Напомню: зимой 1959 года в горах Северного Урала пропали девять туристов, ушедших в поход под руководством Игоря Дятлова. Через месяц спасатели обнаружили их разрезанную палатку. А в радиусе полутора километров от нее - пять замерзших тел. Трупы остальных нашли только в мае. Почти все туристы были разутые и полураздетые. У некоторых - смертельные травмы. Почему ребята убежали на лютый мороз и на свою погибель? Моё расследование даст ответ на этот и многие другие вопросы. Попутно очищу трагическую историю от массы мутных мифов, фантазий, вранья, бреда, которые налипли на неё.
Владимир Иванович Коротаев при жизни был любимцем журналистов. Ещё бы! Он сообщал такие подробности о расследовании трагедии группы Дятлова, что волосы вставали дыбом. Вид у Коротаева представительный, говорил уверенно, веско.
Самые громкие заявления по делу гибели дятловцев сделал Владимир Петрович Коротаев. Он находился в то время в Ивделе. Коротаев давал интервью за интервью. Выкладывал новые и новые подробности. И невозможно иногда разобраться, что правда из сказанного, а что нет.
Впервые Коротаев появился на публике на собрании в Екатеринбурге к 50-летию трагедии. И почти сразу, как начал говорить, зал притих. Выслушали его с напряжённым вниманием. Факты он сообщил оглушительные.
Утверждал, что он первый следователь, который вёл уголовное дело.
Что он первым осматривал палатку.
Что партийные органы сразу указали на виновных – манси.
Что правительственная комиссия по расследованию трагедии беспробудно пьянствовала в Ивделе.
Что именно он, Каратаев, обнаружил: палатка была порезана изнутри, а не снаружи.
Что когда вскрывали трупы, в морге стояло два чана со спиртом, и те, кто делал вскрытия, обмывались в спирте.
Что его, Коротаева, вызывал первый секретарь обкома КПСС Кириленко и сказал: «Хрущёву доложили, что туристы погибли от замерзания, так что именно это и должно быть отражено в следствии». Коротаев отказался, и потому его отстранили от следствия…
Когда Коротаев закончил выступление, раздались бурные аплодисменты.
После этого журналисты встали в очередь к Коротаеву. Он давал интервью за интервью. Выкладывал новые и новые подробности...
Я прочел все интервью Коротаева.
Многое настораживает в том, что он говорит. Он часто путается, что, кому и когда сказал, потому в его словах противоречие на противоречии. Только один пример. Вот он рассказывает: «А потом поступает: «Коротаева из партии исключить!»... А я не член партии... Вы записываете? Ничего повторять не надо?» Это он о том, что будто бы поступило указание первого секретаря Свердловского обкома КПСС Кириленко гнать несговорчивого следователя из партии. А между тем, все работники прокуратуры любого уровня должны были быть членами КПСС – такой тогда был порядок.
В интервью Телевизионному агентству Урала он уже по-другому подаёт этот факт: «К счастью, не был из партии исключён...»
Сопоставление текстов интервью Коротаева заставляет задуматься: а чему из сказанного им можно верить? Первое и главное: непонятно, в какой должности Коротаев был в феврале 1959 года. Он называет себя то следователем, то молодым специалистом, то стажёром Свердловской прокуратуры, направленным в Ивдель на работу. В Ивдельской прокуратуре Коротаев точно не числился. Я ознакомился со штатным расписанием: человека с его фамилией в списке городской прокуратуры на тот момент не было.
Но есть ответ Свердловской областной прокуратуры на запрос Кунцевича по поводу Коротаева.
Есть большие сомнения, что Коротаев был сотрудником прокуратуры Ивделя в период поисков и следствия.
«На ваш запрос сообщаю, что по данным архивного личного дела Коротаев Владимир Иванович, 24.05.1936 г.р. работал в органах прокуратуры Свердловской области в период с 12.08.1958 по 02.04.1999, последовательно занимая должности следователя прокуратуры г. Ивделя, помощника прокурора Октябрьского района г. Свердловска с исполнением обязанностей следователя…».
