Мрачный писатель
Читаю раннего Хемингуэя. Что я могу сказать? Это довольно мрачный писатель. За внешней холодностью, сухостью изображения чувствуется надломленность, обострённое переживание трагизма бытия.
Литературовед А. Старцев отмечает, что позиция молодого Хемингуэя остаётся противоречивой:
«Стремление обогатить тему потерянного поколения общим жизненным содержанием — сильная сторона его творчества и ведёт его к творческим победам. Каждый раз, как он пытается расширительно толковать "болезнь души", свойственную людям потерянного поколения, распространяя её на человеческие отношения вообще, он соскальзывает к сумрачному, пессимистическому взгляду на жизнь ичеловека».
Поиски новых основ
Говоря о «потерянном поколении» я бы особенно подчеркнул следующее: на самом деле, и предшествующее поколение Европы и США было потерянным, то есть участвовавшим в бессмысленных и несправедливых войнах. Отличие поколения Первой мировой войны заключалось в том, что оно первое осознало себя потерянным, то есть стало искать себя, переосмыслять те ценности, которые им предъявлялись свыше.
Поиски новых основ присутствуют и в ранней прозе Хемингуэя. Он преклоняется перед природой, перед жизнью, но ощущает хрупкость человеческого существования, несправедливость устройства общества.
Пока он ещё не вступает с этим в борьбу, не спешит принять один из путей, предложенных ему эпохой. Но мы-то знаем, что впоследствии он проникнется глубокой симпатией и уважением к революционерам.
«Фиеста» - первый роман Хемингуэя
Но даже в ранних своих произведениях Хемингуэй сразу занимает гуманистическую позицию. Роман "Фиеста (И восходит солнце)". Как бы распадается на две части: Париж и Испания. Париж воплощает собой тупик буржуазной урбанистической цивилизации. В этом городе люди потеряны, прожигают жизнь, тратят её на пустяки, пребывают в плену иллюзий, задавлены рефлексией и разъедаемы пустотой.
А вот Испания наполнена теплом естественности, здесь герои оказываются на лоне природы, участвуют в фиесте — подлинно народном празднестве. Здесь в вакхическом торжестве пропадают перегородки между людьми.
Но не стоит считать эту книгу реакционной, выражающей идею возврата к милой старине. Так уж вышло, что именно наиболее отсталые, наименее цивилизованные (на буржуазный манер) страны оказались самыми революционными, то есть передовыми в социальном, идейном, политическом, если угодно, духовном плане.
Это ж историческая диалектика, а не хухры-мухры.
Хотите узнать, Что случилось?
