Провела я тут мини-опрос: «Какую Вы можете вспомнить картину о жизни старой Москвы?»
Большинство ответов звучало примерно следующим образом: «Нуу… это… как его… Где извозчики чай пьют в трактире!»
Наиболее продвинутые москвалюбы со знанием дела называли – Борис Кустодиев, серия «Русские типы».
По-моему, «Русские типы» Кустодиева идут у нас, любителей Москвы, в одной связке с книгой Гиляровского «Москва и москвичи». Это первое, что мы узнаем о родном городе, и запечатлеваем навеки в заветных уголках нашей памяти.
Именно эти два произведения - одно словесное, другое живописное – идеально иллюстрируют и дополняют друга, создавая в нашем воображении неповторимый облик ушедшей в небытие Первопрестольной.
На первый взгляд может показаться, что «Русские типы» Кустодиева не имеют «прописки» - образы настолько типичны, что могут жить в любом городе России.
Но это не так. Именно Москва, одно из ее колоритнейших мест, стала для художника источником «натуры». Эту локацию назвал в одном из своих трудов старейший москвовед В. Муравьев, основываясь на изучении наследия семьи художника.
Кустодиев жил в Петербурге, но в 1914 году Московский художественный театр пригласил его оформить спектакль по пьесе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Смерть Пазухина».
Художник приехал в Москву и много бродил по городу.
В Вербное воскресенье полдня толокся на Красной площади среди праздничного торга, заходил в трактиры, вмешивался в толпу — пестрая, яркая жизнь уличной Москвы пленила его.
Но особенно привлекал Бориса Михайловича Сухаревский рынок. «Часто ходил на Сухаревку», — подчеркивает в своих воспоминаниях о Кустодиеве его сын Кирилл.
В извозчичьем трактире на Сухаревке художник нашел сюжет для своей новой картины - "Московский трактир".
Также читайте «Богоспасаемая Сухаревка»: неизвестные страницы жизни криминального рынка Москвы
Московские трактиры обычно имели свой постоянный круг посетителей, играя в жизни горожан роль своеобразных клубов по интересам. Были трактиры для извозчиков, актеров, студентов, мастеровых и т.п.
Были даже старообрядческие трактиры - именной такой изображен на картине "Московский трактир".
Кустодиева поразили яркие типы извозчиков, красочная живописность обстановки трактира.
«Извозчик в трактире и питается и согревается. Другого отдыха, другой еды у него нет. Жизнь всухомятку. Чай да требуха с огурцами. Изредка стакан водки, но никогда — пьянства.
Два раза в день, а в мороз и три, питается и погреется зимой или высушит на себе мокрое платье осенью, и все это удовольствие стоит ему шестнадцать копеек: пять копеек чай, на гривенник снеди до отвала, а копейку дворнику за то, что лошадь напоит да у колоды приглядит». (В. Гиляровский)
Вернувшись в Петербург, художник начал писать картину.
Делал он это по наброскам, сделанным у Сухаревой башни, но для отдельных фигур просил позировать сына Кирилла.
«Он рассказывал, как истово пили чай извозчики, одетые в синие кафтаны, — пишет в своих воспоминаниях сын художника.
— Держались чинно, спокойно, подзывали, не торопясь, полового, и тот бегом летел с чайником.
Пили горячий чай помногу — на дворе сильный мороз, блюдечко держали на вытянутых пальцах. Пили, обжигаясь, дуя на блюдечко с чаем.
Разговор вели так же чинно, не торопясь. Кто-то из них читает газету, он напился, согрелся, теперь отдыхает.»
Особенно впечатляет совершенно особый взгляд художника на привычные вещи. Кустодиев видел во всем этом нечто иконописное.
Борис Михайлович говорил:
«Веяло от них чем-то новгородским — иконой, фреской.
Все на новгородский лад — красный фон, лица красные, почти одного цвета с красными стенами — так их и надо писать, как на Николае Чудотворце — бликовать.
А вот самовар четырехведерный сиять должен. Главная закуска — раки. Там и водки можно выпить с устатку.»
Картина « Московский трактир» стала своеобразным краеугольным камнем, с которого Борис Михайлович начал большой проект - серию акварелей «Русские типы» (1919-1920 гг.)
Кустодиев остался очень доволен своей работой:
«А ведь, по-моему, картина вышла! Цвет есть, иконность, и характеристика извозчиков получилась.
Ай да молодец твой отец! — заразительно смеясь, он шутя хвалил себя, и я невольно присоединялся к его веселью». (К.Б. Кустодиев)
