Как и во всех прочих частях света, обитатели тогда еще очень древней Пруссии изначально были существами весьма примитивными. Проще говоря, настоящими дикарями. Бродили по янтарному краю неорганизованными толпами. Иногда им удавалось загнать отбившегося от стада мамонта в ближайший овраг. Зверь падал туда, ломал себе ноги, после чего его добивали камнями и пировали несколько дней кряду.
Но вообще заполучить пропитание в те времена было особенно трудно, кусок неоднократно переходил из рук в руки, прежде чем исчезнуть, наконец, в утробе самого сильного или наиболее удачливого древнего прусса. Борьба за существование занимала практически все свободное время, даже рожу помыть было некогда. Так и ходили постоянно чумазыми и лишь изредка - сытыми.
«Лица их были темны, а сердца - во мраке», - подтверждает древняя легенда.
И тут, представьте себе, в один прекрасный день с неба грохнулся НЛО. Это сегодня каждый школьник знает, что космический аппарат раскаляется в земной атмосфере и поэтому объят пламенем. А невежественным дикарям показалось, что упала звезда.
Верхняя половина летающей тарелочки приоткрылась, и наружу выпростались могучие голубоглазые и блондинистые верзилы.
«Рост их был выше сосен, волосы белее снега, а глаза светились, как небо в утренние часы», - описывает инопланетян свидетель контакта цивилизаций.
Один из спейс-арийцев - видать, ихний фюрер - поднялся на ближайший пригорок и обвел взглядом окрестности.
- Ну, что, камрады, - поделился он своими наблюдениями с остальными. - Рыбалка и охота здесь должны быть просто шикарными. Остаемся!
Туземцы прозвали пришельцев ульмиганами. С учетом того, что в немецком произношении принято как бы «проглатывать» начальную букву «х» во многих словах, на самом-то деле наверняка пруссы, которым не шибко нравилось поведение незваных гостей, костерили их хулиганами. Дескать, почто вы, изверги, мамонтов истребляете - их и без того уже мало осталось. Потом этимология, как часто случается, забылась и осталось имя собственное, куда благозвучия ради вместо утраченной вставили другую букву - «м». Как-то так, наверное.
Хулиганы-ульмиганы на прусской земле и впрямь нехило обжились. Понастроили себе шикарных вилл. На дверях, правда, пришлось вешать крепкие замкИ от шнырявших кругом вороватых аборигенов. Те потом так и стали уважительно называть недоступные строения (куда там родным шалашам!) - зАмки. С ударением немного ошиблись, но и этот неологизм быстро прижился.
А тут еще такое дело: по прошествии некоторого времени пруссы поняли, что ульмиганы все сплошь одного пола - мужеского. Видать, супруг своих на охоту и рыбалку решили не брать , женщина на корабле, тем паче, космическом - плохая примета. Нашли, понимаешь, отмазку! А когда настреляли дичи, наловили рыбы, наелись от пуза и надулись пива, понятное дело, потянуло на баб. И тогда наглые блондины повадились соблазнять туземок. Ловили, понимаешь, отмывали от грязи и... того... Короче, вскоре в каждом замке детишков было семеро по лавкам.
Правда, с потомством вышла незадача. Метисы получались какие-то мелковатые, материнские гены, что ли, оказались сильнее отцовских. И вот спустя пару поколений в какой-нибудь замок, к двухметровому папе и 175-сантиметровой маме сын ростом 165 сантиметров приводил полутораметровую невесту.
- Женится хочу! - объявлял пылающий страстью наследник.
- Ты бы, сынок, что ли, девку покрупнее подыскал, а то ведь до мышей так докатимся! - вздыхал опечаленный родитель.
Зато светлые волосы и голубые глаза исправно передавались по наследству, что в итоге и сыграло злую шутку. Новые ульмиганы оборзели настолько, что потребовали равноправия с истинными арийцами. А когда получили ответ, что рылом... э-э... ростом не вышли, подняли вооруженное восстание. Дрались долго и ожесточенно, но в итоге «старые» ульмиганы привели-таки дерзновенных отпрысков к повиновению. И учинили над бунтарями расправу. Самых отъявленных просто перебили, а всех прочих вернули в первобытное состояние.
