это был обязательный период, после которого он мог получить полное медицинское образование. Работа была тяжелой, и за это время жизнь Иосифа не сильно изменилась - за одним исключением: в Лейпциге он встретил дочь профессора университета Ирен Шенбейн, которая стала его первой женой.
Отказ от роскошного образа жизни, долгие часы работы в больнице и постоянные медицинские отчеты не отвечали чаяниям Менгеле. Он был склонен вернуться к своим исследованиям в области генетики. 1 января 1937 года, получив рекомендацию профессора Моллинсона, Менгеле был назначен ассистентом в престижном Институте наследственности, биологии и расовой чистоты Третьего рейха во Франкфуртском университете. С тех пор жизнь Менгеле должна была кардинально измениться. Он присоединился к исследовательской группе одного из величайших генетиков Европы, профессора Отмара Фрайхерра фон Вершуера, который посвятил много времени исследованиям близнецов.
От теории к практике
Фон Вершуер открыто обожал Адольфа Гитлера, говоря, что он был «первым государственным деятелем, который обратил внимание на биологию наследования и расовую гигиену». Двумя годами ранее он определил роль Института следующими словами: «Обеспечить прочную основу для ухода за генами и расой, в которой Германия находится на переднем крае, чтобы она могла противостоять внешним атакам».
Менгеле быстро стал любимым учеником профессора, они оба имели взаимное уважение. Фон Вершуер почти наверняка был ответственен за назначение Менгеле в Освенцим, и позже, будучи военным директором Института антропологии, человеческого наследия и генетики императора Вильгельма в Берлине, он организовал фонды для экспериментов, проводимых в лагере (в этот институт Менгеле отправлял результаты своего изуверства, в основном бесполезные исследования).
Менгеле был теперь в эпицентре нацистской философской и научной доктрины, согласно которой немецкая раса могла быть выбрана, усовершенствована и «очищена». От этой концепции до нацистской политики геноцида вел только один, очень короткий, хотя и трагический шаг.
Принятие Менгеле в НСДАП было уже чистой формальностью. В мае 1937 года он подал заявление и вскоре получил идентификационный номер 5574974. Как член партии, при поддержке барона фон Вершуера, Менгеле было гарантировано быстрое продвижение в нацистской академической иерархии.
Немногим позже Менгеле и фон Вершуер начали тесное сотрудничество, составляя отчеты для специальных трибуналов, которые судили евреев.
"Папочка Менгеле"
В этом климате Менгеле впервые посвятил себя концепции «улучшения» расы путем соответствующего отбора ее представителей. Вскоре эта теория должна была быть реализована. На рампе Освенцима, где врачи СС, в основном Менгеле, направляли физически приспособленных заключенных на работу, а остальных - в газовые камеры. Менгеле все глубже и глубже втягивался в эту псевдонаучную ловушку.
Гельмут фон Вершуэр, сын его Франкфуртского наставника, называл Менгеле "жизнерадостным человеком, известным среди секретарш в отцовском кабинете-как "папа Менгеле"". Профессор фон Вершуэр, безусловно, имел очень хорошее мнение о Менгеле, так как вскоре назначил его одним из своих помощников. Эта должность делала Менгеле де-факто врачом, хотя у него еще не было медицинского диплома. Фон Вершуэр позже писал о своем протеже:
Он проявлял живой интерес к медицинским исследованиям и хирургии и, кроме того, был умным и хорошо воспитанным. Он любил музыку; особенно Баха и Верди и, конечно же, Штрауса и Вагнера.
Менгеле, должно быть, также нравились произведения Пуччини, так как, проводя отбор на рампе в Освенциме, он иногда насвистывал его арии, о чем упоминают в своих мрачных рассказах некоторые заключенные.
Менгеле, хотя ему было всего двадцать семь лет, уже успел заручиться благосклонностью ведущих врачей и идеологов Третьего Рейха. Поэтому было очевидно, что он должен вступить в организацию, воспринимаемую как хранитель расовой чистоты немцев: Шуцстаффель,или СС. Кстати, он также присоединился к NS Arztebund, ассоциации, объединяющей большинство нацистских врачей с высокими устремлениями.
В мае 1938 года, после ритуальной проверки генеалогического древа семьи Менгеле на четыре поколения назад и установления, что Йозеф не имеет в себе еврейской или неарийской крови, он был принят в ряды СС. Тщеславие, однако, заставило его не согласиться сделать татуировку, определяющую его группу крови, что требовалось от всех новых новобранцев СС.
Менгеле придавал большое значение элитарности: вместо того, чтобы быть обычным врачом, избрал научную карьеру, затем поступил в Институт Третьего Рейха, и в Институт Кайзера Вильгельма, учреждений, ведущих в исследовании принципов евгеники, и, наконец, стал членом СС – элита элит.
"Спасти человечество от самоуничтожения"
В июле 1938 года Франкфуртский университет присудил Менгелю диплом по медицине. Таким образом, Менгеле стал лицензированным врачом. Когда над Европой собирались военные тучи, Менгеле не хотел оставаться в стороне от того, что он считал неизбежной, но славной борьбой.
Желание присоединиться к полевой части СС привело к тому, что в октябре он начал трехмесячную базовую подготовку в Вермахте – регулярной немецкой армии (эта подготовка была требованием вступить в элитное формирование Ваффен СС). К его радости, он был немедленно отправлен в горную область Снальфедон-Тироль, где его лыжные навыки имели значение.
После окончания обучения Менгеле вернулся во Франкфуртский университет, чтобы продолжить исследования под руководством профессора фон Вершера. Пропустив короткую стажировку в университетской клинике Бонна, где в свободное время он посещал лекции для членов СС, Менгеле оставался в Институте до июня 1940 года.
Менгеле уже полностью отождествлял себя с тем влиянием, которое национал-социализм оказал на генетику, преподававшуюся в немецких университетах в двадцатые и тридцатые годы. Нацистские расовые доктрины и предыдущие концепции социального дарвинизма слились в сознании Менгеле в сплоченное мировоззрение, которое должно было сопровождать его уже на всю оставшуюся жизнь.
"Он был убежден, что служит великому делу: попытке Гитлера спасти человечество от самоуничтожения", - заявил профессор Андреас Хиллгрубер, западногерманский историк, изучающий автобиографические записи Менгеле о расах. "Он стал воплощением крайнего нацизма".
В июле 1939 года, в Оберстдорфе, Менгеле женился на двадцатидвухлетней Ирен. Через пять недель после свадьбы началась война. Сын Менгеле Рольф утверждает, что " это обрадовало отца. Ему не терпелось призваться в армию".
