Недореволюционер (рассказ)

I (Войка)

19:15. Пятничный вечер. Рабочая неделя наконец подошла к концу. А учебная? О ней и ведут речь два одногруппника, тусуясь на лестничном пролете в подъезде дома у метро Войковская.

- Че, Толян, завтра идешь на пары?
- Не знаю, наверное, не. А сам-то когда в инст придешь? Уж пора бы на следующей неделе… Скоро зачеты начнутся!
- Ой, наверное, сразу на зачеты пойду. Какой там первый?
- Сопромат.
- Это который с той жесткой теткой?
- Ага, ну я слышал, что там все норм. После того, как все кроме ботаников, не сдают зачет, она отправляет на пересдачу. Заваливает, а затем ей надо в кассе оплатить «доп.семинар по сопромату» за 2 500 рэ, на который даже не обязательно ходить, но оплата которого означает непременное получение зачета...
- Круто! Ну тогда я точно не пойду! Ведь завтра у нас как раз по нему два семинара? Так, держи - твоя же очередь?

Никита вынул дымящуюся сигарету из пластиковой полулитровой «Аква Минерале», сбросил почерневшую плюшку на пол и передал бутылку, наполненную смесью сигаретного дыма и гашишных испарений Толику. Тот в один напас все вдохнул, как истинный знаток дела, секунд десять не выдыхал, чтобы «сильнее вставило», затем выдохнул, характерно прокашлявшись, и наконец передал «батл» товарищу.

Никитка, хотя и не подавал виду, уже заждался «батла». Насаженная на тлеющую сигарету новая плюшка быстро начала прогорать и источать еле сладкий запах, и Никита хотел уже быстрее засунуть ее в бутылку, так как следующий напас принадлежал ему. Ох, слава богу они курят вдвоем, а не вчетвером или впятером, когда надо ждать своей очереди по минут пять, а чтобы нормально накурило надо прождать аж минут двадцать.

За окном открывался вид на внутренний двор толиковского сталинского дома. Детская площадка, коробка, где летом играют в футбол. Шел снегопад. Люди возвращались с работы. То и дело слышалось хлопанье дверей подъезда. Туда-сюда ходил лифт. Слава богу, Толик живет здесь, и всегда можно сказать, что мы на своей лестничной клетке и просто курим.

- Че, Толь, идешь на митинг в воскресенье?
- Планирую, а ты?
- Тоже! Это же беспредел, а не выборы! Да я никого не знаю, кто голосовал за Единую Россию! Весь их результат от бюджетников и вбросов!

Вдруг проезжающий лифт вместо того, чтобы продолжать идти наверх, открылся и из него выпрыгнул крупный парень озорной внешности.

- Здарова, Толян! Че, плюхи варим?

Трусишка Никитка, у которого было душа ушла в пятки, спокойно вздохнул. Слава богу, что это не соседи или менты. И слава богу, он не выбросил плюху на пол, а просто стал спиной к лифту, ведь его очередь - так бы потерял и плюшку, и время.

- Здарова Женек, да норм, норм. Вот терли насчет митинга в воскресенье. Ты идешь?
- Че я дебил, что ли? Да у этих оппозиционеров нет никакой позитивной программы, только и умеют критиковать, и скорее всего, им башляет Запад.

Никита молчал и продолжал варить плюху. Однако внутри у него царило полное непонимание. Он не верил, что его сверстник, молодой, модно одетый парень, “на Airmax’ах”, в курточке “Carhartt” и джинсах “Cheap Monday” (он увидел знакомый логотип черепа), может быть ретроградом и поддерживать Единороссов, ну, или по крайней мере, не быть за Навального или просто быть против тех, кто борется за «Честные Выборы». Казалось, что в декабре 2011 вся страна сплотилась вместе. Демократы, либералы, левые, националисты. Даже коммунисты, которых котировал Толик. Даже «Справедливая Россия». Еще вчера ручная партия, сегодня она стала харизматично высказываться за пересчет голосов! Даже в офисе, все, кого не спроси, тоже были «за наших», то есть против Путина и Едра. Особенно пылкие, как молодая менеджерша Олька, держали на своем столе игрушки-оригами с гордой надписью «РОСПИЛ» и символом из распила и лома, а наглый старший специалист Вася наклеил себе на столе стикер с медведем в перечеркнутом красном кружке на черном фоне – «Против Партии Жуликов и Воров».

Последний месяц вообще царила прямо-таки наэлектризованная атмосфера. Многие молодые офисные москвичи побывали на недавнем митинге на Чистых, где с десяток людей были потом доставлены в автозаках в ближайшее отделение космонавтами-омоновцами. А вчера вот в офисе, часов в семь вечера, Никитка лицезрел, как молодой директор, (кажется ему не было не больше двадцати восьми лет), энергично и громко, абсолютно не парясь об окружающих, болтал с кем-то по телефону, громко понося Путина, коррупцию, прогнившую власть и чиновников, «с которыми все понятно». Из его речей следовало, что он явно имеет непосредственное отношение к организации митинга в это воскресенье. Молодой препод по философии, который вел семинары, последний раз вообще вместо того, чтобы что-то рассказывать по предмету, просто болтал о жизни и политике с группой. Все дружно смеялись над терминами «стабильность», и потешаясь, говорили: «Если такая жизнь при Путине — это стабильность, то что такое нестабильность?» «Долой Стабилинизм!» Все соглашались с тем, что казалось, время в России замерло ,и ничего не происходит, и что любые динамичные события будут лучше этого скучного путинского застоя.

х

...Так, может, этот друг Толяна просто типа так стебется, как раз и имея в виду, что только сумасшедшие или какие-нибудь непросвещенные провинциалы могут быть за Путина?

Сделав напас своей долгожданной плюхи, Никита насадил на сигаретку еще одну плюшку. Он-таки решил проверить, шутит парень или нет.

- Так что, серьезно, что ли, за Путина?
- Ха, а ты что, серьезно за оппозиционеров этих проплаченных?
- Но ведь коррупция, отсутствие свободных выборов и независимых судов, недопуск оппозиционных партий... и нигде не доказано, что они проплаченные... были бы проплаченные, давно бы по телевизору показали..
- Ты смеешься? И у нас что, нет других партий? Ты думаешь, большинство в России не проголосовало за Единую Россию? Хотят в 1990-е?

По тону Никита понял, что парень его считает за дурачка. Он раздумал угощать этого грубого незнакомца гашишем. Скурив плюху, которой он думал поделиться, он спешно собрался, проверив в нагрудном кармане куртки, что не забыл свои четыре купленных куска гашиша. В ушах на маленьком розовеньком Ipod’е со стразами он включил трек «Крыши» Черной Экономики с мягким битком и читкой, под стать своему мягкому подкуренному настроению, и выпорхнул из подъезда прямо на Ленинградку.

...наши вены никогда не покроются пробоинами,

но мы любим легкий дым,
гоу вегас любит сладкий дым,
и ты никогда не поймешь,
к чему весь этот долбеж.

Пятница, 19:30 вечера. Ленинградское шоссе, как всегда, стояло, но в сторону области. В центр оно тоже, конечно, «не летело», но все-таки было не так грустно, и ехать домой на метро не было никакого желания. Да и тем более с кусками.

Зима украсила город черно-бело-серой грязью. Что обувь, что штанины пачкаются к концу дня до такой степени, что, кажется, работал на стройке, а не в офисе в центре Москвы, но москвичи рады. Наконец потеплело до минус одного градуса!

x

Поймав бомбилу, (кажется, в этот раз это был даже не таджик, не узбек и не киргиз, а русский!), Никита сел на заднее сиденье и переключил уже надоевшую «Черную Экономику» на хит 1988 года от Public Enemy «Black Steel In The Hour Of Chaos».

Жесткий политизированный дух трека подбадривал Никитку:

I got a letter from the government
The other day
I opened and read it
It said they were suckers
They wanted me for their army or whatever
Picture me given' a damn, I said never
Here is a land that never gave a damn
…

https://www.youtube.com/watch?v=ZM5_6js19eM

Словно Chuck D из клипа, устраивающий черный бунт в тюрьме, Никита представлял себя революционером, готовящим восстание против путинского режима. Ох, знал бы Никитка, как потешно до невозможности он выглядел, слушая рэпперов из черного гетто, и думая , что он их «понимает». Милли ему так и говорила ,что «It’s so funny to see geeky white middle class boys listening to hardcore black ghetto rap and trying to copy their street accents». Вероятно, это выглядело даже вдвойне смешно, когда такими неграми-революционерами себя представляли не Джоны с Майклами, а Никитки и Петьки из хорошеньких мидлл-класс семей в далекой снежной России.

х

Все еще ехали по Ленинградке. Сейчас проскочили мимо «Аэропорта». Думы Никиты наконец отвлеклись от политики, и он вспомнил сегодняшний разговор с Дашей, когда они вместе возвращались в офис пешком из грузинского ресторана на Пушкинской, куда ходили всем отделом на ланч. Он было начал ей красочно рассказывать, что как, мол, тяжело жить на двадцать пять тысяч в месяц его подружке, студентке из провинции, что она из-за этого не пошла наниматься на нормальную офисную работу, где платят копейки, а стала преподавать английский частным репетитором. Уже заканчивая свой пафосный монолог, он вдруг понял, что Даша была ровно такой же девочкой из провинции, которая жила на двадцать пять тысяч в месяц, при этом снимала угол и временами ходила на обед в ресторан (ну окей, бизнес-ланч, но все равно за двести пятьдесят рублей). Наверное, умела экономить. Не то что Никита, легко разбрасывающийся деньгами. Вот щас – две тыщи на гашиш у Толика, еще триста пятьдесят на такси, потом надо в магаз за чем-то прикольным зайти, и уже три тысячи потрачены буквально за пару часов. И ведь «еще не вечер»! Завтра они идут тусоваться в клуб… Дашка ему так и сказала, посмотрев , как на идиота: «Что ты мне это рассказываешь про жить на двадцать пять тысяч? Я так жила».

Тут Никитка задумался... Блин! А ведь деньги почти закончились на карточке, еще неделю ждать следующей зарплаты! А ладно, у мамки попрошу! И на душе опять полегчало, хотя мысль о том, что кто-то вообще живет, как какая-нибудь несчастная старушка на семь тысяч в месяц, немного тревожила Никиту… Но так, не всерьез! Потревожило, потревожило... да отпустило и забылось.

Никите представилось, что Дашка его считает за типичного зажравшегося москвича. Но ведь это смешно! Разве с зарплатой в сорок тысяч в месяц живут зажравшиеся москвичи? Неужели считает меня мажором? Хотя, ведь для большинства все, кто выше их хотя бы на одну ступеньку социальную лестницы, зачастую сливаются в единое целое с теми, кто выше на две и три ступеньки, и все они легко становятся просто монолитными «богатыми» или «мажорами».

x

Бомбила выехал на «трешку», и вдалеке показались стекляшки небоскребов Сити с огоньками на крышах и огромным логотипом ВТБ. Красиво!

Никита был полностью солидарен с недавним высказыванием Артемия Лебедева о том, что Москва - лучший город на земле, и что он сменил бы его только на Нью Йорк (до чего же хороши эти каменные джунгли!) и только в случае, если на Белокаменную упадёт метеорит размером с МКАД.