Но все в этом мире когда-нибудь, да заканчивается. Инопланетяне постепенно вымирали - теперь уже по вполне естественным причинам. Последний из ульмиган решил перед смертью лично переженить сыновей - а их у него было трое: Тильзе, Вильмант и Ромбин.
- Стрелы никуда не пущайте, - решил мудрый батюшка. - Вдруг угодите в какую-нибудь жабу, потом страдай всю жизнь. Ступайте-ка лучше не все четыре... тьфу!.. на три стороны пешком и подыскивайте себе человеческих невест. Только я вас умоляю, не западайте на недомерков, хватит уж, нахлебались!
Бродили-бродили братья, но подходящей партии никто так и не нашел. То девка рослая, под гвардейца деланная, но страшная, как смертный грех. То смазливая, но от горшка два вершка. А у третьей вообще с происхождением что-то не то... В общем, вернулись женихи в отчий дом, как и уходили - поодиночке. Папенька, конечно, взгрустнул, но что тут поделаешь. Отделил сыновей, те воздвигли каждый себе по замку: Тильзе и Вильмант на левом берегу Немана, а Ромбин - на правом.
«Ну, - думает тем временем престарелый ульмиган. - Уж коли парни подходящих партий себе не сыскали, то любимой дочке моей Рагайне и вовсе ничего не светит». Позвал дочь и велел ей, после того как его похоронит, запереться в замке, взойти на самую высокую башню и бросить ключ на дорогу.
«А был тот ключ, хоть не очень велик, но заколдован и отпирался им не только замок великанов, но вся долина Немана», - подсказывает легенда.
Время шло и шли мимо замка люди, и видели валявшийся на земле ключ. Но стоило кому-то соблазниться, как при взгляде на великаншу в башенном окне любовный пыл моментально угасал. «Не угодишь такой в постели, так и шею свернет, - здраво рассуждали пруссы. - А ежели, не дай бог, пьяным домой придешь? Сковородки-то со скалками, небось, соответствуют габаритам хозяйки».
Истомившейся Рагайне в конце концов белый свет стал немил, и она решила добровольно удалиться в замковые подвалы. Напоследок вышла полюбоваться живописным видом на реку. Видит - мимо пылит какое-то войско. И вот, понимаете, отделяется от него какой-то с виду невзрачный ратник - и хвать ключ! Подходит к воротам, вставляет ключ в замок, начинает поворачивать - фигушки!
- Ты, вообще, кто такой? - с башни Рагайна спрашивает
- Склаве меня зовут, - отвечает юнец. - А отец мой - король Вайдевут. Получается, принц Склаве Вайдевутович.
- Принц, говоришь? - усмехается великанша. - Сейчас посмотрим, какой ты принц. Ну-ка угадай, как меня зовут?
«Вот я попал!» - думает Склаве. И тут вдруг вспоминает, что в детстве нянька, чтоб малец лучше кашу ел, заговаривала ему зубы какой-то чепухой о замке на краю света, где в башне сидит последняя из дочерей Звезды. Как, бишь, ее звали-то?
- Рагайна! - осенило вдруг парня. - Склерозом еще не страдаю, к счастью!
- Ну, тогда заходи, - вздохнула девица.
И жили они, как говориться, долго и счастливо. По легенде, замок Рагайны стоял чуть восточнее места, на котором потом вырос город Рагнит - теперешний Неман. Хозяевами крепости, начиная с памятливого Склаве, всегда были князья прусского племени склавинов. Их женщины в память о браке родоначальника с инопланетянкой носили в своих косах месяцевидные украшения, а одежду расшивали звездами.
В честь Рагайны и Склаве уже в наше время даже поставили памятник - правда, в другой части Пруссии, на Земландском полуострове. Символизирующие вечную любовь железные скелеты размерами и впрямь впечатляют - даже мужской.