Да, этот документ свидетельствует, что Коротаев работал в прокуратуре Ивделя, но когда конкретно?
Когда читаешь интервью Коротаева, возникает ощущение, что он вещает о каком-то параллельном расследовании, неизвестном тем, кто участвовал в поисковой операции. Он не упоминает о поисковиках, с которыми неизбежно должен был контактировать. Следователь Иванов перечисляет многих, с кем взаимодействовал во время следствия, Коротаев не называет ни одной фамилии.
Никто из поисковиков не помнит, чтобы Коротаев прилетал на перевал. Современные исследователи в расспросах ветеранов почти обязательно переводят разговор на Коротаева. Вот и Брусницына об этом спросили: «Подождите, в то время Иванов был или Коротаев?», но он удивился: «Коротаева я не знаю, мы работали всё время с Ивановым. Иванов всё время присутствовал в нашем базовом лагере, Иванов принимал участие во всех поисковых работах».
Журналист Геннадий Григорьев был в Ивделе и на перевале с первого дня, как начались поиски пропавших туристов. Он вёл записи. Упоминает множество фамилий, в том числе прокурора Ивделя Темпалова, следователя Иванова, а вот фамилии Коротаева в его блокнотах нет.
Ещё факт, подтверждающий, что Коротаев не имел никакого отношения к следствию. Прокурор областной прокуратуры допрашивал Темпалова, прокурора Ивдельского района. Так положено – допросить и прокурорских работников, которые открывали следствие, они проходят по делу как свидетели. Если бы Коротаев участвовал в следственных действиях первых дней, то Иванов и его допросил бы. К тому же допрос свидетелей начался 5 марта, то есть как же могли его отстранить от дела, если еще и следствие по сути только началось.
Документы уголовного дела свидетельствуют, что Коротаев не участвовал в расследовании гибели туристов. Однако он утверждал, что протоколы, которые он составлял, уничтожены. Правда это или нет?
Когда родственники пропавших туристов подняли шум, то, естественно, подключились партийные органы – партком УПИ, Свердловский горком, Свердловский обком КПСС. Из обкома позвонили в Ивдельский горком первому секретарю Проданову. Он вызвал прокурора Темпалова, ну, а что дальше происходило, тот изложил следователю Иванову. И в эту схему никак не вписывается Коротаев.
Да, но в ответе Областной прокуратуры сообщается, что Коротаев работает в органах прокуратуры с 12 августа 1958 года. То есть он мог принимать участие в следствии. Но как он мог работать, если в штатном расписании его фамилии нет? Да даже если и был, то вряд ли человеку, который в прокуратуре меньше полгода, поручили вести расследование об убийстве.
Скорее всего, было так: вчерашний студент Коротаев находился в то время в Ивделе, ходил по одним коридорам с прокурорскими работниками, которые вели следствие, слышал обрывки разговоров, достаточно было и слухов – всё это он уже в наши дни и пересказывал журналистам. Потому-то в уголовном деле и нет ни одного упоминания его фамилии, ни одного протокола с его подписью. А, судя по его фантазиям, и само дело он в глаза не видел.
Вызывают недоумение и недоверие многие детали, декларируемые Коротаевым. Вот он рассказывает о том, как присутствовал в морге при вскрытии трупов:
«Я выполнял роль как следователь и в, основном, как санитар. То есть я упаковывал мозг и все ткани для гистологического исследования и прочее».
Возможно, в морге при вскрытии первых трупов Коротаев и был – в качестве санитара. То есть выполнял указания судмедэксперта: подержи это, подай то. Хотя медсестра Пелагея Ивановна Солтер, которая присутствовала при вскрытии трупов, его не помнит. Но тут другое интересно: можно ли предположить, чтобы следователя, каким себя позиционирует Коротаев, заставили исполнять функции санитара? Вряд ли. Обычно на эту роль звали сторожа или истопника. А тут попался на глаза болтающийся без дела бывший студент, привлекли его к вскрытию.
