Начало Продолжение Все публикации этого автора
Лиля с удивлением заметила, что они с Прохором всё реже остаются одни. А когда остаются... Ласки его теперь были какими-то поспешными. Лилина ирония оказывалась неуместной: Прохор сразу начинал говорить об этой малышке, Анфисе Васильковой...
Провожая Прохора, Лиля напомнила ему о завтрашней их встрече. А он виновато взглянул на неё и сказал... сказал, что завтра едет за подарком для Анфисы. У неё же – день рождения! Двенадцать лет девчонке исполняется!
Лиля серьёзно смотрела на Прохора. Он объяснил:
- Ты же знаешь... Отец вряд ли приедет...
С какой-то счастливой улыбкой добавил:
- А я знаю, какой подарок она хочет!
Недавно, когда они с девочкой гуляли по городу, Прохор увидел, как Анфиса остановилась у витрины магазина игрушек. Проследил за её взглядом. Анфиса зачарованно смотрела на большую куклу. У куклы были длинные косы с голубыми бантами, такое же платье. Тогда Анфиса тихонько вздохнула, и они пошли дальше. А Прохор Степанович понял, что Анфисе ну, никак нельзя без этой куклы. Сейчас, отвечая на вопросительный Лилин взгляд, он сказал:
- Кукла... Ей нужна кукла. Большая. Красивая.
Лиля не понимала. Прохор повторил:
- Знаешь... девочке просто необходима кукла.
Но в знакомом магазине той куклы уже не оказалось. Прохор озадаченно пересмотрел всех кукол – нет, они были другие. Весь день ездил по магазинам игрушек. Совсем было отчаялся. Как вдруг в одной витрине всё же увидел её, ту самую куклу, на которую так смотрела Анфиса...
Даже Лиля нашла, что кукла просто восхитительна. Она, смеясь, рассматривала куклу, потом примолкла, задумалась. А ночью прижалась к Прохору итихо спросила:
- А...ты...ещё хочешь...чтобы я родила тебе девочку?..
Всё-таки не смогла полностью отойти от своей привычной иронии:
- Уж очень хорошо у тебя получается... выбирать кукол!
Ждала единственного слова: хочу!.. А Прохор смотрел в тёмное окно. Ещё совсем недавно ему очень хотелось услышать эти Лилины слова... Лиля почувствовала, как оборвалось сердце. Прохор не хотел, чтобы она... родила ему девочку. Он молчал, смотрел в окно. Но и не надо было ничего говорить, этого молчания хватило...
Прохор заговорил:
- Лиля... Наверное, пока... не время. Впереди у нас соревнования... Анфиса... – виновато замолчал. – И твои тоже выступают... Ты же не бросишь их на полпути...
Обнял Лилю, поцеловал:
- Такая уж у нас судьба...тренерская... И потом...какие наши годы!..
...Анфиса несказанно обрадовалась кукле.
Она даже не поверила своим глазам, когда Прохор Степанович, почему-то несмело, достал её из пакета. Анфиса прижала к вспыхнувшим щекам ладошки, потом взяла куклу и... заплакала. А Прохор Степанович вдруг присел на корточки и своими ладонями вытирал Анфисе слёзы...
Потом Анфиса кружилась на льду с куклой – не хотела с ней расставаться. А Лиля чувствовала, как счастлив Прохор...
Анфисины двойки по математике, куклы... мандаринки, яблоки... Это – кроме тренировок. Даже взгляд у Прохора изменился. В нём теперь постоянно светилась какая-то забота. Бантики к Анфисиному платью для очередного выступления Прохор выбирал сам, беспредельно удивляя и возмущая этим костюмершу Марину Валерьевну.
Вечером Прохор забежал в интернатское общежитие. Сегодня весь день Лиля была задумчивой и очень грустной. Прохор купил огромный букет хризантем – просто так, хотелось порадовать Лилю. Она сегодня дежурила. Было поздно. И всё же в коридоре он увидел Анфису. Строго сказал:
- Спать. Немедленно. Завтра с утра – тренировка.
