Все мы в той или иной степени знаем про завоевание Америки европейцами, смотрели кино про Дикий Запад и войны с индейцами, читали увлекательные книги Фенимора Купера, наслышаны об испанских конкистадорах, горстка которых смогла покорить целый континент и разграбить сокровища индейских цивилизаций. В этой заметке мы посмотрим, как проходило освоение Американского континента нашей страной.
Годом открытия Америки официально считается 1492, когда первая экспедиция Колумба достигла Багамских островов. В это время Русское государство только начало восстанавливаться от ордынского ига и лишь спустя 80 лет состоится поход Ермака в Сибирь, который откроет нашей стране путь на восток к Тихому океану и далее в Америку.
Спустя ещё 80 лет, в 1649 году был основан первый порт на восточном побережье Охотск, ставшим главным центром русской колонизации в этом крае. Отсюда в 1740 году отправилась экспедиция под началом Витуса Беринга и Алексея Чирикова, открывшая неизвестные земли в северо-западной Америке. «Молва о богатствах сей страны возбудила предприимчивый дух сибирского купечества» (В. Берх).
С тех пор на Алеутские острова и американский континент отправляются постоянные походы охотников, купцов и просто авантюристов, желающих быстро разбогатеть.
Так прошло ещё 50 лет, пока не было основано первое постоянное поселение на острове Кадьяк в 1784 году. Двадцать седьмого июня 1791 года сюда прибыл новый начальник охотничьей артели 45-летний Александр Андреевич Баранов. Следующие 28 лет он проведёт на Аляске, создав фактически с нуля то, что впоследствии станет называться Русской Америкой.
Как говорится, «после сорока жизнь только начинается». Это в полной мере относится к нашему герою. Родившись в 1746 году в уездном городе Каргополе (сейчас – Архангельская область), он до 1780 года был обычным, ничем не примечательным купцом, промышлявшем у себя дома, иногда выезжая по делам в Петербург и Москву. Но, видимо, не всё было хорошо в торговых делах, а предприимчивость и стремление к новым выгодам не могли уместиться в столь тесных рамках, раз решился он в 34 года уехать в Сибирь, оставив дома жену и дочь, которых больше никогда не увидит.
В Иркутске Баранов довольно хорошо освоился: открыл стекольный завод, занимался питейным откупом (производство вина, сбор и передача в казну питейного налога), его путешествия и деловые связи охватывали огромную территорию до Якутии и Чукотки. На новом месте его способности, наблюдательность и аналитический ум не остались незамеченными: за свои труды в 43 года он избран почётным членом Императорского вольного экономического общества.
Но всему хорошему приходит конец, пришёл он и удаче Александра Андреевича. Дела его по откупам и подрядам приняли «невыгодный оборот и навлекли ему большой убыток», кроме того, он получил известие, что «заселение в Анадырске истреблено чукчами, приказчик и работники убиты, а товары разграблены». (К. Хлебников).
Григорий Шелихов, «Колумб российский», основатель первой колонии в Америке, давно уже присматривался к энергичному купцу, подыскивая способного кандидата на должность управляющего его американскими делами, но пока у Баранова дела шли хорошо, тот постоянно отказывался: имея своё успешное дело, как то нелогично становиться наёмным работником.
Но исключительные обстоятельства, полное разорение и долги заставили Баранова подписать контракт. И хотя пунктом 7 Договора было предусмотрено «какое время я быть пожелаю, предоставить на мою волю», Баранов остался в Америке практически до самой своей смерти. Особым условием в пункте 9 были выплаты жене и дочери в случае его гибели: «Ежели... предел течению дней и нить жизни моей пресечется» заплатить им 1 000 рублей. Также были предусмотрены ежегодные выплаты его семье в размере 300 рублей в год в случае взятия его в плен или кораблекрушения на необитаемом острове.
Первые годы были самыми трудными: первое русское поселения в гавани Три Святителя нашёл он в плачевном состоянии: «Старая наша гавань совсем стала безнадёжною к пребыванию людей и артелью тут жить опасно, так, после бывших землетрясений, время от времени оседая, сделалось место низким, что между строениями пошли проливы». Энергичный Баранов, не теряя времени, перенёс поселение в Павловскую Гавань, основав новый центр русских колоний, ныне город Кадьяк.
