В.Ф. Тендряков рассматривает проблему поведения человека в военном быту.
Автор от лица рассказчика знакомит читателей с историей, которая случилась во время отдыха солдат, когда им принесли продукты. Рассказчик со старшиной отправился за продуктами и украл полбуханки.
Автор описал поведение раскаявшегося солдата. Впоследствии боец старался не столько завоевать самоуважение «альтруистическими подвигами», сколько осознать, что достойное поведение на войне должно быть само собой разумеющимся. Больше он не допускал подобного. Так автор описал поведение раскаявшегося солдата.
Еще одним эпизодом, который иллюстрирует раскрываемый автором вопрос, является описание реакции других солдат на проступок рассказчика. Когда один из солдат вскинул руку, рассказчик подумал, что его собираются бить. Но тот презрительно сказал, что не собирается «пачкать руки». А в голосе пожилого старшины рассказчик услышал «крупицу странного, почти неправдоподобного сочувствия». Солдат увидел измученных походом, голодных людей, которые никогда бы не позволили такого, и называл их «красивыми». Тогда этот боец осознал, насколько он «уродлив». Читателю становится ясно, что речь идет о красоте внутренней, душевной. Так товарищи по оружию оказались достойнее рассказчика.
Поведение солдата, укравшего хлеб, и его сослуживцев противопоставлено и доказывает то, что военный быт преподносит людям жизненные уроки раскаяния и прощения.
Автор утверждает, что поведение солдата является важным в любых обстоятельствах: во время отдыха или во время боя. Такие качества солдат, как чувство товарищества, честность, являются главными, особенно во время войны. Они помогают в преодолении трудностей, помогают жить на войне дружно и значит – всем миром одолеть врага.
Я согласна с В.Ф. Тендряковым, который заставил меня задуматься о поведении военных людей в быту. Похожий случай описан в рассказе В. Астафьева «Макаронина», где говорится о том, как два солдата, пожилой и молодой, ели из одного котелка. Пожилой достал из вещмешка большую деревянную ложку, и молодой сразу приуныл. В супе оказалась всего одна макаронина. Пожилой солдат разделил макаронину, но не на половину. Тогда молодому показалось, что он заберет бóльшую часть. Но тот подтолкнул эту часть молодому. Вот так случайный напарник по котелку преподал молодому нравственный урок человечности.
Итак, вопрос о нравственной стороне военного быта, о взаимоотношениях солдат является поучительным, потому что читатели глубже узнают о том, насколько важно не терять человечности ни при каких обстоятельствах.
ТЕКСТ
Все мы пробыли месяц в запасном полку за Волгой. Мы, это так — остатки разбитых за Доном частей, докатившихся до Сталинграда. Кого-то вновь бросили в бой, а нас отвели в запас, казалось бы — счастливцы, какой-никакой отдых от окопов. Отдых… два свинцово-тяжелых сухаря на день, мутная водица вместо похлебки. Отправку на фронт встретили с радостью.
Очередной хутор на нашем пути. Лейтенант в сопровождении старшины отправился выяснять обстановку.
Через полчаса старшина вернулся.
— Ребята! — объявил он вдохновенно. — Удалось вышибить: на рыло по двести пятьдесят граммов хлеба и по пятнадцати граммов сахара! Кто со мной получать хлеб?.. Давай ты! — я лежал рядом, и старшина ткнул в меня пальцем.
У меня вспыхнула мыслишка… о находчивости, трусливая, гаденькая и унылая.
Прямо на крыльце я расстелил плащ-палатку, на нее стали падать буханки — семь и еще половина.
Старшина на секунду отвернулся, и я сунул полбуханки под крыльцо, завернул хлеб в плащ-палатку, взвалил ее себе на плечо.
Только идиот может рассчитывать, что старшина не заметит исчезновения перерубленной пополам буханки. К полученному хлебу никто не прикасался, кроме него и меня. Я вор, и сейчас, вот сейчас, через несколько минут это станет известно… Да, тем, кто, как и я, пятеро суток ничего не ел. Как и я!
В жизни мне случалось делать нехорошее — врал учителям, чтоб не поставили двойку, не раз давал слово не драться и не сдерживал слова, однажды на рыбалке я наткнулся на чужой перепутанный перемет, на котором сидел голавль, и снял его с крюка… Но всякий раз я находил для себя оправдание: не выучил задание — надо было дочитать книгу, подрался снова – так тот сам полез первый, снял с чужого перемета голавля — но перемет-то снесло течением, перепутало, сам хозяин его ни за что бы не нашел…
Теперь я и не искал оправданий. Ох, если б можно вернуться, достать спрятанный хлеб, положить его обратно в плащ-палатку!
С обочины дороги навстречу нам с усилием — ноет каждая косточка — стали подыматься солдаты. Хмурые, темные лица, согнутые спины, опущенные плечи.
Старшина распахнул плащ-палатку, и куча хлеба была встречена почтительным молчанием.
В этой-то почтительной тишине и раздалось недоуменное:
— А где?.. Тут полбуханка была!
Произошло легкое движение, темные лица повернулись ко мне, со всех сторон — глаза, глаза, жуткая настороженность в них.
— Эй ты! Где?! Тебя спрашиваю!
Я молчал.
Пожилой солдат, выбеленно голубые глаза, изрытые морщинами щеки, сивый от щетины подбородок, голос без злобы:
— Лучше, парень, будет, коли признаешься.
В голосе пожилого солдата — крупица странного, почти неправдоподобного сочувствия. А оно нестерпимее, чем ругань и изумление.
— Да что с ним разговаривать! — один из парней вскинул руку.
И я невольно дернулся. А парень просто поправил на голове пилотку.
— Не бойся! — с презрением проговорил он. — Бить тебя… Руки пачкать.
И неожиданно я увидел, что окружавшие меня люди поразительно красивы — темные, измученные походом, голодные, но лица какие-то граненые, четко лепные. Среди красивых людей — я уродлив.
Ничего не бывает страшнее, чем чувствовать невозможность оправдать себя перед самим собой.
Мне повезло, в роте связи гвардейского полка, куда я попал, не оказалось никого, кто видел бы мой позор. Мелкими поступками раз за разом я завоевывал себе самоуважение — лез первым на обрыв линии под шквальным обстрелом, старался взвалить на себя катушку с кабелем потяжелей, если удавалось получить у повара лишний котелок супа, не считал это своей добычей, всегда с кем-то делил его. И никто не замечал моих альтруистических «подвигов», считали — нормально. А это-то мне и было нужно, я не претендовал на исключительность, не смел и мечтать стать лучше других.
Больше в жизни я не воровал. Как-то не приходилось. (По В. Ф. Тендрякову)
Владимир Фёдорович Тендряков (1923–1984) — русский писатель, автор остроконфликтных повестей о духовно-нравственных проблемах современной ему жизни, острых проблемах общества, о жизни в деревне.
Статьи автора
**
У нас есть интересные тесты на канале Знать мир на пять. Проверяйте знания, постигайте новое, не останавливайтесь на достигнутом. Ведь мир безграничен и полон загадок и любит тех, кто стремится постичь неизвестное!
Тематика тестов:
Кто такой?
Что такое?
Разные темы
Литература
Русский язык
Ударение
Фразеологизмы
Автор мысли
Страны мира
География России
История России
Женщины мира
О любви
Жизнь замечательных людей
Лишнее слово
Лишняя картинка
Животные
Овощи. Фрукты. Ягоды
Символы. Знаки
Танцы
Цветы
Пословицы
Загадки