Никита увлеченно глядел на гигантов Сити, пока его уши грели The Cure с мягким треком с его любимого альбома Disintegration… Кажется, это был Lullaby.

II (grandparents)

Все закончили есть «первое» и принялись за многочисленные салатики и закуски, пышно разложенные на столе. Своей очереди ожидало «горячее». На семейный обед Киселевых каждую субботу Тамара Николаевна устраивала пиршество. Для нее это был самый важный день недели, к которому она заранее готовилась и ждала с тем же рвением и excitement’ом, как двадцатилетние ждут тусовочной пятницы. Для Тамары Николаевны и Александра Петровича субботний семейный обед и был той долгожданной пятницей, тусовкой, центром их жизни. Александр Петрович мог хорошенько выпить, закусить, пообщаться, увидеться с детьми, зятем, и, конечно же, гвоздем программы - любимым внуком с его экзотической пассией. Ну а Тамара Николаевна была рада просто сидеть в уголке и с удовольствием наблюдать свою счастливую семью, уплетающую ее блюда, которые она обдумывала всю неделю и готовила по рецептикам, собственноручно найденным в интернете, кой она на седьмом десятке очень полюбила.

Сегодняшнее шоу ничем не отличалось от предыдущих. Все повторялось из раза в раз так, что сидевшая тихой мышкой Милли про себя тихонько посмеивалась над предсказуемостью происходящего и считала, что семья Киселевых сама виновата в плохих манерах и эгоизме их единственного чада.

Вот ее бойфренд-дурашка наконец закончил любимый бабушкин борщик, пригубил слегка винца, съел бутербродик с красной икоркой, которую бабушка специально щедро намазала любимому внучеку. Тааак, прожевал? Прожевал! Ну все, теперь можно начинать!

- А мы с Милли идем завтра на митинг!

Произнес всего восемь слов, а разговор будет длиться минимум час. Славяне будут кричать друг на друга, спорить. Хотя нет, не спорить - перекрикивать. Ну так, не всерьез. Все же свои. Манеры русских дебатов Милли давно прознала, просматривая каждую неделю чуть ли по несколько раз «Пусть говорят» с Андреем Малаховым. Кому не скажет - все смеются, а зря. Весьма вероятно, шпионы MI6, проходя подготовку по курсу 'Сontemporary Russian culture awareness', тоже смотрят «Пусть говорят». Где еще узнаешь, что спорить по-русски, это значит хабально горланить? Откуда еще ты быстро прознаешь традиции русского морализаторства или границы свободы русского дискурса, где заплывшая жиром «народная артистка России» будет нахально советовать бедному провинциалу просто поменьше пить и побольше работать и «тогда он обязательно добьется успеха»? Там же Миля уяснила, что чем старше возраст и чем выше твой вес в обществе, тем развязней себя можно вести. Депутат Думы здесь может публично смеяться над чужой бедностью или квартирами в двадцать пять квадратных метров и не иметь с этого никаких последствий... Эх, Тори только могут мечтать о такой роскоши свободы публичных дискуссий...

Со стола доносилось:

- Никитушка, не иди на митинг! Киселевы никогда не ходили на митинги! И держись от политики подальше! Чего ты там добьешься?
- Это из-за таких, как ВЫ, в России нет демократии! Это ваше поколение тогда в начале 1990-х не додавило совок! Из-за ВАС у нас путинская тирания!
- Твои дерьмократы, Никитушка, продажные девки мирового империализма!
- Да ты послушай его, это же просто настоящий Шариков!

Человеку незнакомому, и уж тем более иностранцу, могло показаться что люди ругаются, а то и гляди вообще скоро подерутся. Но нет, это просто такой темперамент.

- Никитка, внучек, вроде взрослый, а такой ты дудак (специально в шутку произносилось так), - улыбалась бабушка. - Давай сюда свою тарелку! Я тебе сейчас как раз десертик принесу.

И Никитка послушно сдавал тарелку и улыбался бабушке, зная ,что он в душе и правда дудак.

Никиточка, ласточка, а скажи, пожалуйста, чего тебе ,собственно, не хватает в жизни? – улыбаясь, спрашивал дед.

Вроде простой вопрос, а на самом деле он ставил его в тупик…

Демократии, независимых судов, что… что народ бедно живет!...что... что армия обязательная!... - тявкает Никита, словно, действительно, он за столом с профессором Преображенским, а в голову реально ничего не приходит, кроме Абырвалга и «признания Америки».

А что же туда придет, когда Никита сам недавно размышляя над своей двадцати трехлетней  жизнью приходил к выводу, что никогда не был так счастлив. У него отличная семья. И это не просто слова. Дед - дипломат, добившийся признания и успехов в карьере. Любящие родители тоже на приличных работах. У него, отнюдь не ловеласа, действительно красивая девчонка. И какая! Лондонская шотландка. Запад и английский язык для него не что-то далекое, а то, что под боком каждый день. Абсолютная зависть! Наличие экзотичной герлфренд очень сильно тешило самолюбие Никитки, и поднимало его статус, хотя бы в собственных глазах. Да и по факту, на любой тусе, к нему via Millie всегда будет интерес.

Знакомство с Милли и успешная личная жизнь казались Никите удачей, словно выигрышем миллиона в лотерее. Он все еще иногда щипал себя, не веря счастью. Милли была идеальна. Совпадало все! Вкусы в музыке, книгах, политике. Она говорила с модным лондонским акцентом, а иногда переключалась и на свой ужасно милый эдинбуржский. Секс...был!! И нормальный! Мальчикам, увлекающимся книжками и языками, он вообще редко его перепадает с качественными девчонками, а тут и он был, и было качество! Грех жаловаться. И не было даже и мысли, что она будет изменять. Милли всегда вела себя достойно, и все друзья Никитки ее уважали. Ну и то, что она была нерусской, это ведь вообще была его мечта. Буквально три года назад он вел закрытый для всех онлайн дневник, где писал что его женский идеал - американская или британская или какая-нибудь австралийская девочка, шатенка или рыжуля с веснушками. Такая миленькая и озорная, с длинными волосами, как из какой-нибудь попсовой, но модной emo / pop-punk группы второй половины нулевых. И вот это девочка затем взяла и материализовалась! Ну только что без татух!

Отсутствие русскости в Милли одновременно облегчало общение и делало его интересным даже на бытовом уровне. Национальные особенности, странные привычки, стереотипы поведения, те, что наносные, оказывались неважными, не релевантными. А важными были стандарты, которые глубоко сидят в человеке - тут каждому было интересно познавать в друг друге чужую культуру. Чтобы интересно поговорить, Милька и Никитка могли просто рассказывать друг другу о своей жизни или истории страны... Или же каждый мог просто наблюдать за тем, как другой делает банальные вещи - общается с людьми или делает работу или что-то пишет. Ведь он или она это делает как-то иначе, по-другому.

Господи! А как же легко прошел момент знакомства с семьей и родителями! Сначала Никитка признался матери:

- Мама, у меня появилась девушка, ну только она.. это... нууу
- Ну чего? Из рабочего класса, что ли? - полюбопытствовала мать.
- Да нее, ну она просто англичанка, вернее шотландка, Милли зовут.

У class conscious родительницы сразу полегчало на сердце.

- А! Господи, ну в чем проблема-то? Приходите с Милли к дедушке и бабушке!

И пришли. И все прошло легко и отлично. Никита даже не представлял (и не хотел представлять!), что было бы если бы он домой (или к дедушке с бабушкой!!) привёл бы Таньку, Ленку или Зарину! Фу, даже как-то тошно ему становилось. Сразу какое-то чувство неловкости появлялось. Как родители отреагируют? А Танька-Ленка? А тут все просто - дружелюбный инопланетянин высадился на землю, где его встречают дружелюбные земляне. Обе стороны с любопытством посматривают друг на друга, общаются между собой. Интересно! Оценивать друг друга им сложно, а недостатки всегда можно списать на разницу менталитетов. Все приобретает легкий характер без налёта чего-то лишнего типа банальщины. Атмосфера становится неформальной и приобретает характер прикола. Конечно, помогло и то, что «земляне» не первый раз общались с «инопланетянами». Дед с бабкой пару десятков лет проработали в странах третьего мира на дипслужбе. Родители же пахали в транснациональных компаниях с крупным начальством из англосаксов. Потому и раскрытых от удивления ртов не было, да и глупых вопросов. Со временем Никитка не находил ничего удивительного в семейных обедах, где теперь с ним неизменно сидела рядом Милька.

х

Но мы отвлеклись, а давайте-ка вернемся опять к столу, где Никитка отвечает дедушке на потеху всей семье, без чего же ему на Руси так сложно жить!

- …еще в России царит…..

Неужели Никитка скажет? Неужели не постесняется?

- …коррупция и блат! Каких нет на Западе!

Таки не постеснялся! Молодец, настоящий оратор! Будущий политик! Давайте все встанем и поаплодируем Никитке. За что? За то, что Никитка готов закрыть глаза на всякие мелочи ради большого дела! Какие мелочи? Ну скажем то, что этого оболтуса пристроили на приличную работу по протекции папочки. Так бы его в жизни не взяли. Папочка также разрулил вопрос и с армейкой, заплатив сто пятьдесят кусков в конверте какому-то кокаинисту лет тридцати, рекомендованному серьезными людьми.

Никто даже ничего не ответил Никитке. Повисла тишина, которую разрешила бабушка, вернувшись с тортиком.

- Ну что, чай, мои родненькие? Доченька, тебе зелененький? Никиточка, тебе кофейку вместе с дедушкой? Милечка, а ты что будешь?
- Да, ба, спасибо большое!
- Чай пжялюста, спасиба Тамара Николяевна!

Бабушка пошла обратно на кухню, а следом за ней вышла из-за стола и мать. Прошло полминуты, вышел и Никита и стал караулить ее в коридоре.

Уж не собрался ли наш недореволюционер клянчить у мамы деньги на клуб после того как кричал, что все проблемы России от того, что родители не ходили на митинги в 1990-х? Таки, собрался! Ну точно будущий политик! Умеет делать жалобную мордочку, когда речь идет о деньгах и никогда не стесняется просить! Молодец, так держать!

Наконец вышла из ванной!

- Чего тебе?
- Мам… а можно чуть-чуть…
- Ох, Никитка, на что тебе?
- Ну мы просто в клуб на день рождения идем, а у меня совсем чуть-чуть денег осталось, слишком много книжек купил (врет!)...
- Ладно, вот держи тебе три тыщи, только отцу молчок! Понял меня?
- Спасибо большое, мама! Я потом верну!

Мать только улыбнулась.

Оба вернулись к столу, а Никитка уже через пару минут с новыми силами клеймил власть, инертный русский народ, потреб**дство и агитировал за повышение налогов.

- Никит, ты хочешь, чтобы мы меньше денег получали, и чтобы нам меньше оставалось денег помогать бабушке и дедушке, не говоря уже о других родственниках? (на предпоследнем слове мать сделала еле заметное ударение).
- Я хочу…. чтобы и народу было хорошо!
- А мы тебе не народ?