А Анфиса смотрела на букет хризантем. Прохор постучал в комнату Лили. Пронеслась мысль: как повзрослела Анфиса... Не заметил, как из букета выпала одна хризантема... Вместе с Лилей удивлялись, что среди хризантем – нежно-розовых, лимонных, сиреневых – нет белой... Прохор уверял, что в букете была и белая хризантема.
В эту ночь Лиле казалось, что всё опять – по-прежнему... Потом они пошли на лёд – непреодолимо захотелось покружиться в ночной тишине. Они кружились и целовались, лед ненавязчиво блестел, напоминал тот давний полумрак – начало их любви...
Потом, когда Прохор на руках нёс Лилю в тренерскую, она закрыла глаза и думала: как хорошо, что ночь такая...бесконечная...
Для Анфисы ночь – впервые – тоже казалась бесконечной. Для девчонки, если ей идёт тринадцатый год, ещё не должно быть бесконечных ночей. Ночь должна мелькать, оставляя сожаление: ну, как хорошо было бы ещё немного поспать!.. А в ушах – строгий голос Прохора Степановича, как же, поспишь...
Анфиса подняла тот выпавший из букета цветок... Большую белую хризантему. Хризантема... Небывало красивая, чистая, горьковато-свежий запах её нежных лепестков заставлял грустить и радоваться одновременно, почему-то тревожил, не давал спать, как положено девочке, у которой с утра – серьёзная тренировка... Анфиса потихоньку поднялась. Интересно... Если сейчас... надеть коньки и выйти на лёд... отработать спираль... Вот удивится утром Прохор Степанович, когда утром увидит, как хорошо получается спираль у Анфисы... У Матвея спираль получается отлично. А Анфису Прохор Степанович вчера ругал за торопливость. И как, наверное, хорошо сейчас на льду... Никого нет...Можно даже в темноте покататься...
Хризантему Анфиса взяла с собой. Так, с цветком в руке, выпрыгнула на лёд. Зажмурилась от счастья: да, всё, как хотелось... Тишина... тайна... Лёд сверкает, а в нём отразилась Анфисина хризантема...Это было так красиво. Анфиса кружилась, прижимала к губам белый цветок. И вдруг ей послышался тихий стон. В приоткрытую дверь тренерской она увидела... Девочка закрыла лицо ладошками и быстро убежала. Притаилась, не дыша, в своей постели. Её, девчонку, мучила мысль: как это...почему...если любовь... Прохор Степанович...ведь Лилии Васильевне...значит, ей было больно...
А Лилии Васильевне послышался звон конька на льду. А потом, когда на рассвете они с Прохором вышли из тренерской, Лиля заметила на льду несколько лепестков белой хризантемы...
Утром Прохор присмотрелся к Анфисе: что за круги под глазами?.. Заботливо склонился к девочке. Анфиса почему-то отвела глаза.
Весь день она была рассеянной, не слышала обращённых к ней слов. На тренировке подъехала к Лилии Васильевне, обняла её, страшно смутилась... И почему-то спросила:
- А где растут...хризантемы?
Лилия Васильевна с задумчивой улыбкой сказала:
- Ну, наверное... в теплице...
- Нет... где они вообще растут?
- Думаю, на юге...
- Как мне хочется посмотреть... увидеть, как растут... цветут хризантемы – грустно-мечтательно сказала Анфиса.
А Прохор места себе не находил. Почему так непонятно изменилась Анфиса? Откровенно избегает его... Вечером сбивчиво рассказал Лиле о происходящем.
- Знаешь, Прохор Степанович... Мне показалось, она нас... видела. Тогда, в тренерской... ночью.
- Да ну... – Прохор устало тёр ладонью лоб и глаза. – Откуда...Знаешь, как они, девчонки, спят ночью... Утором вставать не хотят, ты же знаешь – не добудишься...
- Знаю, – Лиля грустно улыбалась. – Знаю, что она... что это начало большой женской любви...
- Ты о чём? – Прохор непонимающе, со скрытой досадой смотрел на Лилю. – Какая...любовь? Я тебе говорю о девочке... с которой что-то происходит... Она сегодня почти и не тренировалась...
- То и происходит, Прохор. Какие же вы... слепые... А кроме тренировок... что – больше жизни нет?
- Да ну, – Прохор отмахнулся. – Она совсем девчонка ещё.
Продолжение следует…
