Игорь давно мечтал о мотоцикле. Машины ему тоже нравились. Но чувствовать ветер, летящий в лицо и ударяющий в грудь, лавировать между крупногабаритным транспортом, объезжать пробки, можно только на байке.
Свою мечту он осуществил, когда окончил институт и начал работать. Молодой и умный парень быстро продвигался по карьерной лестнице. Когда зарплата стала приличная, он взял кредит и купил Yamaha.
У матери щемило сердце от тревоги, когда Игорь по вечерам отправлялся объезжать своего нового друга. Транспорт ненадежный, сколько аварий. Но сын успокаивал, что он осторожен и катается за городом.
Он выезжал на удаленные дороги, где мало машин, разгонялся и ловил кайф от скорости. В одной из поездок познакомился с такими же фанатами - байкерами, у которых за спиной многолетний стаж. Научили его многому. И теперь они гоняли вечерами вместе.
Однажды они вчетвером мчались друг за другом по окружной дороге. Еще было достаточно светло. Летом темнеет поздно. Игорь ехал замыкающим. Скорость была большая. Но по трассе на маленькой и нельзя. По крайней полосе четырех полосной кольцевой дороги ехали фуры друг за другом. По внутренней – автомобили и группа байкеров.
Между фурами образовался довольно большой просвет. С боковой дороги на трассу выскочил автомобиль, резко вывернул руль, стараясь вписаться в поток машин. За фурой он не видел байкера. Удар пришелся по заднему колесу замыкающей Yamaha.
Мотоцикл упал и юзом вылетел под колеса встречных машин.
Елена Викторовна смотрела телевизор. Сердце вдруг заныло, стало трудно дышать. Она встала, чтобы выйти на балкон, и тут тишину квартиры разорвал резкий звонок телефона. Тревога захлестнула душной волной. Она помедлила, глядя на незнакомый номер, и ответила. Мужской голос сказал, что ее сын попал в аварию, ей нужно приехать в больницу…
Как в тумане она оделась и вызвала такси. Было уже поздно. Но она никогда не ложилась спать, пока Игорь не вернется.
- Скорее, если можно, - просила она молодого таксиста.
Вбежала в больницу, назвалась. Ее пропустили сразу. Сердце билось пойманной птицей в груди, как в клетке. На койке посреди белой палаты лежал…, она не сразу узнала сына. Голова забинтована, лицо в ссадинах и кровоподтеках. Рядом беспрерывно пикает аппарат, от которого к Игорю тянутся провода. Капельница. Она упала на колени возле сына. Мгновенно пришло узнавание, отчаяние и страх.
- Жив? – только и спросила врача, который зашел в палату следом за ней.
- Да. Но в коме. Состояние крайне тяжелое. Черепно-мозговая травма. Еще множественные переломы, но для жизни не опасные.
- Жить будет? – Язык не слушался, спазм в горле мешал говорить. Она с силой выжимала из себя слова.
- Врать не буду. Травма головы очень серьезная. Если только чудо…
Он подставил стул, помог ей сесть.
Елена говорила с сыном, просила жить, не оставлять ее. Сутками сидела возле него. Засыпала тут же. Поднимала голову и всматривалась в лицо при малейшем шуме в палате. Но это приходили медсестры, менять капельницы, врачи, проверять показатели монитора.
Дома без сил, не раздеваясь, падала на кровать и засыпала. Но через два часа просыпалась от страха и тревоги. Ходила по квартире, еле дожидалась утра, чтобы снова ехать в больницу.
Однажды, забывшись тревожным сном под утро, ей приснился Игорь. Несется на мотоцикле, волосы развеваются на ветру, улыбается и кричит: «Мама, я лечу!»
Проснулась с бьющимся в бешеном галопе сердцем. Полвосьмого утра. Заметалась по квартире, собираясь в больницу. Вбежала в палату и остановилась перед пустой кроватью. Аппаратура отключена. Ноги подогнулись. Ее подхватила медсестра и усадила на стул. Она очнулась от острого запаха нашатыря.
Чуда не произошло.
После этого все было как во сне, в тумане. Разум отказывался воспринимать, запоминать, верить. Похороны, кладбище, холмик в венках. Пустая квартира.
Елена урывками выныривала из тягучего, вязкого, как болото, забытья, слышала чьи-то голоса. Она не помнила, чтобы ела, пила. Снова проваливалась в забытье. Потихоньку сознание стало проясняться. Жестокая правда реальности давила и душила. Одна. Игоря больше нет.
Сидеть в пустой квартире невыносимо. Брела без цели по улице. Устала и упала на лавочку. Люди проходили мимо, им не было дела до ее горя. Она подняла глаза и увидела перед собой золотые купола.
Гулким эхом отдавались ее шаги по плитам пустого храма. Остановилась, огляделась. Встретилась глазами с все понимающим и мудрым взглядом Христа. Чуть старше ее Игоря.