Милли молча сидела за столом, тихонько подъедая виноград. Она, конечно, могла бы возразить: «Нет, вы не народ, а middle class. Ты, Никитка, тоже совсем не народ...и знал бы ты, что о тебе этот твой русский народ думает, особенно с такой девушкой. И народ вообще это слишком абстрактное понятие, да и как говорила сама Maggie Thatcher, there is no such thing as society». Но зачем лезть в спор славян между собою? Тем более уж говоря про налоги, которые Милли никогда в России не платила, получая при этом весьма и весьма неплохие деньги за работу на Рублевке. Там сливки «креативного класса», те самые, что стоят в авангарде российского общества и России Будущего, выписывали десятки «Милек» для фамилиризации своих детей с языком. Чтобы их чада чуть ли не с пеленок свободно щебетали на английской мове и непременно с британским акцентом. Эти люди с прекрасными лицами и душами, правда, предпочитали платить в конверте без договоров. Не иначе, как настоящие либертарианцы, али даже an-cap’ы которые против любого взаимодействия с государством!.. .включая уплату налогов. Их главный кумир как раз отбывал за это наказание, развлекаясь шитьем варежек где-то в тайге.

Слово взял отец:

- Никита, ты ведь историю любишь, да? Все деньги же тратишь каждый месяц на книги? (он так загадочно улыбнулся, произнеся последнее слово, что Никитка сразу застремался - он меня спалил что ли?) Ну так ты разве не заметил, что в России, никогда так хорошо не жили, как сейчас, уже лет сто? Хочешь - работай в офисе, хочешь - на иностранцев, хочешь - открывай свой бизнес, хочешь - купи сникерс, хочешь - купи доллары, хочешь - езжай за границу, хочешь - купи LaCoste у себя в ТЦ за углом, хочешь - купи книгу Солженицына, хочешь пиши что вздумается на всю Россию в своем интернете...

Никитка слушал вполуха. То же самое несли по ящику пропутинские пропагандоны. И он уже думал над яркой ответной фразочкой про общество потребления, про то, что счастье не в колбасе, а вот Милька слушала с гораздо большей серьезностью. Хотя она в душе посмеивалась над диковатыми славянами с их смешными проблемами, такие монологи для нее представляли живой интерес. Она ими просвещалась. Прожив несколько лет в Москве, она с удивлением обнаружила, что жизнь при «путинском режиме» не сильно отличается от жизни в «демократическом и свободном» Лондоне. Умерила она и свой пыл с либеральными взглядами, после того как осталась в гордом одиночестве на тусе со своим нытьем от просмотренного ролика с сайта Формат-18, где скинхеды мутузили таджиков или узбеков. Никто не слушал ее морализаторство, наоборот, все хохотали, а затем Никитка с Яшей и Гиви вообще включили трек «Дед мой был штурмфюрер СС» и начали весело подпевать. Для нее было крайне удивительно, что, оказывается, быть националистом это вполне себе естественно и, более того, еще и модно! Да и среди русских националистов кого только не было - евреев, грузин, татар, армян. У русского народа, похоже, очень вместительная душа, всех приютит.

- …Никиточка, ты понимаешь что у нас всего лет двадцать пять назад не было прокладок! - вставила слово мать.

Со временем даже в Милли пробудилось национальное чувство, которое, казалось, было навсегда отбито еще в детстве глобалистской школьной программой. Той, в которой история Англии отсутствовала, зато имелась «история мира». Мильке быстро вправил мозги тот факт, что здесь, на чужбине, она - англичанка, а вокруг нее абсолютно другие и чужие люди. И нет, все мы отнюдь не братья и ведем себя очень по-разному.

Беседа сделал еще один круг, и дед спросил Никитку:

- А что, на Западе нет проблем? Там тоже есть олигархи. Представь себе, внучек, и твой совковый дед знаком с предметом… Соросы, Мердоки, Рокфеллеры, Ротшильды, Буши, не говоря о корпорациях, не платящих ни копейки налогов, - Amazon, Starbucks. Может быть, ты читал про то, как они судятся в Лондоне?

Милли с пониманием закивала, а Никитка опять попал впросак, хотя, разумеется, тоже закивал, чтобы не казаться дураком. Западную прессу он не читал. Ленился! Милька даже оформила себе подписку прямо из Лондона на «The Economist». Никита лишь зависал на сайте Эха Москвы, Ведомостей, Граней.ру и ЕЖа, ну и, конечно, ЖЖ, и всегда старался избегать экономики и унылых рассказов про налоговое планирование международных корпораций. Это было непонятно, неинтересно, заумно. Его любимым чтивом на сих ресурсах были статьи о том, как после победы демократы начнут вешать на столбах путинских чиновников и сатрапов, которые лучше всего удавались Андрею Пионтковскому с Граней.ру. Читая их, Никита, размечтавшись, воображал себя эдаким демократическим комиссаром, который бы занимался отъемом собственности у жуликов и воров. В этих мечтаниях он иногда доходил до парадоксальной мысли, что большевики, сделавшие революцию и занимавшиеся робингудством, собственно, и занимались тем, о чем он грезит сейчас. Эта мысль интуитивно пугала его и вызывала когнитивный диссонанс, ведь всем известно, что большевики – это зло.. Так почему же современное российское демократическое движение так отдает злобой и тем самым большевизмом? Не говоря о том, что дедушки и бабушки этих демократов зачастую и были теми самыми большевиками… Но лучше об этом просто не думать.

- Какая разница! Ну и что, что так на Западе? А чего нам равняться на них? Я... Я хочу, чтобы мы жили лучше, чем на Западе! Мне не важно, как там у них, мне только важно, как в России, - неумело пытался отмахиваться Никита.

А все-таки хорошо, что у Никиты Милли, а не Ленка. Вот представьте, она бы сейчас вклинилась в разговор? Сказала бы что-то не то...А Мильке хоть бы хны! Запад и Россия ей фиолетовы настолько, насколько Никитке фиолетово, что британские LibDem’ы, вошедшие в первое со времен II мировой войны коалиционное правительство после очередных ‘the most important elections in the recent British History’, кинули своих избирателей-миллениалов на свое главное предвыборное обещание и не отменили student fees. Более того, они их повысили! Студенты бунтовали, резвились у Парламента, и... примирились с реальностью. По странной случайности, что в путинской России, что в свободолюбивой демократической Англии, митинги редко приносят результат, какими бы массовыми они не были.

Тут Никита в сердцах наконец сказал, чего ему не хватало:

- Ну блин, ну мы же не живем так богато и хорошо, как в Лондоне? У них все живут в домах, все такое красивое! Вот чего мне не хватает!

- Никиточка, зайчик мой...если тебе хочется жить, как в Лондоне, придётся ехать туда! Нигде не живут, как в Лондоне, кроме Лондона,.. нигде не живут, как в Париже, кроме Парижа...И кстати, все дороги тебе туда открыты!

Повисла очередная короткая тишина.

- Вот я кофеек принесла! Вы еще посидите?

- Спасибо, бабушка! Мы сейчас выпьем чай-кофе с Милькой и поедем в центр тусоваться! Ведь уже семь вечера!

III (метро)

Хотя оба они привыкли к странностям менталитетов друг друга, нестыковки и непонимание на грани с возмущением, все же возникали. То Никита с открытой душой spoke his mind без всякой задней мысли, а Милли все равно пыталась читать между строк, (которые отсутствовали). Или же Милька что-то говорила, имеющее значение только в контексте, а Никита контекста не понимал. Со временем каждый освоился и вот уже Никитка стал зачем-то везде добавлять - a bit, possibly, may, а затем и вообще внезапно стал осознавать, что у него, откуда не возьмись развилась типично английская аллергия на слово «нет», словно Милька инфицировала его этой заразой.

Но это все мелочи. В основном, конечно, страдала Милли, ибо это ей приходилось барахтаться в чужой среде, где вальяжно, чувствуя себя как в своем аквариуме, плескался Никита.

Давайте же переместимся сейчас в полупустой поезд Филевской ветки, только что отъехавший от Киевской в сторону Смоленской, на котором двигалась на тусовку наша интернациональная парочка.

Милли читала подаренное ей «Поколение П» Пелевина на английском, а Никитка запоздало читал «Саньку» Прилепина. Перелистывая страницы, он случайно обратил внимание на двух девиц, усевшихся напротив, которые явно обсуждали Мильку, беспардонно тыча пальцами не только на книгу Мильки, сверкающую обложкой с текстом на английском, но и на ее краснющие и слегка шелушащиеся от непривычки к русским морозам руки. Небось, говорят друг другу: «Ха-ха-ха, вот они какие, эти американки,(ибо все иностранцы в первую очередь американцы), даже следить за своими руками не умеют! Не то что мы, русские девушки! Самые красивые девушки в мире!»

- Hey, Millie, i think these bums are laughing at your hands!
- What?!

Милька отложила книжку и надменно посмотрела вперед. Девки переглянулись, словно нашкодившие школьницы, и пересели подальше с недовольными минами на лице.

- That’s so rude! Who the **ck stares at people on the underground?
- em... i’m sorry Millie, but everyone!
- What are you talking about?! That’s so rude and... awkward.

Милька так и не привыкла, что россияне отнюдь не шугаются разглядывать друг друга на улице или в метро, а Никитке было невдомек, что лондонцы, стоя чуть ли не впритык, будут смотреть в потолок, на пол, еще куда-то, но только не на друг друга.

Частично он понимал проблемы, с которыми сталкивалась Миля. Сложно отвыкнуть от общества, где уважают privacy и не поворачиваются всей толпой, заслышав иностранную речь. Стоило Мильке открыть рот в московском метро, автобусе или маршрутке, чтобы заговорить по телефону или с кем-то знакомым, если она не одна, то весь автобус с любопытством, аж вытягиваясь со своих мест, начинал глазеть на Мильку чуть ли не до того момента, как она выйдет на своей остановке.

- I’m not a zoo animal! - возмущалась Миля, но увы, в реальности она и правда была “зю анимал”.

Где ж еще дорогие россияне увидят английских девчонок вживую? Никитка отлично понимал своих соотечественников, ибо сам был такой же. Раньше, услышав иностранную речь в Москве, он, разумеется, с любопытством оборачивался. Ну а чего такого? Мы же не в Лондоне, где на каждом углу говорят на нескольких языках! Здесь это диковинка!

х

- Встречаемся с Дэннисом на Лубянке?
- I think so, hope he won’t be late as usual

Дэннис, разумеется, был никаким не Дэннисом, а Дениской из Отрадного. Он был одним из немногочисленных местных друзей Милли. Знакомых у нее в Москве было много, на каждой тусе от собеседников не было отбоя, но вот друзей, или тех, с кем Миля чувствовала себя действительно комфортно вне тусовок, было не так много.

У Дэнчика вопрос с друзьями обстоял несколько похоже. Каждый день ему приходилось жить двойной жизнью. Крупный русый шатен, по своей неряшливости иногда казавшийся провинциальным модником, (а мода это какой-нибудь Tecktonik), предпочитал мальчиков. Посему ему приходилось скрывать эту небольшую часть своей персоналити, которая существенным образом определяла его образ жизни.

Правда не спалить то, что Дэннис гей, мог только совсем непросвещенный… Но именно этими людьми был полон обывательский мир, в котором жил Дениска. Близких друзей, с кем ему было комфортно, у Дэнчика, как у Милли, было по пальцам пересчитать.