Далее Коротаев делится воспоминанием:
«Там стояли две бочки со спиртом после каждой экзекуции, так сказать, мы, голые, опускались в бочки со спиртом. Наводило на мысль: что ж такое никто ничего не говорит...»
А в другом интервью он утверждает, что окунались в чан со спиртом. В ещё одном интервью: просто обтирались спиртом. То есть Коротаев никак не мог определиться, в чём же был спирт: то он у него налит в чан, то в бочку, то в две бочки. Но не суть важно, в какой ёмкости был спирт, главное – а зачем вообще купаться в нём? Если прозектор или судебно-медицинский эксперт после каждого вскрытия мылся бы в спирте, то последнего не напасёшься. Да и какой смысл в таком купании? Коротаев намекает, что тем самым смывали радиацию. Но это тоже за гранью здравого смысла – радиоактивную пыль смывают обыкновенной водой. К тому же одежду с радиоактивными элементами обнаружили на последних четырёх трупах, на вскрытии которых Коротаев не присутствовал.
Возможно, бочка со спиртом действительно стояла в морге. Традиционный консервант для бальзамирования трупа: раствор формалина, этиловый спирт, карболовая кислота. Пол-литра смеси заливается в грудную полость, два литра в брюшную полость и два литра по венам. В среднем на труп 5-6 литров плюс обмывание трупа. Коротаев, возможно, впервые попал в морг, спросил: а спирт для чего? А те, кто имеют дело с трупами, обычно скорые на юмор люди, могли с серьёзной миной на лице бросить: а после вскрытия купаемся в нём. Молодой юрист простодушно и поверил.
В задумчивость впадаешь от слов Коротаева:
«Работники КГБ охраняли морг… никого не пускали. Комитетчики всё окружили… Молчаливые люди с поднятыми воротниками шинелей оцепили морг».
Оцепили – это звучит! Но кто в Ивделе мог ломиться в печальное заведение, где покоятся трупы? Однокурсники погибших понаехали из Свердловска посмотреть, как судмедэксперт Возрождённый вскрывает трупы? Или толпа родителей? Вообще не нахожу подходящих лиц, которые были бы страшно озабочены: а что там происходит в скорбной тиши морга? Оцеплять его не было никакого смысла. Так что и этот момент в воспоминаниях Короткова вызывает отчаянное сомнение. А молчаливые люди с поднятыми воротниками – это явно навеяно каким-то фильмом…
Коротаев между тем докладывает о ходе следствия:
«Мансей стали забирать. Их стали задерживать, пытать в полном смысле. А кабинет у меня был в здании милиции, а напротив КПЗ, камера предварительного заключения. Их раздевали. Раздели, ведут мимо моих окон...» И вторая цитата: «Пока я работал на перевале, милиция начала «колоть» семьи аборигенов. Их пытали, представляете! Раздевали донага и выгоняли на мороз, не кормили. Москве требовалась приличная версия».
Если Коротаев, как он утверждает, был следователем прокуратуры, то почему у него кабинет в милиции? Но интересно другое – выгоняли ли голых манси на жуткий мороз?
Окишев, заместитель начальника следственного отдела прокуратуры Свердловской области вспоминает: «Я позвонил прокурору Ивдельского района, попросил найти грамотного из манси активиста, с которым бы можно толком поговорить. И когда я приехал в Ивдель, туда же по просьбе прокурора прибыли трое манси, среди которых был грамотный человек – депутат областного совета. В Ивделе я забронировал для них три места в гостинице. А они отказались. Пошли ночевать на улице в снегу вместе с собаками. Депутат мне сказал: «Я даже на сессию областного совета езжу на собаках и сплю с ними, потому что не могу находиться в закрытом помещении».
То есть манси даже в гостинице предлагали устроиться. А морозами их не напугаешь.