Добыча дорогих мехов, основная цель деятельности компании, сопровождалась постоянными стычками с местными индейцами и эскимосами. Баранов сам участвовал в боях, проявляя личное мужество: «меня Бог сохранил, рубаха была проколота копьём и стрелы вокруг падали, но не вредили, со сна я выскочил, подкрепляя людей и действуя пушкою, перевозя во все стороны, где опасности более предстояло».
Немало беспокойств на первых порах доставляли и наши соотечественники, конкуренты из других купеческих компаний. Договориться с ними о разделе сфер влияния было трудно, а порой и опасно: иногда случалось так, что он, приехав для переговоров «встречен был выставленными из бойниц пушками, хотя и не палили, но совсем приготовясь защищаться, все были вооружены по оплотам и крышам, не принимали никаких предложений, ругались только каждый, сколько мог блевать».
Мало-помалу он расширял свою деятельность, присоединяя к России новые области. «Чрез меня впервые северная страна разведана и описана… Чугацкая губа также вся мною приведена впервые под державу российскую, и до самой бухты Якутат и за оною народы усмирены». Между тем, промыслы мехов истощались, предстоял бросок на юг вдоль американского побережья. Планы Правителя простирались до залива Нутка на острове Ванкувер (сейчас Канада). «Стройтесь здания в частях Нова Света, Росс стремится — Нутка его мета», - слова из песни, сочинённой Барановым, своего рода гимн Русской Америки.
«Нутка была предметом внимания и желаний Баранова, и если б время и способы были соразмерны его предприимчивости, то он скоро соединил бы цепью факторий Ситку с Россом», - пишет наш замечательный адмирал и исследователь Фёдор Литке. Промежуточной базой экспансии должен был стать Новоархангельск на острове Ситка, место под который было заранее разведано и выкуплено у аборигенов в 1799 году.
Но мы предполагаем, а Бог располагает. Летом 1802 года новый порт был захвачен и сожжён индейцами, люди убиты, а имущество разграблено. Только через два года, с помощью корабля «Нева» и матросов капитана Лисянского это место удалось вернуть. Неугомонный Баранов в свои 58 лет лично участвовал в штурме индейского укрепления. «Были в жарком и отважном приступе, где и мне самому вблизи крепостной стены прострелена правая рука насквозь». Недалеко от места битвы был заново построен порт Новоархангельск, ставший столицей Русской Америки и «Парижем на Тихом океане».
Но на дальнейшую территориальную экспансию не хватило ни людей, ни сил. Правда, в 1812 году недалеко от Сан-Франциско был основан Форт Росс, но это было лишь жалкой тенью грандиозных планов Баранова и Резанова по захвату всего американского берега до испанских колоний в Калифорнии. Последней попыткой расширения российских владений была экспедиция на Гавайские острова в 1816 году, но она закончилась неудачей.
Осваивая бесплодные берега Аляски, русские поселенцы постоянно нуждались в продовольствии и товарах для меновой торговли с местным населением. Поставки из Охотска были нерегулярны, суда терпели кораблекрушения, обходились очень дорого, товары портились и часто по дороге банально разворовывались. Надо было найти выход, и Баранов нашёл его. Он положил начало международной торговле в этих краях, принимал у себя английские и американские купеческие корабли, заключал с ними договора и соглашения, отправлял свои суда в Калифорнию и на Гавайские острова.
Его авторитет и честность отмечали заезжие маркитанты: «Бостонцы, видимо, полагают, будто эта часть света открывает им широкий простор для спекуляций, ибо на что они только не пускаются, чтобы заручиться расположением правителя Баранова, а дело это, уверяю вас, нелегкое. Здесь его власть безраздельна повсюду, куда она простирается… По отзывам людей, которые имели с ним дело, на его слово можно положиться», - пишет американский капитан Джон Эббетс в 1811 году.
Баранов был из той счастливой породы людей, которые нигде не пропадут. Предоставленный самому себе, часто без помощи из России, он до всего доходил сам. Помимо расширения пушных промыслов, он первым в Русской Америке создал судостроение, попутно сделав полезные изобретения: «Нужда изощряет разум… испытаниями моими из серы горючей еловой с прибавлением охры из железной руды составилась крепкая обмазка, коею потом и обмазали всё судно».