Они познакомились с Милькой пару лет назад в одном из баров на Китай Городе. Дэннис услышал, как компания молодых англичан уселась за соседним столиком, навострил уши, и, будучи очень легким и незатейливым в общении человеком, разговорился с ними, стрельнув сигарету, и уже через полчаса сидел и весело смеялся с ними на английском. К языку у Дениса был талант. Он сам, благодаря интернету, курсам, а также длительной поездке по программе Work & Travel в США превосходно выучил язык и говорил на нем с акцентом американского юга. Носители языка, конечно, легко выпаливали подвох, а вот другие - русские, немцы, да хоть чукчи или французы, принимали образ американца за чистую монету. Не были исключением и некоторые языковые школы Москвы, где Денис под видом американца преподавал английский.

Милька быстро спалила не только то, что Дэннис был русским, но и то,что он был геем. Господи! Ну кто же ведет себя так экспрессивно? С таким энтузиазмом подпевает «Потому что нет Алешки у тебя»? И признается  что на прошлых выходных все воскресенье смотрел «Секс в большом городе», запивая шампанским? Нет, все бывает, люди разные, но у знающего человека все элементы собирается в одну картину - и вердикт очевиден.

Милька уже в тот вечер начала выводить Дэнниса на чистую воду.

- Dennis, what kind of girls do you like?
- Oh, blondes with big tits!
- Hahaha, Щьто ти п*здишь? You’re gay - do you think we can’t see that?
- What are you talking about? I’m straight! - картинно пожимая плечами, отвечал Дэнчик.
- Hahha, nice one, nice one, stop pretending - do you think straight guys have these kind of hand movements and roll their eyes this way? Enough with this bulls**t, Dennis, tell us that you’re gay and let’s go to a Russian gay club, we have never yet been to any one here.
- Well, I know one place!
- Hahhaha!

Уже через полтора часа, напившись шотами текилы и дешевого демидрольного пива, они вместе весело танцевали и подпевали в «Секрете» под хиты YMCA, Bronski Beat, Soft Cell, Шуры и Ирины Аллегровой.

- Did you really think you could fool us with your ‘straightness’? - смеялась Милька.
- Well, it works with Russians, - довольно серьезно отвечал Дэнчик.

Увы, искусство мимикрии у Дениса - семейное, и сей навык был наработан не от хорошей жизни. Его дед и бабка были чистокровными немцами из колонистов Поволжья. После известных событий ХХ века, перенесши изгнание в Казахстан, оба предка сменили имена, фамилию и совсем перестали говорить по-немецки. Дочь вырастили такой русской, что и следа немецкости было в ней не видать. Поспособствовали этому окружавшие их советские сограждане, смаковавшие возможность безнаказанно издеваться над людьми, чья единственная вина была в том, что они родились немцами. Иногда русский народ бывает до ужаса слеп и несправедлив, особенно, когда еще он специально науськан кем-то подлым сверху. А, впрочем, какой другой народ таким не бывает? Дэнчик считал себя русским и обиды не держал ни на кого, но все же по факту с русскими держал ухо востро, умея хранить секреты и играть роли. Например, прикидываясь гетеросексуалом для всех, начиная от семьи и заканчивая друзьям. Не стоит русским, да и вообще людям, говорить о себе все. Все любят перемывать косточки и клевать скопом за странности.

Милька подружилась с Денисом. Ему было комфортно, что можно быть собой, да еще и болтать на английском, а уж как лондонский акцент Милли ласкал ему уши… Миля была рада обрести русского light-hearted друга, парня, да еще и такого, что не будет приставать.

Дэннис, вхожий в экспатский мир Москвы, ну вернее его нижний этаж, где находятся преподаватели английского языка, мелкие бизнесмены и немногочисленные экспаты из корпораций, не принадлежащие к высшим управленческим слоям, (коих после кризиса 2008 года осталось довольно мало), ввел туда Милли. И хотя не то, чтобы ее тянуло к другим западноевропейцам, но знать этот круг людей стоило. В конце концов у всех те же проблемы, и будет к кому обратиться в случае чего.

IV (хостел)

Вся троица держала путь в хостел с незамысловатым названием Kennedy, что расположился в одном подъездов абсолютно лишенного привлекательности доходного дома конца XIX века в одном из переулков Китай-Города. Местом владел  приятель Дэнниса, забавный рыжий эксцентрик Пат Кеннеди. С ним и его компанией они и пойдут сегодня тусоваться на ночь.

Ночь обещала быть особенной. Никитка и Дэннис будут пробовать первый раз экстази. Смешно сказать, но первую дозу экстази Никита, словно чтобы подтвердить стереотип, получил от барыги бесплатно. Тот был другом и подарил подарок на др :) Знал, что делал!

x

- Можьня пожалюста адин пачка Малбороу?
- Что?! - продавщица в непонимании хмурится на Милю.
 -Адин пачка Малбороу пожялюста - спокойным тоном, вежливо улыбаясь, повторяет Милли.
- Что? Говорите по нормальному, я не понимаю! - продавщица раздраженно косится на несчастную рыжулю.
- Адин пачка Маль-бо-роу можня? - жалобными голубыми глазками Милли с надеждой вглядывается в грубое лицо тетки за прилавком.
- Девушка, я вас не понимаю! Следующий! - злобно отшивает ее продавщица.
- Шьто ты нэ панымаэшь? Пачку Мальборо она у тебя просит! - разрешила ситуацию, вернувшаяся с перекура кавказская коллега продавщицы-славянки.
- Спасиба бальшой! - радостно воскликнула Милька от того, что ее заказ наконец поняли и приняли.

Пока продавщица доставала сигареты, Милли недовольно взглянула на Никиту и бросила ему:

- Every f**king time! I swear they are just taking the piss!

Ему только оставалось пожать плечами. Ответить тут было нечего. Он действительно заметил, что у многих русских, выявлялись проблемы при столкновении с необычным акцентом или произношением, а то и просто словечком. И даже не спишешь на возраст тетки. Молодые девчонки из Старбакса ничем не отличались.

- Как Ваше имя? - улыбается молоденькая бариста Старбакса.
- Милли.
- Как? Лиля?
- Ньет, Милли.
- Эм, Ми...простите, как Ваше имя?
- Машя.
- Спасибо!

После серии подобных диалогов Миля, как и многие экспаты-интроверты, уже приноровилась и от греха подальше, решила не наводить ужас на уши дорогих россиян. Хотя среди экспатов встречались исключения – в основном, среди крепких американских мужчин, владеющих лишь английским, которые были уверены в том, что их поймет кто угодно, даже не владеющий языком. Надо просто громче повторять, что хочешь до самого упора, и eventually туземец точно поймет и сделает, что просят.

Миля же просто представлялась Машей, Оливия Олей, а Квентин - Колей, Сам - Сашей. Иначе, тратилось бесценное время, да и неохота было признаваться на все кафе в своем “иностранстве” и привлекать лишнее внимание. Привыкла она и к тому, что иногда в ресторанах официанты разбирали только с четвертого раза названия блюд, произнесенные ею. Иногда люди на улице спрашивали у Милли, как пройти, а когда она начинала честно отвечать, (если знала адрес), то они иногда люди просто сбегали от нее, словно от прокаженной, заслышав не совсем понятную речь с акцентом. Как ни странно, проблем с пониманием никогда не возникало лишь у других инородцев. Среднеазиаты и кавказцы всегда отлично понимали Милю, а вот она их не всегда, но это уже совсем другой вопрос. Кавказский акцент даже нравился Милли, и будучи в подпитии, полушутя, она иногда говорила, что поскольку она по происхождению горская дама, ей неплохо бы и по-русски научиться говорить с горским акцентом.

Но шутки шутками, а иногда Милли всерьез казалось, что это заговор русских против нее, а не просто свидетельство того, что слух современных русских весьма узок и не привык к разным акцентам, чужим языкам, да и вообще к разнообразию речи. Люди не могут вытерпеть ‘ихний’ или ‘шо’, или свыкнуться с тем, что ‘кофе’ может быть «и так и так», а вы от них требуете понимать английский акцент! Еще попробуйте этим русским объяснить, что русское ‘хэ’ можно и нужно транслитерировать как ‘h’, а не ‘kh’, ведь мы ж не арабы? Нарветесь на сотни теорий о том, что англичане, оказывается ,не могут выговорить русский ‘хэ’, и что Крустчев и Чекхов им, видите ли, легче произносить, чем Хрущев и Чехов. Милька только пожмет плечами на это и скажет - Interesting! Ей не привыкать, что россияне лучше ее знают, как там оно понятнее англичанам. Даже не скажет про Хитроу или he.

Работая одно время в переводческой конторе, Милли столкнулась с тем, что выпускницы МГЛУ с троечными дипломами охотно исправляли ее “ошибки” в тексте, переведенном ею с русского на английский. А иной раз дорогие россияне вообще не стеснялись и поправить ее произношение. Действительно, откуда же столичной англичанке знать, как правильно говорить по-английски?

- Ты очень странно произносишь... правильно ‘Тьюздей’ ‘Виирд’ и ‘Иэпл’, а не твои ‘Чюздэй’, ‘Вэйид’ и ‘Апл’! И что еще за ‘Ючьюб’, ‘Хащьтаг’ и Асид?

Милька даже не обижалась. Ну откуда ванькам да танькам, судившим, что такое английский по третьесортной американской поп-музыке и тому, что они могли расслышать сквозь закадровый перевод голливудских фильмов, знать, как звучит современный лондонский акцент? Которому, кстати умиляются и в самом Голливуде.

Только и оставалось ей, что делать круглые глаза и вежливо соглашаться с всеми этими гениями, чтобы потом, в уютной обстановке без лишних ушей, вдоволь посмеяться с экспатскими товарищами над крестьянским упорством и бешеной самоуверенностью некоторых местных аборигенов.

x

Поднялись пешком на четвертый этаж. У Дэнчика, как всегда, началась одышка. Выражаясь языком Милли, он ‘дышал, как извращэниц!’

На подоконнике у окна, сидела парочка смуглых испанцев, что-то экспрессивно обсуждавших. У стенки тихонько стояла и курила тонкие сигареты провинциалка лет 30 лет, невыразительную внешность которой емко описывает английское слово plain. С любопытством она взирала и пыталась вслушаться в разговор этих пришельцев из другого неведомого мира, с коим судьба ее столкнула в этой командировке в Москву из родного Саранска.

Хотя уже 8:30 вечера, что-то пока как-то тухло. Или, может, все уже внутри?

Дэнчик открыл дверь хостела и оказался прав! Запах алкоголя и пота. А в колонках на всю мощность играли The Drums.

Obamaaaa, I wanna go surfin'
Obamaaaa, I don't care about nothing

Тусовка действительно началась. Уже скоро, когда все хорошенько выпьют, она плавно разольется и на лестницу, куда часть народу переместиться курить сигарету за сигаретой, гогоча во весь голос и включая музыку на телефоне к несчастью соседей, коих угораздило жить в коммунальной квартире прямо напротив двери хостела.