Коротаев продолжает вспоминать:
«Журналистов приехало много. Климов, прокурор области, кулаком ударил: «Чтоб ни одного журналиста здесь не было!». И всех просто сдуло. Остался Яровой, шустрец такой, журналист, хороший парень, царство ему небесное… Я Ярового затолкал в вертолёт, сказал, что без понятых не поеду, по закону не положено. Такое дело и без понятых?! «Ничего, разберёмся», – там генералишко один говорит». «Ходил там генерал в лампасах… Гостиница полностью забита журналистами. Генералишко при мне: «Если только будет что-то опубликовано – всё! Под суд отдадим!» Всех смело, даже был предоставлен транспорт, отправляли».
Журналистов в период поисков побывало человек шесть – из областных газет Григорьев и Яровой, корреспондент окружной военной газеты «За Родину!» и трое из центральных изданий – «Красной звезды», «Советской России» и «Комсомольской правды». Не могли они занять все номера в гостинице. И никакой генералишко не командовал прессой, также как и прокурор Клинов.
По поводу фразы «Остался Яровой, шустрец такой, журналист, хороший парень, царство ему небесное… Я Ярового затолкал в вертолёт, сказал, что без понятых не поеду, по закону не положено». Но Яровому совсем не требовалось содействие молодого юриста, журналист был членом штаба по поиску пропавших, потому самостоятельно решал куда и когда ему лететь. Юрий Блинов пишет в дневнике: «Решили, что Масленников, радист, Юра – корреспондент газеты «На смену» и я летим на место розысков».
Яровой и Григорьев летали на вертолёте на перевал, не обращаясь за содействием к Коротаеву. Более того, в штабе были недовольны, что Яровой вернулся в Ивдель. Полковник Ортюков сказал ему: «Ты что же? Надо там моральный дух поддерживать, а ты вернулся».
Воспоминание Коротаева о вскрытии:
«Эксперт Ганц вскрикнул нечеловеческим голосом. Я подошёл. Он вскрыл кожу, там череп сплюснутый, второй труп – тоже сплюснутый. Естественно, стал вопрос, как это так? Я позвонил в Лозьву, где сидели за круглым столом тот же Иванов, прилетел прокурор-криминалист, значит, работники облисполкома, московские товарищи и прочие, сказал, что такая причина. «Не может быть! Позамерзали». Как так, не может быть? Ну, приезжайте. Но все боялись. Это тоже насторожило».
А должно насторожить как раз коротаевское утверждение. Если бы у кого-то трупа был сплюснут череп, то это обязательно должно было быть отражено в акте экспертизы. Ну, допустим, эксперты Возрождённый и Ганц попытались бы утаить такую вопиющую деталь, но ведь родственники обязательно бы заметили сплюснутость черепов – Коротаев же говорит о вскрытии первых пяти трупов. Да и к тому же самое нелепое при этом: эксперт заметил, что череп сплюснут только после того, как вскрыл кожу?
И в какую Лозьву Коротаев звонил? Лозьва это речка, на берегу которой стояла палатка поисковиков. Но что за круглый стол с телефоном в палатке, за которым сидели Иванов, работники облисполкома, московские товарищи. Там не было телефона. Допускаю, впрочем, что все эти фантазии вполне мог внести и журналист, записавший интервью…
Коротаев рассказывает потрясающие подробности о своем вызове к первому секретарю Свердловского обкома КПСС Кириленко:
«Уже дали телеграмму Хрущёву и всем, что они от замерзания погибли, вот после этого меня с материалами дела вызвали в Свердловск, и вот там я в обкоме партии встретился тогда с Кириленко. Тот прямо заявил: «Вы вроде того не понимаете политику партии, они замёрзли». Мне хотелось сказать: «Сидишь ты в кабинете, туз такой, вождь, а я там, в морге, сам лично всё видел... Я не буду выносить постановление о прекращении дела! И вот после этого моего заявления второй секретарь обкома, Ештокин вызвал Иванова ну и дал команду. Ещё я знаю, что когда я присутствовал у Проданова Ивана Степановича, это первый секретарь Ивдельского горкома партии, он разговаривал по телефону с Кириленко. Тот тоже сказал: «Что это там этот следователь Коротаев выдумывает? Они замёрзли – и всё. Будет так официально передано по всем каналам. Пусть он там не егозится особенно».
