– Сидишь?
Илья сразу напрягся, если жена начинала разговор с этого вопроса, значит, случилось что-то очень не хорошее. В прошлый раз она также стояла, уперев руки в боки и терпеливо ожидая его ответа, а в это время в ванной из проржавевшей трубы хлестала горячая вода, весьма шустро заливая соседку бабу Дусю, известную всей округе как бабка Сколопендра.
В этот раз Илья медлить с ответом не стал, тут же оторвавшись от монитора:
– Работаю, дорогая! Что-то случилось?
– Да тут хоть весь дом сгори, ты и не заметишь.
– Пожар!!! – Илья вскочил на ноги.
– Пока нет, но не исключён.
– Что случилось-то?!! – мужчина рухнул в кресло, чувствуя, как бешено колотится сердце.
– Твой сын говорит, что он ёж.
– И что? – Илья удивлённо вскинул брови.
– Как что? Ты вот каким животным себя в детстве представлял?
– Никаким.
– Не может быть.
– Я птиц любил.
– Ну и?
– Ну, филином.
– Ну вот и пожалуйста, сидишь на монитор круглыми красными глазами хлопаешь и если есть возможность спишь до обеда. Это только увеличивает моё беспокойство.
– А ты? – не удержался от вопроса Илья.
– А чего тут не понятного? Я лошадей любила, вот и пашу, как ломовая лошадь.
– Вот видишь, каждый себя кем-то представлял. Я – филином, ты – кобылой, – жена обиженно засопела, – а Вадька – ежом. В чём проблема?
– Да ты и слеп, как филин! А девочки в Сети говорит, что пора бить тревогу. Если ребёнок считает себя ежом, его как минимум нужно показать специалисту.
– Какому ещё специалисту, по ежам? – не понял Илья.
– По детским психическим расстройствам. Ведь ёж, он какой?
– Маленький и прикольный?
– Ты не возможен! Еж – он колючий! В клубок свернулся, иголки выставил и от всего мира отгородился. А это может говорить о глубоком психическом расстройстве.
– А ты Вадьку спрашивала, почему он ёж?
– Он молчит. И это…
– Только усиливает твоё беспокойство. – Илья поднялся с кресла, бормоча: – Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…
– Илья, не будь ребёнком, причём тут детская считалочка? Да и к тому же в ней был не ёжик, а месяц, или ты считаешь, что иголки символизируют холодное оружие? Надо это с девочками обсудить, – жена быстро поцокала за планшетом.
Илья вздохнул и пошёл к сыну. Проходя мимо зеркала в прихожей, он бросил в его глубину быстрый взгляд, заметив, что глаза у него действительно круглые.
Комната Вадьки, как каждая комната пятилетнего малыша, была завалена машинками, книжками и неподдающимся классификации хламом, которому нет названия, но который имеется у любого маленького мальчика.
В комнате было полутемно, мужчина едва различил хрупкую фигурку сына, сгорбившуюся на полу.
– Можно? – спросил Илья, присаживаясь рядом с сыном, который что-то мастерил из конструктора.
Вадька кивнул.
– Мама говорит, что ты представляешь себя ежом, – начал Илья осторожно.
– Я не представляю.
– Вот и славно.
– Я и есть ёжик.
– Но почему ёжик, малыш?
– Ёжики хорошие, они никого не обижают, но и их обидеть никто не может. Ёж свернётся в клубочек, и его никто не сможет тронуть. Ёжик может жить один.
– Но ты не один, – Илья коснулся головы сына, чтобы погладить, но тут же отдёрнул руку уколовшись, – ай.
– Прости, пап, – Вадик по-взрослому вздохнул, – есть некоторые неудобства.
Не веря в происходящее, Илья осторожно дотронулся до волос сына, но это были уже не волосы, это действительно были ежовые иглы.
«Я сплю», – подумал Илья, но тут повторно укололся об иголки Вадика и почувствовал, как его заполняет ужас. Нужно было что-то делать, но что он и представить себе не мог.
– Ты не волнуйся, пап, – Вадик смотрел на отца сочувственно, а Илья вдруг понял, что сын стал меньше ростом. – Я стану ежом и убегу в лес. Мне там хорошо будет. И вас с мамой я расстраивать перестану, от работы отнимать, вам тоже без меня хорошо будет. А если станет скучно, родите себе другого ребёнка, более хорошего.
И вот тут волна ужаса накрыла Илью с головой. Он вдруг вспомнил старый наполовину отклеившийся листок на автобусной остановке, с которого на него смотрела маленькая черноглазая девочка и надпись – «Ушла и не вернулась...».
«Сколько в городе пропадает детей? – задал себе вопрос Илья. – И некоторых из них уже никто никогда не находит. А вдруг они тоже превращаются в ёжиков и навсегда покидают свой дом? И возможно вскоре на остановке появится листок с фотографией моего сына».
Илья так испугался, что прижал к себе Вадика изо всех сил, не смотря на боль от колючек.
– Пап, тебе же больно, – прошептал Вадька.
– Нет, сейчас мне не больно, мне будет больно, когда ты уйдёшь. Мне будет невыносимо больно. Не уходи, сын.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя, Вадька.
– Я тоже люблю тебя, пап, – мальчик уткнулся лицом в рубашку отцу, тонкие ручонки обвили шею Ильи, и тот почувствовал, как опадают иголки под его ладонями…
