В этой статье мы не станем цитировать чьи-то публикации и пересказывать чужие сказки - ни страшные, ни благостные. Война это жестокая реальность. В ней есть самодуры и психи, обличенные властью по недосмотру или по протекции, преступники, трусы и предатели. Но есть и установленный порядок, устав, приказ, наконец, есть военные прокуроры или аналогичные службы. Мешать эти линии между собой не стоит.
Материал, увы, опять получился длинным, иначе невозможно раскрыть тему, так что, если Вам нужны картинки с подписями и пара предложений в конце "мораль той басни такова", Вы ошиблись адресом.
Ну, начнем.
Дисциплинарный устав Красной Армии предусматривал возможность применения оружия командиром и без широко известного Приказа "Ни шагу назад!".
Буквально соответствующие статьи звучат так:
6. Подчиненные обязаны беспрекословно повиноваться своим командирам и начальникам.
В случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы и оружия.
Каждый военнослужащий обязан всеми силами и средствами содействовать командиру в восстановлении дисциплины и порядка.
7. Командир не несет ответственности за последствия, если он для принуждения не повинующихся приказу и для восстановления дисциплины и порядка будет вынужден применить силу или оружие.
Командир, не проявивший в этих случаях твердости и решительности и не принявший всех мер к выполнению приказа, предается суду Военного трибунала.
На практике регулярно имели место необоснованные расстрелы подчиненных, когда командир применял оружие, будучи, как теперь принято говорить, в неадекватном состоянии или избавлялся таким образом от надоевшего нерадивого военнослужащего. Однако, подобные случаи расследовались и часто сам стрелок попадал в результате под трибунал.
Командир корпуса ходатайствует перед командующим армией о снятии с должности и приданию суду Военного трибунала командира полка за регулярные расстрелы подчиненных. В частности расстрелян лично подполковником пулеметчик, вернувшийся на старую позицию за коробкой с патронами.
Своей властью "отдать под трибунал" командира полка в звании подполковника командир корпуса не мог, вообще уровень произвола в таких делах авторами художественных произведений сильно завышается. Даже передача следственным органам дел на рядовой и сержантский состав осуществлялась только с санкции командира дивизии (ст. 15 Дисциплинарного устава).
Военные прокуроры в Красной Армии присутствовали вовсе не для вида и не для того, чтобы визировать приговоры трибунала. Они реально осуществляли надзор за соблюдением законов и активно пресекали творимые отдельными воинскими начальниками безобразия и произвол.
Документ, с которым я хочу ознакомить читателя, относится к осени 1941 года, когда обстановка была крайне тяжелой, а неразбериха и потеря управления - регулярными явлениями. И все же военный прокурор фронта свои обязанности выполняет. В данном случае он сообщает вышестоящему начальству о приведении в исполнения приговора без уведомления прокурора, причем расстрелян был майор за преступление двухмесячной давности, что по мнению прокурора лишено всякого смысла (видимо, речь идет о неисполнении приказа в боевой обстановке)
Разумеется, в войну совершались и общеуголовные, так сказать, преступления, не связанные со спецификой боевых действий. Ниже приведен пример расстрела лейтенанта, убившего из ревности жену и членов ее семьи.
Трусы, паникеры и дезертиры расстреливались и до упомянутого выше приказа НКО № 227, именуемого часто "Ни шагу назад!". Изучив достаточно тщательно материалы Военного трибунала 55-го стрелкового корпуса за1941 год, автор может подтвердить, что массового характера такая мера не носила и, судя по документам, применялась заслуженно и сообразно обстановке.
Даже в условиях непрерывных боев, отступления, частой смены дислокации штабов смертные приговоры не приводились обычно в исполнение без санкции вышестоящего командования. В данном случае авторы документа военюрист 3 ранга Зиновьев и военпрокурор Гоман просят ускорить утверждение приговора в виду трудности содержания и охраны осужденных (см ниже).
Отдельные приговоры вызывают, конечно, вопросы (см. ниже). Однако, для некоторых худший враг их же язык, а с учетом того, что приговоренный к расстрелу лейтенант служил в полковой школе и его настроения понижали боеспособность пополнения, способствовали распространению пораженческих настроений, мера выглядит адекватной и заслуженной.
Вообще надо сказать, что периодически в части направлялись разъяснения о порядке применения "расстрельных" приказов и статей. При этом подчеркивалось, что соответствующие полномочия даны командирам не для реализации "заслуженного возмездия", а для предотвращения распространения паники и поддержания боеспособности подразделения. Таким образом "на месте" следовало понимать буквально, то есть на поле боя в момент совершения преступления. Например военнослужащий, задержанный в тылу, уже не может быть расстрелян по тем же основаниям, а должен быть передан Военному трибуналу. Одно из таких разъяснений привожу ниже.
В последнее время участились случаи расстрелов трусов и паникеров в порядке приказа НКО № 227-42 года. Приказываю...
Приказы. № документа: 15093, Дата создания документа: 20.12.1943 г.
Архив: ЦАМО, Фонд: 408, Опись: 0009991, Дело: 0120, Лист начала документа в деле: 354.
Авторы документа: 52 А, генерал-лейтенант Коротеев, генерал-майор Бобров.
В продолжении статьи мы рассмотрим применение "высшей меры" к штрафникам, а также разного рода сложные, спорные и неоднозначные случаи, по которым проводилось тщательное расследование.