Нужно совсем не чувствовать тогдашние реалии, чтобы всерьёз воспринимать эту фантазию: самое могущественное лицо в области приглашает к себе начинающего юриста из Ивделя, чтобы сообщить ему о приказе Хрущёва, самого могущественного лица государства: дело закрыть! 22-летнего Коротаева не пустили бы даже на порог кабинета первого секретаря Ивдельского горкома партии, а уж о первом секретаре обкома и говорить смешно – несопоставимые уровни.
Из этого же ряда утверждение Коротаева, что его вызывал для доклада Ураков, заместитель прокурора РСФСР:
«Мне дана была команда: явиться срочно в Свердловск для доклада Уракову».
Клинов, прокурор области, будто бы позвонил в Ивдель Коротаеву и по-свойски так говорит: «Володя! Ты являйся в форме!». Комично даже представить, что зам генпрокурора РСФСР, приехав в Свердловск, первым делом пожелал встретиться с никому неизвестным Коротаевым.
Коротаев утверждает, что будто бы проводил следственные действия на перевале:
«Значит, Темпалов писал протокол осмотра палатки. Я выносил всё, высказывал, а он оформлял…. Был ещё зампрокурора Кузьминых и я – один следователь».
Шаравин собщает о процессе оформления протокола совсем иное: поисковики разбирали вещи, а прокурор Темпалов записывал. В уголовном деле есть протокол обнаружения места стоянки туристов, в котором как раз и говорится о вещах. Понятыми были Брусницин, Шаравин, Куриков. О Коротаеве нет упоминания. Вот свидетельство капитана Чернышёва: «Я с прокурором Темпаловым и с ним человек 10 ушли на раскопку палатки». Занимались разборкой палатки и описью вещей весь день. Будь там Коротаев, его бы запомнили поисковики.
Коротаев между тем утверждает:
«В палатку я сам залазил. Рюкзаки у них, фляжка спирта, деньги, часы, крупа рассыпана, даже вроде сыра, но запомнилась мне газета, она висела в палатке, приколотая, «Вечерний Отортен» на ватмане небольшого размера, как боевой листок».
Не летал Коротков на перевал и палатку не осматривал. Фляжки со спиртом там уже не было – её унесли Слобцов и Шаравин, обнаружившие палатку. Не висел и «Вечерний Отортен» – его тоже захватили с собой поисковики. Какие он мог видеть там часы, если все часы были на руках погибших. Коротаев забывает, что сам же утверждал: его отстранили от следствия на пятый день, потому и фантазирует: «Я сам откапывал трупы и раскладывал по ящикам внутренности ребят». Какие трупы? Какие внутренности по ящикам? Он что, прямо на перевале взял на себя обязанности судмедэксперта, вырезал ножом внутренности?!
Забыл он и про своё отстранение и тогда, когда утверждал следующее:
«Однажды в ивдельскую прокуратуру случайно пришла местная портниха тётя Hюра. Её решили задействовать в качестве понятой при осмотре тут же разложенной палатки. Тётя Hюра осмотрела располосованный брезент и авторитетно заявила: «А пороли-то изнутри».
Но ведь сам же Коротаев об открытии тёти Нюры рапортовал совсем другое:
«Клинов позвонил, прокурор области: «Володя! Ты являйся в форме!». Я говорю: «Так не сшил ещё». А мне только присвоили звание младшего юриста. «Немедленно и по форме к зампрокурора!». Ну, я тогда набрался нахальства, позвонил в быткомбинат, директор знал меня... Говорю: «Вышлите, пожалуйста, швею, я готов заплатить ей сразу в кабинете». И вот, она пришла, а палатка-то уже была у меня в кабинете, доставлена. Растянули, у меня был кабинет в милиции, в прошлом – ленкомната, здоровый кабинетище, там растянули...»