Исследования продолжались: «Железные руды обысканы в довольном количестве, а потому и надежда открыта к заведению такового завода с пользою государственной».
Не забывает он и о пополнении российских музеев: «Редкостей тамошних, яко то из морских животных, растений, окаменелостей присылай ко мне, просят и требуют в Петербург». Примечательно, что у Баранова не было образования. «Родившись в посредственном купеческом состоянии и предоставленный в воспитание одной почти природе без всякого от наук просвещения», он стал талантливым самоучкой, настоящим русским самородком.
Одной из характерных черт Александра Андреевича, которую отмечают в воспоминаниях его современники, была исключительная честность и бескорыстие, хотя он имел все возможности вдали от начальства запустить руку в карман Российско-Американской компании и обогатиться. Видя бедность и нужду своих ближайших помощников Кускова и Баннера, он, не извещая компанию, доплачивал им половину своего оклада. «Баранов помогал бедным друзьям и даже неприятелям своим в их несчастии…, кроме того пересылал в Россию значительные суммы и оказывал пособия тем из своих знакомых, кои по превратности судьбы лишились состояния и терпели нужду», - пишет Кирилл Хлебников. «Он не лёгок на знакомство, но для друзей своих ничего не пощадит, любит угощать иностранцев всем, что имеет, и всегда с удовольствием помогает бедным», - описывает Правителя мичман Давыдов.
На содержание школ Русской Америки пожертвовано им 5 собственных акций. Кроме того, Баранов поддерживал распространение христианства в Америке: «от усердия моего отдал для пользы церкви и духовных особ 1 500 рублей». Чтобы оценить размеры его благотворительности, отметим, что годовой доход Правителя в 1818 году составил около 7 800 рублей, часть из которого он доплачивал своим помощникам.
Неудивительно, что такая незаурядная личность, столь яркий человек пользовался непререкаемым авторитетом в американских колониях. Даже те иностранцы, которые относились предвзято к нашей стране, уважительно отзывались о правителе. «Веря различным россказням, я ожидал увидеть, что русские недалеко ушли от дикарей», - вспоминает американский капитан Джон Вульф и продолжает о Баранове: «У него острый ум, непринуждённые манеры и умение держать себя… Он пользуется величайшим уважением индейцев, смотрящих на него со смешанным чувством любви и страха».
Его политика к индейцам состояла из переговоров о мире и подарков вождям, а в случае нарушения обещаний дружбы – вооруженного подавления, чего он, обладая малыми силами, всегда старался избегать. «Твердость духа его и всегдашнее присутствие разума, суть причиною, что дикие без любви к нему уважают его, и слава имени Баранова гремит между всеми варварскими народами, населяющими северо-западный берег Америки. Дикие, живущие в отдаленности, приезжают иногда смотреть его и дивятся, что столь предприимчивыя дела могут быть исполняемы человеком столь малого росту», - вспоминает мичман Давыдов.
Постоянная опасность со всех сторон: от природной стихии, от индейцев, от собственных соотечественников сформировали на Аляске жесткий тип управления. Баранов был суров, порой до жестокости, решительно подавляя все попытки сопротивления его распоряжениям. Прогнать сквозь строй, заковать в железо и выслать в Охотск, сослать на дальние острова – вот арсенал его крайних средств принуждения. Не щадя себя самого, он строго требовал с других.
Надо сказать, что и контингент достался ему такой, который смело можно назвать отбросами общества. Так характеризует начальник Охотского порта тот сброд, с которым имел дело Правитель Аляски: «Можно определительно сказать, что большая часть промышленных русских людей, пересылаемых компаниею на острова, состоит из самых величайших буянов, великих пьяниц и таких людей, кои собою были в тягость обществам».
Привлеченная высокими заработками эта маргинальная публика, «народ распутный и отчаянный» нанималась на работу в Российско-Американскую компанию и устремлялась к берегам Америки. Надо быть твёрдым начальником и талантливым руководителем, чтобы сохранить дисциплину и держать в повиновении эту своенравную толпу. «Достойно замечания, с каким знанием и настойчивостью он умеет обуздывать промышленников и приказчиков, происходящих большей частью из сибирских ссылочных и негодяев всех родов», - вспоминает о Баранове доктор Лангсдорф.
