Слова "Персия" и "Иран" - не синонимы. Персия - это пустыни и оазисы меж расходящихся под острым углом нагорий Эльбурса и Загроса, а Иран - огромная территория, на которую простиралось её культурное и политическое влияние. Свойством многих великих держав являются "шлейфы", простирающиеся далеко за их пределами - как Англосаксонский мир, Русский Мир или Большой Иран. Последние два накладываются друг на друга в Средней Азии и на Кавказе, ну а Исламская республика Иран, чьи границы почти не менялись уже без малого 200 лет - она побольше Персии, но куда меньше Большого Ирана.
В древности по своему культурному уровню и военной мощи Иран был страной масштабов Китая, Индии или Эллады-Рима-Византии, дал миру зороастризм и манихейство, Авиценну и Алгоритма, царя царей Кира Великого и непобедимую даже для римлян Парфию... а позже пошёл в разнос. Сельджуки, монголы и Тамерлан сожгли персидские сады, сравняли с землёй города, затоптали караванные дороги, оставив вдоль них высокие башни из отрубленных голов. Тюрки, бывшие важной силой в истории Ирана с момента своего появления, теперь заселяли северные провинции, а тамошние персы переходили на их язык - их потомки ныне известны как азербайджанцы. Они и пересобрали Иран в первые годы 16 века: тюрок-кызылбаш Исмаил Хатаи из Ардебиля огнём и мечом объединил персидские земли от Кавказа до Индийского океана, и принял древний титул "царя царей" шахиншаха. Принёс он персами ещё кое-что - шиизм, на века ставший в Иране одной из основ идентичности.
С севера над Персией нависает Эльбурс (в местном произношении Альборз) - длинный горный хребет, по высоте вполне сравнимый с Эльбрусом - на кадре выше маячит над Тегераном вулкан Демавенд (5610м), высшая точка страны. За горами, узкой полосой вдоль Каспийского моря - тот самый "Иран, но не Персия" - древняя Варкана (Земля Волков), в греческом варианте Гиркания, а в арабском Джурджания. От Кавказа до Каракум её имя звучит по сей день, переиначенное на разные лады - Ургенч, Горган, Гилян, Грузия... Поначалу Варкана входила в Туран - тёмную половину Ирана, где жили кочевники, нам известные как скифы. Берег Каспия населяло их племя дахи, которых в "Шахнаме" покорил легендарный царь Кей-Кавус. В достоверной истории Гирканией правили Мидия, Ахемениды со времён Кира Великого, Селевкиды со времён Александра Македонского, Парфия на пути экспансии Рима, и Сасаниды, с которыми был связан с Иране последний доисламский расцвет. А арабское вторжение раскололо древний край на части.
В юго-западном углу Каспийского моря лежит Гилян - маленькая, но самая в Иране густонаселённая и самая плодородная, крайне самобытная провинция. Густые горные леса, рисовые поля в низинах и чайные плантации на крутых склонах - всё это кажется похожим на Индокитай, а вовсе не на пески Ближнего Востока, с той лишь разницей, что обильные здешние дожди зимой сменяются катастрофическими снегопадами.
В местном "скансене" - высокие деревянные дома с соломенными крышами, и скорее европейские, чем азиатские платья местных женщин, вплоть до Исламской революции не знавших многожёнства.
Гиляки (не путать с сахалинским тёзками!) в древности успели принять несторианство (под 533 годом упоминается даже епископ), а в 760-х годах так и не покорились арабам - мусульмане заняли равнину на морском побережье, а вот лесистые горы остались для воинов Аллаха неприступны. С ослаблением халифата дейлемиты (как арабы называли гилянцев) расселились на Армянское нагорье и Загрос, оставив там значительный след. Ислам они всё-таки приняли - но мирно. К единому Ирану их ненадолго пристегнули монголы, а окончательно это сделали лишь Сефевиды, причём до 1592 года Гилян оставался вассалом и не раз бунтовал.