Попутно заметим: Коротаев тут подтверждает, что не в прокуратуре служил, а в милиции! И не кабинет у него был, а сидел он в ленинской комнате – была такая в государственных учреждениях. Но продолжим слушать его:
«Я думаю: «Дай-ка эту тётю Нюру включу в понятые по палатке». А сам уже настроен, все настроены, что разрезали снаружи... Она смотрит и говорит: «Владимир Иванович, дак изнутри все разрезы-то. Я 30 лет шью зекам, весь Ивдельлаг и военнослужащим из этой ткани, я же разбираюсь». А учёные со степенями осматривали и считали, что разрезы снаружи».
Ну, после этого Коротаев будто бы решил перепроверить открытие швеи:
«Я пригласил экспертов из Ленинграда, те версию тёти Hюры подтвердили».
Как мог молодой юрист, не имеющий никакого отношения к следствию, приглашать экспертов аж из Ленинграда, загадка.
Евгений Васильевич Григорьев работал тогда в научно-исследовательской криминалистической лаборатории, был помощником эксперта Чуркиной. Он утверждает: экспертизу проводили в марте 1959 года в Свердловске – палатку привезли в лабораторию. И тут у Коротаева сочинено.
И загадочно звучит следующее утверждение Коротаева: «Мансей я, конечно, из-под стражи всех освободил, из-под ареста...» Теоретически Коротаев мог освободить манси, но на практике, вряд ли, - для этого требовалось распоряжение прокурора.
Потешно утверждение Коротаева, что как только Ельцин возглавил Свердловский обком КПСС, то первым делом вызвал его и будто бы спросил: «Интересно, как погибли. Я читал в газете и прочее, вы выступали». Коротаев со свойственной ему прямотой рубанул: «Борис Николаевич, здесь убийство. Убило их государство».
Где, в какой газете Ельцин мог прочитать про гибель группы Дятлова – ведь ни строчки нигде не появилось к моменту, когда он вступил в должность. И где Борис Николаевич мог слышать выступление Коротаева об уголовном деле – шёл же только 1976 год, а не 1989-й?
Коротаев утверждает, что, как только Ельцин возглавил Свердловский обком КПСС, он тут же занялся делом гибели группы Дятлова. Никаких иных свидетельств, кроме коротаевских, этому факту нет.
Коротаев твёрдо знает, что на перевале велись военные испытания:
«Площадь разброса, падения таких уничтожаемых ракет определяется десятками, если не сотнями квадратных километров. Но 1 февраля 1959 года такая ракета опустилась в районе, куда прибыли наши туристы – студенты. Страх от инфразвука и удушье от недостатка кислорода в воздухе быстро привели некоторых студентов к смерти. Но некоторые ребята добежали вниз по склону к месту, где, возможно, ещё с вечера они заготовили на всякий случай достаточно сосновых сучьев для костра. Но в это время, полураздетые они были бессильны даже разжечь его. А наутро прилетел вертолёт с солдатами внутренних войск и, возможно, даже не один, чтобы отыскать место приземления ракеты и удостовериться, что она спокойно умерла, не причинив зла окружающей местности. Но обнаружились несколько мёртвых и несколько почти беспомощных туристов. Поисковики связались с Большой землёй и получили команду: «Привести все к общему знаменателю и не разглашать». Так появились деформированная грудная клетка и переломанные ребра».
Вот всю эту развесистую клюкву использовал екатеринбургский журналист Гущин, чтобы сочинить книгу «Цена гостайны – девять жизней».
Несколько раз перечитал все интервью Коротаева в надежде выловить хоть какие-то факты. Ни-че-го! Враньё, враньё, враньё. А там, где заканчивается враньё, начинаются фантазии. Фантазии буйные, безудержные. Такое впечатление, будто Коротаев начитался измышлений об испытаниях, что-то переработал, что-то добавил, накатал ужасов про Кириленко, Хрущёва и КГБ, чтобы было пострашнее, и подал их как воспоминания. А простодушные журналисты и исследователи воспринимают болтовню за правду, возводят на этом мутном фундаменте уже собственные конструкции и перевирают всё окончательно.