Хостел был весьма простеньким и представлял из себя восьмикомнатную квартиру с холлом, кухней, двумя туалетами и многоместными номерами. Оформлен он был неприхотливо: из необычного можно было отметить лишь стену холла, обклеенную советскими рекламными плакатами 1920-х годов. В остальном - ничего особенного, и даже стильные фотки для инстаграма не сделаешь.

И тем не менее это был лучший хостел Москвы. Секрет был прост. Во-первых, Пат открыл его раньше всех. В году эдак 2007. А во-вторых, он всерьез занимался customer engagement. Чуть ли не каждые выходные или даже в будни, по вечерам, он общался под выпивку с постояльцами, собирал их вместе и вел тусоваться по московским барам на ночь. Иногда он даже угощал клиентов раундом drink’ов, ведь в конце концов они ему уже заплатили за хостел куда больше. В-третьих, на ресепшене у Пата сидели молодые девчонки-студентки из языковых вузов. Пат тоже их брал в походы по барам и иногда оплачивал их выпивку. В конце концов он платил им за работу копейки, а девчонки, тусуясь в баре, по сути продолжали работу - развлекали постояльцев. Более того, они приводили тусоваться и своих подружек. Что было очень и очень к месту - 80% иностранных постояльцев хостела были парнями. А кому из молодых девчонок не хочется попрактиковать язык с иностранцами?

Часто после нескольких раундов спиртного у девчонок случались скоротечные романсы с постояльцами. Все были в восторге. Оксана могла гордиться, что знает, насколько страстными бывают испанцы. Жене нравились милые и тихие немцы, а к Регине уже несколько раз в год только ради нее в хостел приезжал красавчик бразилец Педро. Или рыжий австралиец Блэйр? Или оба? Мы уже не говорим о Джонах, Пьерах, Альфредах, которые могли у себя на родине погордиться, что они таки точно знают, что русские девушки и правда бесподобны! Ну и после такого отлично проведенного времени, думаете, Педро парило, что диванчик в холле слишком простенький, ну и что бельишко могло бы быть и помягче? Или что, кажется, там были… клопы? Да, кажется! Он ведь столько тогда выпил! А Оксанка какая же была хорошенькая! Вот бы обратно в тот хостел, в Москву!

х

Никита купил две бутылки “Аква-Минерале” и пошел в туалет, чтобы насыпать в каждую из них порошок с экстази. Он ожидал скорее таблетку, а не порошок, но дареному коню в зубы не смотрят.

Отпив воды из обеих бутылок, аккуратно насыпал по равной дозе в каждую порошка из полиэтиленового пакетика. Размешал. Готово. Он вышел из туалета, позвал Дэника и Мильку треплющихся с Патом на ресепшене.

- Dennis, lets go smoke. Миль, пойдем тоже?

Никита любил мешать оба языка, и по настроению говорил то на одном, то на другом. Последнее время Милли предпочитала говорить по-русски (в целях практики языка), а он по тем же причинам говорил с ней по-английски. Когда они уставали, то оба разом переходили на родные языки, потому что так легче всего, а мозги все равно тренируются.

На лестнице никого не было! Удача!

- Right, ну что, Дэнчик, пьем?
- А это нормальная штука, да?

Дэннис иногда потрясал своим невежеством по отношению к наркотикам, да и иногда и к жизни в целом. Как-то Дэнчик рассказывал, что один из его клиентов, кому он под видом американца преподает английский, предложил ему во время занятия нюхнуть героина (!), и Дэннис отказался только лишь потому, что после этого занятия у него был еще один клиент, к которому надо было ехать через весь город.

- It’s good Dennis, don’t worry! - убедительно сказала Милька.
- Alright!
- Ну что, погнали?

Мальчики, выкурив по сигарете, с небольшим усилием, буквально за пару минут, выпили по поллитру водицы со странным горьким вкусом.

- When it should hit?
- In 40 to 60 minutes..
- Cool, let’s go back? Dennis - could you buy me a beer? Reds please!

х

Было около девяти с половиной часов вечера. Никита уже пил вторую бутылку Reds’а и все не мог дождаться наступления эффекта. Он сидел в обнимку с Милли на диване в кругу знакомых Пата. Обсуждали что-то банальное. Кажется, экспатик восторженно рассказывал своей русской пассии, что его первым знакомством с русской культурой был трек «Not gonna get us» от Тату. Девчонка в непонимании смотрит на кавалера. Ей без энтузиазма помогает Никита. У него антипатия к русским пассиям экспатов. Ничего личного, просто почему-то среди них было много простушек, до общения с которыми в обычной жизни он никогда не опускался по причине отсутствия каких-либо точек соприкосновения интересов.

- Not gonna get us это «Нас не догонят», просто английская версия.
- Ааа!

Вдруг у Никитки раздался в желудке блевотный позыв. Он побежал в туалет отдышаться. В холле шумит на всю громкость трек Kids от MGMT.

Control yourself
Take only what you neeeeeed from it

https://www.youtube.com/watch?v=w7JthgTMHDU

Не блеванул, что-то лишнее сплюнул. Вышел, выпил воды. Пошел курить сигаретку. Начал курить в гордом одиночестве.

Из двери хостела вышел на лестницу какой-то чернявый парень-латинос. Приятной внешности, оливковокожий. Нарядный, значит тоже пойдет сегодня тусить!

- Sorry, do you have a lighter?
- Yeah, sure
- Thank you! How are you? I’m Gonzalo!
- I’m Nikita. Where are you from?
- Bogota, Colombia!
- Oh, wow! Never been to Latin America - wish can go there! How come you’re here?

Между парнями завязалась беседа, а Никита и не заметил, что начал курить уже третью сигарету и, слова и остроты льются из него рекой.

Дверь хостела опять открылась, и оттуда выпорхнули Дэннис с Милькой.

- Ah! There he is! What are you doing here? Has it hit you yet?
- Emmm, I don’t know

Не знаю? И Никита вдруг осознал, что он чувствует теплую волну кайфа по телу. Сигарету курить было явно приятней, чем обычно, а самое главное, ему хочется общаться, задавать вопросы, что-то рассказывать.

- Actually, it did!

Милька с завистью посмотрела на Никитку.

- Can you get more?
- Sorry Millie, no, too late - and I’ve offered you! Maybe next time?

Кажется, он случайно затронул какую-то струну души Милли. Он подозревал, что у нее  был свой химический роман с экстази. Ведь экстази это не просто еще один наркотик, а целая часть современной британской молодежной культуры. Похоже, до такой степени въевшейся в саму Милли, что Никита замечал ходящие во сне челюсти и характерный скрежет зубов, несмотря на минимум двухгодичный перерыв в употреблении.

V  (туса)

Wow! Так вот оно в чем дело?

Раньше поход в клуб или бар на ночь казался Никите бросанием денег на ветер. Во-первых, просто дорого. Во-вторых, душно. Ну и ведь просто скучно. Как-то невесело. То есть всем весело, кроме него, интроверта. Жаться у бара за дрянным пойлом, которое тебе еще и недоливают? Глядеть на потные танцующие тела? Сидеть за столом с кучей каких-то малознакомых людей? Болтать с незнакомцами? Неловко и скучно! А если выпить много, то все неизбежно заканчивалось одним и тем же - блеванием и вертолётами. Тут без вариантов.

А с экстази все становится на свои места. Болтать хочется с кем угодно, особенно с незнакомцами. По телу идут волны удовольствия. Сижки тянешь одну за другой. Пьешь, сколько влезет – и о вертолетах можно забыть. Ночь теперь не медленно плелась, а наоборот, так спешно бежала, что хотелось слегка остановить ее темп, растянув на подольше. Никите даже подумалось что было бы хорошо, если бы он был всегда на ‘И’. В этом состоянии ему казалось, что он очаровывал всех своими речами, «как телеведущий». Милька правда как-то очень проникновенно и холодно ему призналась: «I don’t like you like that, you’re weird, too not you». Она имела в виду, что эта приятная легкая персоналити - не Никита. Также ее бесил залихватский, громогласный и демагогичный стиль его речи при спорах под наркотой. Ха! Ну точно российский телеведущий с программы ток-шоу!

Где-то в районе полуночи, после беседы с очередным преподавателем английского, ветераном иракской войны из Висконсина, жалующимся на полученную психологическую травму, которую он исцелял героином, Никита обнаружил себя за столом с немцем-ровесником, который по случайности проходил практику в его инженерном ВУЗе. Маленький, низенький немец-ботаник рассказывал ему за кружкой пива о том, что выросши в провинциальной Германии c родителями беженцами, немцами из Таджикистана, он всю жизнь вопрошал себя - почему же мы так бедно живем? Ответ на этот вопрос ему дали полгода жизни в Москве. Оказалось, немецкая бедность относительна, и он наконец сказал спасибо родителям за то, что они вывезли его с постсоветских земель в раннем детстве. А ведь немец глядел на довольно тучную Москву начала 2010-х, уже не ту потертую Москву 1990-х.

Никита с неподдельным интересом слушал собеседника, в то время как его лоб и спина обливались потом, глаза и зубы дрожали от химического кайфа, а он пытался не подавать виду, потягивая дрянное пивко и куря сигарету за сигаретой. Ему было так жарко и душно, что он наконец снял с шеи любимую бабочку и положил ее в карман пиджака, а не менее любимую дорогую чёрную рубашку в белый горошек, купленную в английском бутике, ему даже хотелось сменить на какое-нибудь более простое поло или майку. Но нельзя! Эх, на какие только жертвы не пойдеш,ь чтобы выглядеть модно, когда тебе 23!

х

Позже за бокалами виски с колой, из-за жара уже расстегнув несколько верхних пуговиц рубашки, так что можно было увидеть его худенькую грудь “девочки-доски”, Никитка болтал с каким-то знакомым МГИМОшником Дэнчика, гордясь своей передовой политической идеологией - либертарианством. Он, правда, не совсем сам понимал, что это такое, не считая того, что он слышал, что на Западе это сейчас дико круто. И, да, Айн Ранд и ее книга «Атлант расправил плечи» это очень круто, но он правда, ее не читал, (о чем он скромно умалчивал). На книги нет времени у этого либерального интеллигента. Ну, то есть ,ладно, он читал, конечно, но литературу попроще - Сенчина, Прилепина, Пелевина, Вэлша и только в метро. А когда еще? Вечером и на выхах он либо обкурен дудкой, либо с пацанами на тусовке или на концерте, или читает Грани.Ру. Хотя если так посмотреть - когда тебе около двадцати, скорее стоит социализироваться, нежели чем сидеть одному дома c книгами. Когда еще можно так легко завести кучу интересных и полезных знакомств и просто иметь время общаться?

Дэнчик в это время оттанцовывал вместе с Милли под хит Ивана Дорна рядом на танцполе.

Я особенный тип
Слышишь этот мотив
Стимуляторы танцев
Для десятка из ста мысль песни проста
Не надо стесняться!

Оу-оу-оу-оу-оу
Не надо стеснятьсаааа!
Самая любимая музыка здесь играет
Мне нужен алкоголь
А тебя ждет на танцполе…

х

- Смотри! Че это за странный чувак заснул на остановке? Вроде не бомж….Он так не замерзнет?

- Да, вроде одет. Пьяный, походу..