Иначе складывалась судьба земель на юго-востоке Каспия. В последние века доисламского Ирана на место дахов пришли другие кочевники тапуры, а потому арабам эта земля была известна как Табаристан. Здесь тоже зелёные горы и плодородная земля, но климат ближе к средиземноморскому, а в полях растёт пшеница.
Вдобавок, через Табаристан проходили важные пути из Европы в Индию и Китай, давшие жизни древним городам, как античная Задракарта, древнеперсидский Горган, современные Сари и Астрабад, лишь в ХХ веке ставший новым Горганом. Типичный пейзаж - глухие глиняные фасады, как в Бухаре или Хиве, и покатые замшелые черепичные крыши, как в Крыму или Турции.
Над Табаристаном сменялась власть лояльных арабам династий, а с упадком Халифата этот край больше смотрел на восток, на Таджикистан (в смысле - владения Саманидов) и Хорезм. Ислам здесь уже в те времена укоренился в шиитском варианте, но ещё не забылся зороастризм, и вот для одного из царей династии Зияридов потомки построили первую в мире ракету. Башня Кавуса считается первым шатровым мавзолеем, и из Табаристана эта архитектура попала в Хорезм, оттуда - в Золотую Орду, и далее на Русь в виде шатровых храмов., на мой художественный взгляд бывших прототипам космических ракет.
И именно в Табаристане впервые встретились рус и перс. Где-то в 870-х годах на прибрежный остров Абескун, служивший базой иноземных купцов, вдруг напали ранее незнакомые бородатые варвары, чей язык не был похож на арабский и тюркский. Были они дики и свирепы, но довольно малочисленны и так и полегли в бою всей дружиной. Тот же финал ждал набеги в 909 и 910 годах, хотя масштаб их был уже куда как больше - прежде, чем погибнуть в дайламитской засаде, русы успели разграбить Абескун и множество деревень на побережье. Однако слабым местом дайламитов было отсутствие на Каспии сильного флота, и вот в 913 году со стороны устья Волги на Табаристан и Гилян обрушилось несколько десятков кораблей, каждый из которых вёз сотню воинов. Русы опустошили прибрежные города и земли, сожгли Сари, затем вторглись в Ширван и на несколько месяцев укрепились на островах Бакинского архипелага, ставших этакой Каспийской Тортугой.
Иные арабские историки даже спустя сотню лет считали русов народом островитян, у которых дочери наследуют отцовское богатство, а сыновья - мечи. По некоторым сведениям, русская колония на Каспии в 913 даже успела креститься, а после задуматься о переходе в ислам. Достовернее лишь то, что вскоре "пираты Каспийского моря" покинули острова и решили прорываться домой. Но вновь увидеть родные луга довелось немногим - поредевшее в набегах войско с богатой добычей разгромили хазары и добили булгары выше по Волге. Позже русы ходили на Каспий ещё не раз, но в Табаристане более не появлялись. О том же, что это вообще было, есть неимоверное количество гипотез от попыток экспансии викингов по волго-балтийском пути до политических тёрок Табаристана с Хазарией, последним аргументом которой становился "зелёный коридор" для варваров.
Дальше и Русь, и Персию опустошили монголы, а на смену Табаристану как-то незаметно в хрониках пришло другое название - Мазендеран. Всё это время здесь частым гостем были русские купцы, как например Афанасий Никитин, чей путь от первого (Каспийского) до второго (Индийского) моря пересекал Персию от Сари до остров Ормуз у нынешнего Бендер-Аббаса. Однако покорив свою бывшую метрополию Золотую Орду, Россия стала отодвигать свои границы всё ближе к Ирану, и в 1651-53 годах царь и шах, вернее их дальние подданные, впервые столкнулись на Тереке. Персы со второй попытки взяли русский Сунженский острог на территории нынешней Чечни, но короткая русско-персидская война так и не вышла за рамки пограничного конфликта.
