"Мы имеем перед собой весьма опытного и храброго противника, и должен признаться великого полководца" - так говорил о Эрвине Роммеле Черчилль во время своего выступления в палате общин.
После французской компании будущий Лис Пустыни, стал одним из любимых генералов Гитлера.
Получив затем под свое командование африканский корпус, он проявил в полной мере свой тактический гений, способность вдохновлять войска и использовать ограниченные ресурсы. За свои блестящие действия он был награжден бриллиантами к рыцарскому кресту.
В 1944 году перед Роммелем стала задача организовать Атлантический Вал, призванный отразить неизбежное вторжение в Европу Союзников.
Но июль 1944 стал для фельдмаршала роковым. 17 числа Роммель был тяжело ранен в результате налета Британского самолета. Он был доставлен сперва в больницу, а затем домой для выздоровления.
Всего через 3 дня было совершено знаменитое неудачное покушение на Гитлера. Несмотря на то, что Роммель не был напрямую причастен к заговору, гнев Гитлера затронул и его. Перед фюрером стала непростая задача: "Как уничтожить самого популярного генерала Германии, чтобы немецкий народ не узнал об этом?"
Было принято решение заставить Роммеля покончить жизнь самоубийством. И объявить, что его смерть произошла из-за боевых ран.
О последних минутах жизни Роммеля, стало известно благодаря его сыну - Манфреду. В то время ему было 15 лет и он служил зенитчиком недалеко от своего дома.
14 октября ему позволили отправить домой, где выздоравливал его отец. Конечно, семья уже знала о подозрениях фельдмаршала и недавних казнях.
Вот, что рассказывает Манфред о своему отце:
Я прибыл в Герлинген в 7 часов утра, мой отец был за завтраком. Мне быстро принесли чашку чая и мы вместе позавтракали, а затем прогулялись по саду. Незадолго до 12 часов мой отец пошел в свою комнату на первом этаже и переоделся в любимую африканскую тунику, которую он обожал из-за открытого воротника. Около 12 у наших садовых ворот остановилась машина с Берлинскими номерами. Помимо Роммеля были его помошники: капитан Олдингер, тяжело раненый капрал, ветеран войны, мама и я. Два генерала вышли из машины и вошли в дом, они были уважительны и попросили разрешения моего отца поговорить с ним на едине. Через несколько минут я услышал как мой отец поднялся на верх и вошел в комнату моей матери. Желая узнать что происходит, я встал и последовал за ним. Он стоял посреди комнаты с бледным лицом.
Затем мы вышли в мою комнату и отец сказал:
- Мне только что пришлось сказать твоей маме, что я умру через четверть часа.
Рекомендую прочесть:
1. Что сказал Наполеон после Бородинского Сражения?
2. Эти 9 Слов Наводили Ужас На Немцев в Сталинграде
3. Слова Сибирских Татар о Ермаке Тимофеевиче
Он был спокоен продолжая:
- Тяжело умирать от руки своего народа, но Гитлер обвиняет меня в государственной измене, но благодаря моим заслугам в Африке, - саркастически процитировал он, - у меня есть выбор умереть от яда. Два генерала принесли его с собой, смерть наступит за три секунды. Если я его приму, то ничего не будет предпринято против моей семьи. Они также оставят в покое мой штаб.
Я прервал его:
- Ты веришь в это?
- Да, я верю в это. Это в их же интересах. Я пообещал о вашем строжайшем молчании. Если вы скажете хоть слово, то они разорвут соглашение.
Я снова прервал отца:
- Разве мы не можем защитить себя?
Он ответил:
- Нет смысла. Лучше умереть одному, чем всех нас убьют в перестрелке.
Затем Роммель сообщил Олдингеру, что через четверть часа он получит телефонный звонок из резервной больницы. Чтобы сказать, что у маршала случился приступ на пути к конференции.
Роммель сказал: "Я должен идти. Они дали мне только 10 минут".
Затем он быстро простился с нами снова. Мы помогли надеть отцу кожаное пальто. Внезапно он вытащил свой кошелек:
- Там все еще 150 марок. Должен ли я взять деньги с собой?
- Это не имеет значения гер-фельдмаршал.
Мой отец осторожно положил свой кошелек обратно в карман. Когда он вошел в зал, его маленькая такса, которую он взял щенком за несколько месяцев до этого во Франции, скулила и подбежала к нему.
"Закрой собаку в кабинете, Манфред" - сказал он.
Потом мы вышли из дома. Два генерала стояли у ворот в сад. Мы медленно шли по тропинке и хруст гравия звучал необычайно громко. Машина уже ожидала. Водитель эссесовец распахнул дверь и встал в ожидании. Мой отец взял жезл фельдмаршала в левую руку и, успокоив лицо, еще раз пожал руку мне и Олдингеру, прежде чем сесть в машину. Два генерала сели следом за ним и двери захлопнулись. Мой отец не обернулся, когда машина быстро уехала с холма и исчезла за поворотом на дороге.
Когда все прошло мы с Олдингером повернулись и тихо пошли обратно в дом. 20 минут спустя, зазвонил телефон и о смерти моего отца было сообщено должным образом. Тогда было не совсем ясно, что случилось с ним, после того как он покинул нас.
Позже мы узнали, что машина остановилась в нескольких сотнях метров по холму от нашего дома на открытом пространстве на краю леса. Офицеры гестапо наблюдали за этим районом с инструкциями застрелить моего отца и штурмовать дом, если он окажет сопротивление. Генералы и водитель вышли из машины, оставив моего отца внутри. Когда водителю было решено вернуться, он увидел как мой отец упал вперед сняв кепку и жезл фельдмаршала выпал из его рук."