Люди падки на враньё и потому редко у кого возникает мысль проверить выдумки Коротаева на весах здравого смысла. Вот и предстаёт Владимир Иванович Коротаев носителем истины в последней инстанции.
Остаётся добавить мнение тех, кто не купился на фантазии Коротаева. Приведу документ от 2012 года:
«Фонд «Памяти группы Дятлова предоставил мнение Якименко Валентина Герасимовича о Коротаеве Владимире Ивановиче:
Традиционная встреча 2 февраля, организованная Ю.К. Кунцевичем в клубе скаутов Кировского района г. Екатеринбурга. Пожалуй, впервые столь многолюдная. Собрались туристы поколения дятловцев, родственники погибших. Впервые были журналисты, телевизионщики с аппаратурой и своими лампами. По-видимому, с оглядкой на них выступавшие подробно рассказывали о дятловцах, о поисках, предлагали свои версии случившегося. Мне всё это было знакомо. Но было и нечто новое. В частности, выступление пожилого человека, назвавшегося Владимиром Коротаевым. Он заявил, что был следователем прокуратуры г. Ивделя в 1959 г. и на первом этапе вёл дело дятловцев.
Запомнилось несколькими, удивившими меня высказываниями:
1. Он заявил, что голова трупа Р. Слободина была сплющена.
2. Заявил, причём очень взволновано, даже с придыханием, что когда он увидел труп Дубининой, обратил внимание и заявил об этом, что у неё нет языка.
3. Заявил, что сразу понял, что дятловцев убивали, причём с ведома властей, сказал об этом, и, потому, его вскоре отстранили от ведения дела.
Эти заявления были встречены с большим интересом и сразу же разлетелись по СМИ, попали в книги А. Гущина «Цена гостайны – девять жизней» и А. Матвеевой «Перевал Дятлова»
Заявление Коротаева о сплющенности головы Слободина меня озадачило. Я фотографировал его в гробу (плёнки и фотография сохранились) и никаких деформаций головы не видел. («Сплющенность», я понимаю, существенное изменение формы, какое может быть, например, наступив на продырявленный мяч и превратив его в лепёшку).
В перерыв я подошёл к Коротаеву, высказал своё непонимание его слов, попросил уточнить. Он заявил, что сплющенность была небольшая, на мои дополнительные вопросы, явно неохотно, сказал, что необширная, на мой настойчивый вопрос это сплющенность или местная вмятина, наконец сказал – вмятина, на мой следующий вопрос о глубине вмятины сказал: «Примерно 3 мм».
Мне стало понятно, что заявление о сплющенности – пустая болтовня, позёрство перед журналистами.
Заявление об отсутствии языка свидетельствует, что он не следователь. Ибо любой мало-мальски грамотный следователь знает, что труп лежащий в талой воде:
во-первых, имеет «парной эффект» кожи, разбухающей от воды, и становящейся механически слабой,
во-вторых, подвергается нападению микроорганизмов и мелких живых существ, для которых мягкие ткани тела, в том числе язык, доступная еда.
Скорее всего Коротаев вообще не видел Дубинину, ибо в противном случае, заметил бы, что на трупе есть другие, более заметные изъяны. Скорее всего он слышал отрывки кулуарных разговоров и только.
Заявление об отстранении от дела, скорее всего, тоже выдумка. На документах дела на протоколах нет его подписи. Сразу, после обнаружения первых трупов на перевал вылетел следователь Темпалов. Он начинал следствие.
В Фонде памяти дятловцев есть протокол опроса Коротаева Нечаевым и Кунцевичем. Там он сообщает, что в 1959 г. был начальником КПЗ при городском отделе милиции г. Ивделя, т.е. в прокуратуре не работал».
Я считаю, что Каратаев является лжесвидетелем и его показания не должны приниматься во внимание.
В.Г. Якименко 04.07.12».
К сожалению, Якименко не был услышан. По-прежнему в публикациях, на сотнях сайтах Коротаева представляют, как первого следователя по делу гибели дятловцев, который пострадал за правду и принципиальность.