Кроме кнута в арсенале Александра Андреевича был и пряник. По праздникам, по каким-либо радостным обстоятельствам и просто иногда после тяжелых и утомительных будней, Баранов приказывал вылить бочки рома в огромный котёл, и «душа была мерою». На аляскинских «корпоративах» каждый мог (и был обязан) пить сколько хотел, отказывающийся от выпивки был «погружаем в котёл с ромом». Пели специальные песенники, играла музыка, шум и пляски проходили до упаду (в буквальном смысле). Одно только соблюдалось неукоснительно: когда пол посёлка пировало, другая половина до котла не допускалась и несла гарнизонную службу, «дабы всегда дать отпор диким». За такие вакханалии камергер Резанов назвал американские колонии «пьяной республикой». В результате из шайки разбойников получался какой-никакой коллектив единомышленников.
«До Бога высоко, до царя далеко, только был бы жив наш начальник», - такая поговорка была в ходу в то время. Американский капитан Эббетс также был свидетелем этих вечеринок: «Местные, особенно простолюдины, ему поклоняются и пьют в невероятном количестве, да и сам правитель Баранов не исключение, и поверьте, что нужно иметь хорошее здоровье, чтобы вести с ним дела».
Усталость от тяжёлого труда, военные стычки с аборигенами, борьба с конкурентами, усмирение буйных соотечественников и немолодой уже возраст заставили Баранова просить об отставке. «Время уже приближает жизнь мою к старости, чувства неприметно терять своё действие начинают, в стекло уже читаю, выполнить всех важных предписаний не нахожу себя в силах…, долг присяги только к монаршим интересам, честь и предписания с государственными интересами соединённые, удержали меня остаться и истощить ещё силы на службу отечеству».
Два раза посылали ему на смену новых американских правителей, но один умер по пути в колонии на Камчатке, а другой погиб у американских берегов при кораблекрушении корабля «Нева».
Наконец, 11 января 1818 года капитан-лейтенант Леонтий Гагемейстер, имеющий полномочия от Российско-Американской компании (РАК) объявил о решении сменить Баранова на посту Правителя. Была назначена передача дел с полной ревизией и инвентаризацией.
Как и у всяких ярких и успешных людей, у Баранова были завистники и недоброжелатели, распускавшие слухи о его несметных богатствах, нажитых воровством, обманом и махинациями. Но надеждам интриганов на очернение его имени не суждено было сбыться. Как писал Пётр Тихменев в 1863 году: «При сдаче дел все компанейское имущество, считавшееся налицо, найдено не только в совершеннейшем порядке, но даже в количестве, превышавшем значащееся по описям».
Александр Баранов был настолько популярен на Аляске, что оставлять его там новые начальники считали опасным. «Я попрошу г-на Баранова выехать со мною и, буде добром не согласится, то должно будет для блага колониев увезти его насильно», - писал капитан Гагемейстер.
В конце концов, старого правителя уговорили отправиться в Петербург. Проститься с ним пришли его бывшие подчинённые и сослуживцы, явился даже «более всех сделавший ему вреда» постоянный его соперник ещё со времён битвы за Новоархангельск, вождь индейцев Катлеан, и Баранов помирился с ним.
Двадцать седьмого ноября 1818 года 72-летний Правитель Аляски навсегда покинул Америку, а через 5 месяцев его не стало. Правление РАК писало правителю колоний Семёну Янковскому, зятю Баранова: «12 апреля вышли из Батавии (Джакарта, Индонезия) и после пяти дней выхода, а именно 16 апреля, старец Александр Андреевич, ваш любезный тесть, переселился в вечность. Он, живши в Батавии в трактире, заразился лихорадкою и при старости и дряхлости не мог её перенесть. Весьма жаль старца, но судьбам Вышняго должно повиноваться».
В Америке он жил в гражданском браке с дочерью местного вождя, в крещении получившей имя Анны Григорьевны, и имел от неё троих детей. Сын Антипатр (греческое имя, буквально означает «вместо отца», т.е. продолжатель его дела) отправился в Петербург вместе капитаном Головниным на три месяца раньше отца. Они должны были встретиться в столице Империи, но судьба распорядилась иначе. Антипатр умер молодым в Петербурге в 1822 году.