Парни стояли на остановке у метро “Лубянка”, куда Никита специально приперся из “Кузни”, чтобы встретить друзей, пришедших из бара “1920”, который тут рядышком, на Никольской. Энергия била из него, и не мог просто взять и дождаться друзей в клубе, ему обязательно хотелось выйти и прогуляться на свежем воздухе. На нем и курилось приятнее.. да и можно свою музыку послушать в наушниках, а не какого-то Ивана Дорна...

- Смотри-ка, это непростой алкаш, а некий Кеннет Брэдшоу... переводчик, тут его пропуск и какие-то четыре буквы - Кэ-Пэ-Мэ-Гэ. - товарищ Никитки аккуратно осматривал карманы парня.

Услышав, что заснувший пьянчуга - иностранец, Никитка оживился.

- Ммм! Кэ-пэ-эм-гэ! Это одна из крупных аудиторских компаний. Давай его попробуем разбудить! Зима, ща его обуют менты или еще кто-нибудь!
- Ну давай…

Никитка с друзьями начали расталкивать алкоголика. Никакого эффекта. Алкаш вроде бы просыпался на одну-две секунды, потом кряхтел и засыпал обратно.

- Hey, mate! wake up! you need to wake up!

Еще пара минут и ничего. Кен был крупным верзилой, который походу выпил конскую дозу алкоголя и намертво впал в спячку. Или, может, он был просто под какой-то барбитурой?

- Никит! Хорош, пойдем - мы же тусить собирались? Че он тебе взялся?
- Да лан, пацаны, ну надо же помочь человеку!
- Ты не видишь, какой он никакущий? Тут бесполезно!
- Ну он же может попасть в херовую ситуацию! Иностранец! Прикинь, ща в ментовку загрянет?
- Не умрет. Я забрал его кошелек и рабочий пропуск, оставил ему в кармане косарь. Завтра завезу ему в офис на охрану - так точно не проебется.
- Да давай еще попробуем!
- ****ь, Никит, **банный в рот! Во-первых, ты упоротый и не понимаешь, что ща приедут менты, тебе с твоими зраками самому шляпа! Да и если даже его заберут менты, ему только лучше - они его быстро разбудят и приведут в чувство, а ночью в камере он точно не замерзнет. А в-третьих, ты ему помогаешь, потому что он экспатик, русскому же так не помогал бы?

Даже сквозь наркотическую эйфорию,убивавшую всякий стыд, Никите стало гадко на душе, ибо друган говорил чистую правду. За ним правда водился такой грешок, что даже Милька сказала, что он ведет себя как expat’s lapdog. Милли учила Никитку английским манерам - будь вежлив, но не лебези перед людьми за так, без выгоды себе. А тот был вечно с ними милый, услужливый, любезный... Экспатики же далеко не всегда отвечали взаимностью... и, кажется, даже потешались над ним за его спиной.

...Ну если тебе, ***ь, так неймется его разбудить, я знаю способ! Давай сюда свою “БонАкву”..

Товарищ ополоснул пьяного Кена водой из бутылки. Тот проснулся, завизжал, рассвирепел, потянулся рукой и больно ударил стоявшего к нему ближе всего Никитку по ноге… чтобы затем обратно спустя пару секунд откинуться в спячку...

- Ах ты **баная **ка! Да чтобы ты сдох, мразь! Чтобы тебя здесь чехи от***дили, а потом менты приняли! ***нная гнида! ****рас! ****ь, **ка! Пойдем, чуваки! На*** это американское чмо!  - визжал уязвленный Никитка.

Пацаны дружно хохотали над исходившим желчью Никитой, чуть ли не схватившись за животики сквозь свои зимние куртки и пальто. От любви до ненависти, как известно, всего один шаг.

- От он, какой ты альтруист, Никитос! Ха-ха-ха!

И вся компания дружно потопала вниз с горки, по Театральному Проезду. Им на встречу по пустынной улице ехал одинокий грязненький старый троллейбус «двойка», завершавший сегодняшнюю смену. Вот он сейчас, почти в час ночи, пройдет Лубянку, пойдет через Китай Город и уже через минут двадцать пять, водитель наконец выйдет на свободу после рабочего дня, в безлюдном Филевском Парке.

х

Никита сидел в обнимку с Милькой за столиком тусовки Пата с экспатиками и потягивал виски с колой, да очередную сигаретку. Милли пила джин-тоник. Наконец-то он дождался, что рыжуля натанцуется и будет сидеть с ним, а не топтаться с Дэнчиком. Ведь Никита не танцует. Стесняшка!

Какая-то ‘Наташа’, новая девка сорока пятилетнего летнего Рона, сидевшая у него на коленях, уже довольно в подпитии, шумно возмущалась недавним разговором с родительницей.

- Еще раз она мне меня спросит: «Когда же дети?» Я, наверно, не вытерплю, и так ей и скажу: «Пошла ты ***** со своими детьми! Мне не нужны эти мерзкие маленькие ублюдки! Я живу только для себя, ну и для моего Ронни»….

Она улыбнулась, взглянув на своего довольного толстяка, вполне годящегося ей в отцы. Тот улыбался в ответ. Вероятно, у него даже полегчало на душе от того, что  очередная ***дь не собирается даже в мыслях залететь от него, чтобы женить его на себе…Хотя, конечно, не следует верить на слово всему тому, что говорит русская женщина, но тот факт что ‘Наташа’ была пьяной, придавал Рону оптимизма. По его наблюдениям, пьяными местные туземцы обоих полов зачастую ведут себя более искреннее.

Сжав своей маленькой ладошкой его волосатую лапу, ‘Наташа’ нежно поцеловала Рона.  От вида толстой мордочки с маленькими хитрыми глазенками, прижавшейся своими губками к губищам дородной симпатичной русской девки, Никитки стало немного тошно. Хотя... оба довольны. Как говорится, win-win situation!

Милька немного стеснялась и сторонилась экспатиков. Их образ был весьма своеобразным и в целом производил не самое лучшее впечатление, и она не имела никакого желания ассоциироваться с ними. Почти все они поголовно были тридцатилетними и сорокалетними одинокими мужиками. Часто с пузиком и непритязательной внешностью. Не дураки выпить, может быть, даже алкоголики, но из тех, что умеют держать себя в руках. Скрывающиеся от родных гнезд, каждый по своим причинам, на далеком Востоке. В России. И, несмотря на все свои недостатки, (а кто без них?), тем не менее, нашедшие здесь свою нишу. Русские девчонки просто вешались на каждого из них. Ибо деньги у экспатиков, как никак, водились, а мысль о том, что можно охмурить своего кавалера, женить его на себе и затем уехать из “Рашки”, бесперебойно работала в определенном кругу девиц. Вот и за сегодняшним ночным столом в “Кузне” вместе с Милькой и Никиткой, Роном, Патом, Нилом и Крэйгом сидели очередные Маши, Глаши, Даши да Наташи. Экспатики пользовались своим статусом и меняли девчонок, как перчатки.

После многоразового посещения популярнейшего места экспатиков - Papa’s place, (коим, кстати, владел американец), где по понедельникам в Happy Hour три коктейля продавались по цене одного, и куда стекалась куча народу со всей Москвы, у Никитки появилось стойкое отвращение к этому типу давалок. Как говорится, просто за державу обидно! Как-то раз, там, в Papa’s Place, один из его друзей решил весь вечер со своим неплохим английским, (хотя и с дубовым акцентом), строить из себя американца. И что вы думаете? Уже через пару часов, быстро познакомившаяся с ним молодая русская леди, привлеченная английской речью, и успевшая вкатить уже три, а то и четыре Манхэттэна, сосала ему хобот в грязном туалете. Другой приятель Никитки - Мишка, молоденький ашкеназ с Брайтона, как-то летом, уже после тусовки в клубе, под утро склеил девчонку, ловя такси в начале Тверской. Девочка, менеджерша в западной компании, тоже повелась на услышанную иностранную речь, и легко уехала с моложавеньким незнакомым парнишкой пить чай и есть сушки целое воскресенье у него в гостиничном номере. Кажется, тогда Мишка и познал в первый раз в жизни прелести анального секса. Россия - широкая душа, особенно для иностранцев!

Милли тоже была не в восторге от своих соотечественников, по большей части довольно непривлекательных оппортунистов, грубо и легко пользовавшихся глупыми русскими девицами. Тут в Милли играла феминистическая струнка.

Сложное было отношение у нее и к русским девчонкам. С одной стороны, принадлежа к эмпирической культуре, ко всем незнакомцам Миля всегда относилась позитивно, непредвзято, давая им the benefit of the doubt. И хотя на каждой тусовке Милька никогда не была обделена вниманием, русские девки тем не менее, зачастую тяжело шли на контакт. Косились на нее, шептались с подружками о рыжей чужеземке. Потом, выпив, снюхав, выкурив или съев, контакт как-то налаживался, но без энтузиазма. В отличие, кстати, от русских парней, которым было искренне интересно пообщаться с иностранкой. Привыкнув к тому, что часто на тусовках девки просто избегали попыток любого общения с ней, Милька решила, что насильно мил не будешь, и бросила пытаться быть extra nice, тем не менее отвечая любому выражению симпатии вежливой английской взаимностью. Легче всего дела шли у Милли с теми. кто совсем не говорил по-английски и воспринимал Милли как человека, а не англичанку, или же с образованными и интеллигентными русскими девчонками, знающими язык и интересующимися Англией и Западом. Те тоже в ней видели человека. А вот с теми, кто был посередине, было сложнее, словно они стеснялись или пугались Мильки. Похоже, для них она была просто чужой. Только англичанкой, но не человеком.

Те, кто считал Милли за человека, считались и ею «человеками». К остальным же Милли относилась с легким презрением. Иногда совершенно необоснованным. Например, ей казалось, что русские девчонки специально наступают ей на ноги в клубе, потому что она англичанка, словно у нее на лбу была написана ее национальность. Раздражало Мильку и то ,что, по ее мнению, при виде мужчин, русские девки начинали специально разговаривать и вести себя, как маленькие глупенькие дурочки. Ей казалось, что стыдно так вести себя женщине, - это опять в ней играла феминистическая струнка, которая по типичной западной привычке не признавала diversity в методах манипулирования мужчинами. Мастерстве, в котором русские дамы дадут фору любой англичанке! 

На фоне пар - иностранец и русская, Милли с Никиткой были белыми воронами. Западные женщины редко приезжали в Россию, а если и прибывали, то в обозе своего супруга - дипломата или топ-менеджера. Обычно они жили в своем маленьком мирке из нескольких семей, частично напоминающим жизнь британских колониальных дам в Индии времен Империи. С таким соотечественницами Милька никогда не пересекалась. Что ей делать с этими старпершами? Ровесницы или девчонки постарше, редко, но встречались. Большинство –  в среде переводчиков и преподавателей английского или авантюристок, приехавших в длительную рабочую командировку. Была парочка журналисток. Были студентки. Но их было ничтожно мало. А уж нашедших себе русского бойфренда можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Не обходилось у Милли без смешных разговоров с аборигенами о «неоспоримой» красоте русских девушек. Особенно Милли нравилось, когда русские девки так непосредственно, часто уже немало выпив, выдавали ей, что мол «ты ,Милли, такая красивая и хорошая, ну а так, вы все на Западе уроды, бабы у вас страшные, лошадиноподобные, особенно немки и англичанки. Ты извини, это не про тебя лично! То ли дело - наши русские девки! Идеал женственности, стиля и красоты. Ты тоже, Миль, ничего, Никитке повезло с тобой!» Погордившись своей уникальной русской красотой, девчонки через пару минут начинали обсуждать, какая же симпатичная Лана Дель Рэй или Кэйти Пэрри, или Гвинеф Палтроу с Викторией Бэкам, а парни вечером рутинно глазели порнуху с нимфетками, в чьих жилах текла англо-ирландо-германская кровь. И без всякого когнитивного диссонанса все обходились. Никакого противоречия не замечали. Русские девушки - самые красивые!