Обе страны тогда были заинтересованы в сотрудничестве: Индийский океан и морские пути вокруг Африки тогда ещё крепко держала Потругалия, и персы всерьёз рассматривали возможность торговать с Европой через Архангельск или Прибалтику. Шах Аббас I ещё Михаилу Фёдоровичу в 1626 году прислал в подарок фрагменты Ризы Господней - библейскую реликвию, захваченную персами в Тбилиси, и именно с получением этого дара связан церковный праздник Ризоположения. Теперь её фрагменты можно увидеть в Храме Христа Спасителя и Христорождественском соборе Рязанского кремля. И именно для персидского торгового пути строились голштинский "Фредерик" (1636, на фото) и отечественный "Орёл" (1667) - первые в России корабли европейского типа.
А весной 1668 года "из-за острова на стрежень" вновь заявились бородатые варвары, общей свирепостью весьма похожие на тех древних русов. Это были мятежные казаки Степана Разина, с Волги ушедшие на юг, подальше от царёвых воевод. Быстрее них к шаху Сефи II пришло письмо от русского царя, предупреждавшего, что на Персию идут повстанцы, и Россия не отвечает ни за действия этих бандитов, ни за их жизни. Шах, однако, счёл, что приручить русских казаков - не самая плохая идея, и показав силу в бою, персы перешли к переговорам и пропустили казаков в гилянскую столицу Решт. Там разинцы ходили на базар торговать награбленное, да только заполоняла кручинушка их буйны головы - не за тем бежали казаки на вольно волюшку!
Словом, в итоге диковатые гости разграбили винный амбар, и выпив его содержимое, с боями прорвались к своим стругам. Тех, кто не смог вырваться из Решта, персы заковали в кандалы и бросили собакам, но Разин со товарищи ушли в Мазендеран, разграбили Астрабад и осели всё на том же Абескуне (к тому времени известном как Ашур-ада), срубив там небольшой острог.
С окончанием зимних штормов разинцы решили возвращаться в Россию, и где-то у берегов Азербайджана, у Свиного острова (что именно так называли казаки - не ясно по сей день) их нагнал шахский флот из Астары. В распоряжении казаков было 2-3 десятка небольших и вёртких стругов с парой пушек на каждом - против 50-70 бусов, то есть достаточно крупных парусных кораблей. Но морской державой Иран не был никогда, а астаринский наместник Мамед-хан принял весьма странное решение соединить суда цепями, чтобы ни одно из них не могло утонуть. Но эффект оказался прямо противоположным: казаки, конечно, не могли не знать, что одиночка может обратить в бегство ватагу, если верно вычислит вожака да как следует врежет ему промеж глаз. Юркие струги прошли сквозь линии обороны и стаей атаковали шахский флагман. Начав тонуть, тяжёлый корабль увлёк за собой соседей, а дальше по цепочке и весь флот.
Бой у Свиного острова стал первой морской победой в истории России, и пожалуй так и остался самой триумфальной: потеряв около 200 человек (в основном поражённых из луков) и сохранив все струги, разинцы почти полностью уничтожили флот, втрое превосходивший их личным составом (3700 персов против 1200 казаков) и в десятки раз - тоннажем. Из цепи спаслось лишь 3 корабля, на одном из которых бежал Мамед-хан, а среди пленных оказалась единственная на бусах женщина - ханская дочь, ставшая теперь любовницей атамана. Это её, по преданию, пьяный Стенька Разин и бросил "в набежавшую волну" - уже на Волге, куда казаки благополучно вернулись, чтобы ненадолго помириться с властями и вскоре взбунтоваться вновь.