Он будто удерживает ее взгляд, притягивает. Она стала шепотом говорить с ним, сквозь боль, слезы и тоску. Стало легче. Посидела на скамейке, успокоилась, вытерла слезы и пошла домой.
Квартира встретила плотной пустотой, не давая дышать. Легла на кровать и, то дремала, то вспоминала сына. Как впервые увидела в роддоме, его первые шаги, слова, детский сад…. Каждый день она вспоминала новые подробности, чего не помнила и на что не обращала раньше внимания раньше. Ночь, день для нее слились в одно бесконечное время воспоминаний. В них она проживала еще раз свою жизнь с Игорем.
На телефон позвонили из банка, напомнили про задолженность по кредиту.
В банке ее обслуживала женщина чуть моложе ее самой. Елена сбивчиво пыталась объяснить, подала свидетельство о смерти сына. Лицо банковской служащей при виде документа резко изменилось. Она побледнела, в глазах заметался ужас.
- Я сейчас, - сказала она и вышла.
Её не было довольно долго. Она снова села напротив. Не поднимая глаз от бумаг, стала говорить.
- Договор составлен грамотно. Вам нужно принести некоторые справки, я дам вам список. Если все будет оформлено верно, кредит будет закрыт.
- Правда? А то платить мне нечем, – обрадовалась Елена.
- В такой ситуации мы сможем вам помочь. – Женщина встала из-за стола и, не прощаясь, ушла.
Дома Елена впервые зашла в комнату Игоря. Его футболка висела на спинке стула. На столе книги, компьютер, все как оставил. Стала перебирать бумаги и нашла листки с рисунками карандашом. В основном разные мотоциклы. На одном сидел он сам в шлеме. Лица не видно, но Елена не сомневалась, что Игорь нарисовал себя.
Она не отдавала себе отчета, что делает. Рука сама потянулась за карандашом. Сначала не смело, а потом более уверенно, она пририсовала крылья за спиной мотоциклиста. Рисовать она не умела. Но будто кто-то водил ее рукой. Она наносила тени и получались перья.
Она отложила карандаш, посмотрела. Рисунок ей понравился. Проложила его в папку, куда сложила документы на мотоцикл. Потом туда добавились заключения из судмедэкспертизы, больницы.
С этой папкой она и пришла потом в банк. Обратила внимание на бейджик той женщины. Что-то знакомое промелькнуло в голове при виде имени, но мозг отказывался думать, подсказать. Написала заявление и ушла.
Впервые она спала всю ночь. Проснулась и оглядела квартиру. Кругом пыль, вещи разбросаны. Она действительно все это время ничего не замечала, жила как во сне. Убралась. Решала завтра с утра сходить на кладбище.
Но ночью по карнизу барабанили капли дождя, то усиливаясь, то смолкая. Хмурое утро заглянуло в окно, снова лил дождь. Кладбище пришлось отложить. Дожди шли и шли. Елена смотрела в окно на мокрый город и с ужасом понимала, что асфальт покрыт желтыми листьями. Прошло уже три месяца с гибели Игоря. Она не помнила, как прошли недели, месяцы, кроме похода в банк. Какие-то обрывочные картины. Мозг исправно подкидывал лишь воспоминания об Игоре.
Дожди, наконец, прекратились. Когда лужи подсохли, Елена поехала на кладбище к сыну. Подошла к могиле и не узнала ее. Был холмик с венками, табличкой и фотографией Игоря. А теперь…
Вокруг холмика была сделана ограда и стояла черная гранитная плита с нарисованным на ней мотоциклистом с крыльями. Вместо шлема - улыбающееся лицо Игоря, как во сне. «Я лечу, мама!» - вспомнила она. Откуда? Что это?
Она зажмурилась и снова открыла глаза. Плита осталась. «Кто сделал такое надгробие? Друзья байкеры? Откуда узнали про рисунок?»
Дрожащей рукой провела по холодной и гладкой плите.
Через два дня в дверь позвонили. Елена открыла и удивлено посмотрела на гостью. На пороге стояла женщина из банка. Елену окатила волна понимания. Вспомнила фамилию на бейджике. «Это ее сын сбил Игоря!», - крик из груди рвался наружу.
- Можно? – первая прервала молчание гостья.
Елена посторонилась пропуская.
- Извините. Я не оправдываю своего сына. Он получил срок. Он вернется. А ваш сын нет, - сказала женщина и упала перед Еленой на колени. – Простите меня, если можете. Я сделала все, что смогла.
Елена отпрянула.
- Встаньте, - прошептала она.
Женщина положила папку на тумбочку в прихожей и ушла. Елена прошла в комнату, машинально открыла папку. Там лежал рисунок мотоциклиста с крыльями.