А как-то раз, в минуту случайного сбоя, холодная английская душа Милли, на которую шотики водки с пивком тоже иногда действуют как эликсир правды, ни с того ни сего призналась Никитке, что ее ужасно давил тот факт, что почти все молодые русские девчонки худые. Из-за этого ужасного общественного давления, представьте себе, буквально за пару лет Мильке самой пришлось сесть на диету и избавиться от полутора десятка килограммов. Вопрос, хотела бы она эти килограммы взад, и так ли ужасно ли в конце концов это толстофобское общественное давление, Никита вежливо не поднимал, понимающе кивая, и глядя на нее полными сопереживания глазами. Действительно, как сложно жить на этом диком востоке! А затем Милька злобно улыбнулась, блеснув глазами и промолвила: “They may laugh at me that a’m a bit chubby now, но ми еще посмотрим черес десят лет, кто будет смееться, сорокь пьять килягрям идеальный вес, ага, хо-хо!”

Никита понял, что имела в виду Милли, хотя только недавно он с удивлением узнал об этом негласном консенсусе среди экспатов, считавших, что русские девушки красивы... но лет так до тридцати пяти. А потом они все быстро увядают, толстеют, коротко стригутся, и красота, если остается, то только на фотках в юности.

О консенсусе он первый раз услышал от своей подруги, бледнокожей ирландской брюнетки Беф, внутреннего аудитора Кока Колы или Пепси. Рассказывая ей, что он находит кавказских девушек довольно привлекательными, Никита заметил, что, увы чуть ли не сразу после свадьбы или после наступления двадцатилетия, они быстро превращаются из эффектных южных красавиц в грузных восточных мамочек.

На что Беф ответила: «Ой, а нам всем казалось... что, разве ваши русские женщины не такие же??»

Самые интересные иностранцы на ночных тусовках встречались из числа транзитных визитеров в Россию. В эту ночь Никитка разболтался с молоденьким нью-йоркским ашкеназом, признавшимся по секрету, (мол, все равно больше никогда в жизни не увидимся), что он получил подтверждение на работу стажером в Белый Дом. До этого Никитке повезло поболтать с рафинированным турком, рассказавшим, что Турция довольно похожа на Россию и вестернизированным образом жизни и уровнем развития. Выпало ему как-то пообщаться и с молодо выглядящей парой австралийских ментов. Парнем и девушкой,  которые очень оживились, когда он им сказал, что может вымутить дудки и экстази. Видимо, принять что-то в период заграничного отпуска отлично вписывалось в паузу между их обязательными драгтестами на работе.

Еженедельное общение с иностранцами повлияло на мировоззрение Никитки. Ему даже на какой-то момент и правда показалось, что все люди братья, и он почувствовал себя гражданином мира, а не только русским. До такой степени, что как-то на годовщину 11 сентября, когда приятель написал у себя на стене В контакте, что «так и надо сраным пиндосам», Никита обрушился на товарища с праведным гневом, что, мол, как тебе не стыдно говорить такие гадости про наш братский американский народ. Кажется, никто даже не стал мараться, чтобы ответить ему, потому что даже друзья находили Никиту слегка сумасшедшим.

Хостел стал также связующим узлом для Никитки и с провинциальной Россией. Там оставались и подолгу жили, тусуясь с Патом по барам, заезжие в московскую командировку мужики из дремучей Сибири или Урала, просто гости столицы, а иногда и натуральные бандиты мелкого калибра. Последние, к слову, в Хостеле и на тусовках в барах вели себя как галантные джентльмены, угощали выпивкой и с интересом беседовали с иностранцами, если те размовляли на русском. Гости столицы развлекали всех плачем о бедной провинции и жиреющей за их счет Москве, знакомили Никитку с неведомым лексиконом а-ля “частный сектор” или “лентяйка”, а также иногда удивляли его странным неожиданным комплиментом, что мол москвичи говорят «всегда четко и по делу».

х

Ближе к трем часам ночи, возвратившись из похода за сигаретами в Азбуку Вкуса, что на углу Фуркасовского переулка и площади Воровского, и находится в одном здании с head-office’ом ФСБ, Никитка нашел себя треплющимся c лесбиянской, подружкой Дэнчика, Никитка громогласно признавался ей, как он всей душой за проведение гей-парадов в России, и, что устрой такой в наших палестинах, он обязательно пойдет с транспарантом в первых рядах. Лесбиянка, плотненькая девчонка, выглядящая словно участник группы «Ночные снайперы», одобрительно кивала, честно признаваясь, что вообще-то она против идеи парада. Ей он ничего не даст, привлечет всяких «пидоров» (цитируем ее саму), и создаст, вернее укрепит, нехороший и непривлекательный образ шумных и развязных людей, а ей бы только ее не трогали. Потом она вообще выдала, что она против оппозиционеров, да еще и за Путина, «так как его шайка уже наворовала, а придут новые - будут грабить по новой». Последнюю фразу Никита пропустил мимо ушей и поставил на даме ярлык непрогрессивно мыслящей. Народ не тот?

Никиткино самолюбие было уязвлено. Он всегда, громко, (хотя лишь спора ради), всем вещал в вузе, офисе, в семье и на тусовке, как он выступает за гей-парады и однополые браки в Россиии. И вот те на -  он душой за революционные секс-меньшинства, на работе и в инсте агитирует за их права, а тут такой реакционный удар с тыла? Геи за Путина?

На удивление, окружающие Никитку жители Москвы начала 2010-х, уже очень спокойно реагировали на разговоры о геях, принимая как факт их существование, а также отмечая, что в быту это, оказывается, такие же люди. Надо ли говорить, как в таких случаях расстраивался Никитка, ожидавший большой драмы…»А вот и не подеретесь!»

Вероятно, самую значительную роль в смягчении нравов москвичей сыграли сами геи, которым приходилось быть «послами» своей ориентации. «Натуралам», словно святое откровение, внезапный, (а иногда и ожидаемый) камин-аут друга, подруги, коллеги по работе часто открывал глаза на то, что гомосексуалисты – это обычные люди, которые любят выпить Балтику-9, смотреть, как играет Спартак, или печь тортики да вышивать крестиком…

После того, как Никитка полгода назад познакомил Дэнчика со своими приятелями, те, конечно, (как и сам Никитка), поначалу шептались «пидор, пидор», а потом как-то быстро сдружились с ним, стусовались, и даже с понимаем, слушали истории Дэнчика о его любовных похождениях. Доходило до смешного. На его дне рождения в одном из гей караоке, тут по соседству на Лубянке, общий друг Антошка, посреди зала, набитого трансвеститами, геями, дагестанскими лесбиянками и прочими нежными личностями, громко в микрофон поздравлял Дениску: «Дэнчик, *** с ним, что ты пидор, но ты нормальный пацан, я тебя уважаю, за тебя, Братан!» Администрация места неодобрительно посмотрела на Антошку и покачала пальцем, но быстро подоспевший Дэнчик их успокоил: «Извините, сами знаете - натуралы! Что с них взять! Вы меня простите! Я с ним поговорю чтобы вел себя поспокойнее».

Странные люди стали встречаться Никитке после знакомства с Дэнчиком и московскими экспатиками во время их совместных походов по московским барам. Банкирши-свингеры, мелкие чиновники-торчки, геи-массажисты, иностранные журналисты. Никогда он не общался с таким количеством разных людей в непринужденной обстановке.

х

К четырем часам утра Никитка обнаружил себя уже теряющим бодрость, а также всякий интерес к разговору, за столом с немецким дружком Дэнчика, блондином Торстеном. Беседа о русской литературе не зашла, вернее, Торстену она, кажется, не была интересна с самого начала, так как разговор завел Никитка, а тот его просто вежливо слушал от неимения других собеседников.

К столику подошел другой дружок Дэнчика - тоненький шатен Славик, улыбнулся Торстену, и взяв его под ручку, побежал с ним в сторону туалетов. И нет, они не нюхать пошли, ну разве что, если только не потные гениталии друг друга.

Оставшись за столом наедине с сигаретой и почти допитым стаканом с виски-колой, Никитка докурил свою Marlboro Light и решил, что пора ехать домой!

Эй Millie, lets go home! - помахал она на танцполе своей герлфрендше, танцевавшей с Дэнчиком и какой-то некрасивой мексиканкой под “Toxic” Бритни Спирc.

x

Таджик был пойман, и они поехали домой на съемную квартиру на Пионерской. Дэнчик остался танцевать и сказал, что приедет позже.

Милли с Никитой плюхнулись на заднее сидение коричневой модели жигулей и поехали по ночной Москве. Уставшая рыжуля быстро уснула, мило прокорнув у Никиты на коленках. Он же наслаждался через окно видами пустой ночной Москвы, слушая плеер, где Ленина Пакет угарно перепевали альбом Децла «Кто ты?»

Посмотри влево, эта тетка как полено!
Посмотри вправо, идет целое стадо!
Посмотри прямо, этот парень, как баба!
Мы сидим отдыхаем без особых каких-то планов!

….

Ровно 9. Пятница. Столица веселится.
В ритме хип-хопа пульсирует улица.
Ровно полночь. Пятница. Столица веселится.
В ритме хип-хопа пульсирует улица,
Такси везет меня домой. Поет ветер.
Приятная усталость. Сегодня был клевый вечер.

Вот авто вырулило на Новый Арбат, пара минут и уже проехали величественную гостиницу Украина. Белый Дом по правую руку, река Москва по обе стороны, море ночных огоньков, ноль машин. Прекрасно!

В плеере играют бодрые и еще невинные Рыночные Отношения конца нулевых.

“Кеды, шорты и поло
...и по*** что холодно,
убиваем здоровье,
пока что мы молоды.

пишем песни,
я хип-хоп кудесник,
Кафэ и Джузи в твоем сердце,
куда не денься.”

Машина просто летела по совершенно пустому Кутузовскому проспекту, радующему глаз Никиты, влюбленного в сталинский Ампир. Он мечтал переехать на Кутузовский, когда станет зарабатывать больше. Хотя это формально не центр, он был мил Никите своей красотой, а также «качеством» своих жителей и услуг. После Триумфальной Арки Никита попросил повернуть направо, на Неверовского, а затем на Барклая, въезжая в царство унылой хрущевской застройки и массовой застройки многоэтажек позднесоветского периода с редкими вкраплениями современных зданий. Почти дома!