Регулярная русская армия же впервые вторглась в Персию в 1722 году: прорубив "окно в Европу", Пётр I задумался об окне ещё и в Азию, тем самым возродив древний торговый путь "из латин в басурмане". Построив флот в Казани и Астрахани, при поддержке казаков, кавказских горцев, грузин и армян, император двинулся на юг, и взятие Дербента стало последним военным походом, в котором Пётр I участвовал лично. В это же время русская эскадра подошла к деревне Пирбазар на берегу Гиляна, и молниеносный десант под руководством полковника Николая Шипова занял Решт (в тогдашнем произношении Рящ) - торговый город не был укреплён, зато каменный караван-сарай прекрасно подошёл на роль цитадели.
В Ряще русские окопались на зиму, отбили несколько персидских атак, а в следующую навигацию взяли штурмом Баку. В это же самое время с запада в Закавказье вторглись турки, а с востока пришли афганцы, взяли Исфахан и свергли последнего сефевидского шаха Султана Хусейна, чьё имя в Персии по сей день считается нарицательным в значении "руководитель-тряпка". Его посланники к тому моменту уже ехали в Петербург и Константинополь просить мира: по итогам Персидского похода России отошли Ширван, Гилян и Мазендеран. Последний, впрочем, был "нашим" только на бумаге - русских войск там не стояло, да и сам Иран фактически снова рассыпался, так что и неясно было, с кем там вообще вести дальнейшие дела.
За Ширваном и Гиляном же приглядывал Низовой корпус, но фактически и там русская власть свелась к военной оккупации - новые южные пределы не входили ни в один из регионов страны, там не появилось гражданского населения, да и солдаты в знойной сырости тысячами мёрли от эпидемий. Смута не оставила надежд и на торговый путь, теперь упиравшийся в горы Эльбурса, и в 1732-35 годах Россия возвратила шаху покорённые земли, чтобы вместе дружить против турок. От десятилетия русской власти в Гиляне не осталось следа. Участвовавший в том походе капитан Фёдор Соймонов, позже первый русский гидрограф, в 1763 году опубликовал "Описание Каспийского моря и чиненных на оном Российских завоеваний" - на кадре ниже одна из его иллюстраций.
В те времена грозный Надир-шах чуть не восстановил Большой Иран, да в Индии и Средней Азии задал шороху. Но его смерть принесла новую смуту, по итогам которой к власти пришла династия Зендов. И всё же идея "в Персию пойдём!" никуда не ушла, а на рубеже 18-19 веков, когда Россия обладала мощнейшими в мире промышленностью и армией, обрела новый смысл: Персия должна была стать плацдармом для сухопутного вторжения в Индию. В 1782 году граф Марко Войнович занял всё ту же многострадальную Ашур-аду (Абескун), чтобы сделать там военный порт и факторию, и даже русское название ей дал - полуостров Потёмкина.
Однако Мазендераном к тому времени правил Ага-Мухаммед из очередного азербайджанского племени каджаров, в детстве оскоплённый зендским шахом и потому, видать, неимоверно злой. Войновича он обманом взял в плен, и хотя позже отпустил, заселять факторию так никто и не решился. Ага-Мухаммед же вскоре пересёк с войском Эльбурс, и за десятилетие покорив весь Иран, положил начало новой династии Каджаров и перенёс столицу в Тегеран, тогда бывший по сути дела мазендеранский торговой колонией за горами. В 1796 году Каджары вторглись в Грузию, но последовавшую за тем небольшую войну 1796 года прервали петербургские интриги.
Всерьёз Россия взялась за Персию позже: в 1804-13 годах были покорены полунезависимые тюркские ханства на территории нынешнего Азербайджана, а в 1826-28 годах - Восточная Армения и Нахичевань. Далёкая колониальный война для нас, для Персии эти войны стали одними из самых тяжёлых и трагических в её истории. Вот например в Медресе Сердаров в Казвине, которое построили в 1815 году братья Хасан и Хусейн в благодарность за то, что Аллах дал им уйти от русских пуль.
Туркманчайский договор 1828 года, подведший черту эти войнам, в Иране до сих пор служит именем нарицательным - "я заключил Туркманчай" значит "мне навязали крайне плохие условия".