Дочь Ирина вышла замуж за нового Правителя колоний лейтенанта Семёна Яновского, но и здесь счастье длилось недолго: вместе с мужем она выехала в Петербург, где скоропостижно скончалась в 1824 году, оставив ему двоих детей. «Мог ли я вообразить, что столица России будет твоим гробом во цвете лет твоих! Если бы я это знал, то никогда, никогда не повез бы тебя в Россию, не разлучил бы с родиною, лучше сам остался бы в этих диких пустынных странах Америки!», - писал в дневнике убитый горем Яновский.
Вдова Анна Григорьевна с малолетней дочерью Катей осталась в Америке и получала пенсию от Российско-Американской компании. Екатерина потом вышла замуж за приказчика РАК Григория Сунгурова и уехала с ним в Пермь.
Приняв в своё управление маленький посёлок на далёком острове с примитивным хозяйством по принципу «убил зверя – продал шкуру», Баранов через 28 лет оставил после себя освоенный край с русскими поселениями, судостроением, крепостью в Калифорнии, развитой торговлей, школами и церквями.
«Баранов учредил и распространил в сем краю промыслы и торговлю в столь обширном размере и на столь прочном основании, что существо операций остаётся и теперь как было при нём. Только человек соединявший в себе достоинства, я даже сказал бы и недостатки Баранова, мог совершить это с таким успехом», - пишет адмирал Литке в 1834 году.
Себя Александр Андреевич сравнивал с испанскими конкистадорами, называя «Писарро российский», правда, работать ему приходилось в несравненно более трудных условиях.
В Российской Империи заслуги Александра Андреевича были замечены и по достоинству оценены. Императором Павлом Баранов был награждён именной золотой медалью, затем в 1802 году ему присвоен чин коллежского советника (в армии соответствующий полковнику), дающий право на потомственное дворянство.
Кстати, причисление к этому сословию давало в то время не только приятные мелочи в виде обращения «Ваше благородие» и право иметь свой герб, но и вполне реальное освобождение от налогов (податей) для него и его потомков. Наконец, в 1807 году он был награждён орденом Святой Анны 2-ой степени (изготовлен из золота и украшен драгоценными алмазами в серебряной оправе). Примерно в это же время остров Ситка переименован в остров Баранова по предложению участника кругосветной экспедиции капитана Юрия Лисянского.
В настоящее время в нашей стране имя Александра Баранова незаслуженно забыто, чего не скажешь о сохранении его памяти в США. В основанном им Новоархангельске (ныне Ситка), Баранову установлен памятник (правда сейчас перенесенный в музей), в его честь названа улица и начальная школа; в городе Кадьяк (бывшая Павловская Гавань), также основанном им, есть музей Баранова, парк и улица его имени.
Александр Андреевич Баранов – знаменитый деятель своего времени, отважный русский первопроходец, неутомимый исследователь, талантливый руководитель и администратор, бескорыстный и честный человек прожил яркую и интересную жизнь. Он, подобно Ермаку, присоединил к России огромные и богатые территории в Америке и не его вина в том, что впоследствии ими так бездарно распорядились.
Друзья! Если у Вас есть интерес к увлекательной истории Русской Америки и нашей страны, то приглашаю почитать другие публикации этого канала:
«Как на Аляске наши люди жили» - продолжение рассказов о «русском оккупанте» в Америке, на этот раз о жизни наших соотечественников на далёкой окраине Империи.
«Русский оккупант» и индейцы Аляски» - рассказ о роли Александра Баранова и русской администрации в преобразовании Американского края.
«Русский оккупант» на Алеутских островах» - узнаем немного о жизни алеутов в составе Российской Империи.
«Дикий Запад по-русски» - поговорим о непростых взаимоотношениях русских с индейцами на Аляске.
«Юнона и Авось»: дипломатия канонерок» - малоизвестный поход двух кораблей. Это вовсе не про любовь.
«Юнона и Авось»: жизнь и смерть Николая Резанова» - познакомимся с камергером Резановым, человеком многогранным и неоднозначным.
«Последний рубеж» - перенесёмся в русскую Калифорнию на экскурсию в Форт Росс.
«Париж на Тихом океане» - побродим немного по столице Русской Америки Новоархангельску.
«Пенсии в Российской Империи» - бросим беглый взгляд на пенсионную систему нашей страны в XIX веке.