В ушах Твердый Мики со своей герлфренд приятно читали под чьи-то с***женные битки:

Меня развезло, съем еще колесо
И прогресс на лицо, в небеса унесло
И не хватит слов, описать всего
Зато весело, ну а вам слабо

И в этой суматохе, будничных картин
Главное знать, что ты не один
Любыми путями , разгоняя сплин
Покури или выпей, сделай то, что забыл

Сколько не дай, мало нам это необходимо
Бошки, ботвары зажарим, прокипятим их
И прекрати нести типо растения зло
Лето спасибо большое тебе за все

х

Вот, держи пятьсот.

Никита ожидает сдачи и остается недовольным от просто «спасибо».

- Мы же договаривались на четыреста?
- Дагафаривались, но у меня сдача нет, извини, брат.
- Как нет? А что раньше не сказал?
- Извини, брат - разводит руками, грустно улыбаясь и дымя сигаретой, таджик.

Глядя на спящую у него на руках Милли, Никита решает, что сто рублей того не стоят и уж лучше они быстрей окажутся дома.

- Ладно! Mille, wake up, we’re home!

х

Раздев и уложив Милли спать, поставив ей стакан с водой на столик рядом с кроватью, Никита пошел курить гашиш перед сном. Ему рекомендовали это сделать после тусовки, чтобы не бороться зазря с бессонницей.

Накинув на плечи куртку, он варил плюшки, глядя в окно балкона на свой двор. Ночь все еще была на дворе и не думала уходить. Гашиш, а также технотрек лондонских земляков Милли Orbital - “Halcyon and On and On” грели Никиту изнутри, и он с удовольствием смотрел на падающие снежинки. Есть свой уют в зимней московской ночи, когда глядишь на нее в тепле из окна! И особенно, когда тебя греет плюшка!

Засыпал Никитка под “The Dark Side of the Moon”. Все-таки хорошо, что в декабре светает поздно, и в семь часов утра еще темно, и успеваешь заснуть утром до наступления света и скрежета дворников во дворе.

VI (утро)

- Hey, Kitty, wake up, wake up - толкала бойфренда и шепотом приговаривала Милли.
- What’s up? Я сплю! - громко отбрыкнулся, еще не открывая глаза Никита.
- Shhht, wake up! It’s 3 pm, you’ve slept good 6 hours for sure. You gonna lose the whole day otherwise!
- Fine…

Пробудившись, Никита, почувствовал невыносимую сухость во рту, обкусанные изнутри щеки, ужасный комок в горле от минимум двух, а то и трех пачек сигарет.

Он посмотрел в окно. Грязносерое небо, чувство гнетущего воскресенья, захотелось опять плюхнуться в подушку.

- Drink! -  Миля протянула кружку с водой и продолжала - You’ll feel better and oh my god, you really need to go brush your teeth, i thought i’m gonna die from the smell..
- Таак себя как-то чувствую, дудка же у нас есть, да?
- Ест, ест, now shhuush! Lets go to Dennis’ room and spoil his fun! He texted me that he brought a guy whom he fooled that he’s an American. Typical Dentchshik!

Дэнчик не первый раз так клеил парней и приводил их на съемную квартиру, где вместе жила троица. Когда у Никитки и Милли было веселое настроение, как, например в этот раз, они, шутки ради, стучались в комнату Дэнчика и, хохоча, кричали тому через дверь: «Здорова Дениска, как дела? Ты кого привел к нашу кровать, **ка? Изменяешь?» Чем ,разумеется, приводили в ужас его очередного любовника, и в негодование самого Дэнчика, которому приходилось упорно доказывать любовнику, что Никитка шутил про его русскость, да и про ревность тоже. «Что взять с этих натуралов?»

- Деньтчьик, шялява пазорная! Кто у тебя там в кровать? - весело стучала с озорным видом Милька через стеклянную дверь.

Она любила блеснуть просторечной броской русской лексикой, и в этом абсолютно не отличалась от русских, любивших не менее просторечно выражаться по-английски, пытаясь всегда запихнуть c**t, douch, scum или innit, слова, которые не каждый молодой англичанин будет стремиться использовать.

- Guys, can you please leave us alone, we are having some quality time here, you know! - донеслось сквозь дверь.

- Дэнчик, выходи сюда подлый трус, хватить играть в дурачка, мы все знаем, что ты не американец, а гопник рязанский!

Guys, I don’t understand what you are trying to say, please speak English! - невозмутимо отвечал Дэнчик.

Че ты там, не понял, пи**р? И кто у тебя там, ****ь? - парировал Никитос.

Повисла гробовая тишина, и за стенкой почувствовалось напряжение. Никитка любил крайности, но и кайф нельзя ломать другу. Никита начал громко извиняться.

- Sorry Dennis, you know we are just trying to be stupid, mate! How are you feeling after yesterday?

- Oh, these straight people! i’m fine, thanks! Now **k off and let me enjoy some time with my sweetie!

х

Только выкурив сигарету и выпив имбирного чаю, Никита наконец открыл свой лаптоп и, прочтя с десяток сообщений Вконтакте, внезапно понял, что он пропустил сегодняшний Митинг!

А там ведь была целая драма! Изначально митинг должен был проходить на Площади Революции, в двух шагах от “Кузни”, но затем после какого-то странного подковерного распития виски в мэрии между вице-мэром Горбенко с Алексеем Венедиктовым и Борей Немцовым митинг перенесли на Болотную Площадь.

Все это он пропустил. Последний раз он читал новости только в пятницу вечером. В субботу утром он с утра накурился и читал Бердяева. «Философия неравенства» под гашишем словно заиграла новыми красками. Потом родители, потом хостел, потом клуб. На Ipod’е не почитаешь новости!

А митинг, похоже, прошел крайне успешно! Пришли десятки тысяч людей. Максимальная цифра, ходившая в инете, колебалась в районе ста пятидесяти тысяч. Такого огромного количества людей на оппозиционном митинге Москва не знала с начала девяностых! Фурор! Старикашка Лимонов что-то бухтел про слитый протест и преданную революцию, но он был посрамлен свежими бодрыми либеральными оппозиционерами, коих пришли поддержать такие персонажи как Ксения Собчак и Божена Рынска. Никитку как-то глубоко внутри насторожило, когда они увидел в стане оппозиционеров столь неожиданных персонажей, ранее бывших гордыми путинскими лоялистами или просто держащими нейтралитет к власти. Ему даже показалось что может быть, и протест какой-то на самом деле искусственный или контролируемый с той стороны? Да, нет! Это просто так выглядит успех - объявляли восторженные и возбужденные публицисты в ЖЖ. Крысы бегут первыми с путинского корабля!

х

Скурив несколько плюшек на балконе, и конвертировав свою усталость от тягучей пост-тусовочной в приятно-убитую гашишную, Никита написал в Skype тель-авивскому другу, что не попал на митинг из-за тусовки.

- Какой-то я недореволюционер! Пропустил главное политическое событие года!
- Да б-г с ним! Успеешь еще Путина победить! Лучше скажи, как тебе ешка? Советуешь? Кстати, я тут прочитал недавно одну книгу Анатолия Чубейса.
- Чубайса!
- Ah, sorry, просто так слышится по-английски его фамилия, я и книгу читал по английски….

Товарищ-израильтянин в своей типичной манере, полушутя, заметил, что наркотики оградили Никитку от ненужного политического риска.

х

И все-таки Никита чувствовал экстаз от оппозиционного шествия. Его воображение уже рисовало ему картину ближайшего будущего свободной России, в которой не будет Путина, не будет Единой России, будут свобода и демократия… Но как-то дальше фантазия начинала буксовать. Ведь некрасивые панельные дома никуда не уйдут. Зима тоже. И скучная работа. Лада одномоментно не превратиться в BMW. Конечно, Навальный обещал, что  уже через пару лет начнем жить как в Америке или по крайней мере как в Германии, надо только победить Путина и коррупцию, но Никиту одолевали сомнения. К счастью, гашиш в крови и приятный русский рэпчик в ушах отгоняли натужные мысли.

Никите хотелось поделиться с кем-то еще этой «победой демократии». Точно! Я же не рассказал это Мильке!

- Миль, Миля? Что ты там читаешь? - позвал он ее, сидя на кресле за столом у компа.
- Still finishing “Generation P” - донеслось с кровати.
- Ты прикинь! На сегодняшнем митинге на Болотной Площади было сто пятьдесят тысяч человек!
- Больотньой? Это гьдье?
- Рядом с Кремлем... это за мостом. А мы там были с тобой!
- When?
- Last, не… или… да, точно прошлым летом! Помнишь, мы ходили в мае на антипутинский митинг этой... как ее… Солидарности?
- Oh, the one about which I wrote and then these Russians were complaining?
- Да, да, тот самый…
- Then glad we did not go there. I had enough with the Russian politics.

Никитка откинулся в кресло и вспомнил, как они оба находились под впечатлением от чтения комментариев к отчету Милли о митинге.

Рыжуля честно написала, что сборище странных пожилых людей, смахивающих на городских сумасшедших со скучнейшими лозунгами, унылейшими выступлениями и не менее унылейшими спикерами, ярко контрастировали с буйными, шумными, многолюдными митингами английских либералов, (к коим она себя причисляла), и что если российское оппозиционное движение хочет добиться успеха, им надо привлекать молодежь. Но благими намерениями вымощена дорога в ад. В комментарии пришли те самые городские сумасшедшие, сразу начавшие с тяжелой артиллерии.

- «Дуй в свою англию и не высовывайся!»
- «Да это не англичанка, а максимум эстонка!»
- «Сразу видно колонизаторское нутро, которое смотрит на нас, как на туземцев».
- «Девочка безумная немного. Несет какую-то пургу про «лук энд стайл», реально не понимая, что в России за политику можно домой не вернуться».
- «Молчала бы себе... английских лошадей никто не спрашивал!»

Никитка тогда поразился, как моментально слетела с «прозападников» вся наносная либерально-плюралистическая шелуха, и они стали неотличимы по духу от народных комментаторов, опускающих шуточки про «пиндосов» и посылающих Америку на ***.

Милли и не думала, что заденет за живое дорогих россиян, написав про митинг, на который пришли три калеки. Прочитав комментарии, она решила, что с этими русскими больше про политику говорить не будет. Что тратить нервы на разговоры с дикарями, которые не могут принять реальность?

х

Спровадив парнишку Дэнчика, троица покурив гашиша и дружно прикончив привезенную среднеазиатским курьером пиццу, не без приятности убивала время воскресного вечера, глядя в ящик, показывавший по MTV Dance UK танцевальные видеоклипы с прилизанными западными городами и смазливыми мальчишками и девчонками.

Все устали, и никому не хотелось думать о рабочей неделе, которая неизбежно начнется завтра. Никитка то и дело поглядывал на ленту Вконтакте и страницы ЖЖ-стов, но все тщетно. Nothing exciting! Революция не наступила! Ни драк, ни столкновений, ни убийств, ни драмы, ни переворота. Скука какая-то. Ну и какая разница, что пришло не две тысячи людей, а, скажем, двести тысяч, если завтра ничего не изменится и все равно надо на работу?

Посему Никитка и закрыл к чертям все открытые страницы про эту Болотную, а вместо этого вбил в Википедии «MDMA», его новообретенную страсть. Она - не российские революционеры, и точно не подведет с впечатлениями!

Клемент Таралевич,

Лондон 2020.

t.me/chuzhbina
www.vatnikstan.ru/…chuzhbina/
www.patreon.com/chuzhbina