Говоря о боевых операциях РККА в 1941-42 годах, нельзя обойти вниманием и действия советской авиации, поскольку та, в отличие, например, от германских Люфтваффе, являлась не самостоятельным родом войск, а родом войск в составе Красной Армии. На момент начала войны соотношение в численности техники и личного состава военно-воздушных сил было явно в пользу СССР, причем с очень большим перевесом. Против 9 917 советских боевых самолетов, сосредоточенных в западных приграничных округах, Люфтваффе могли задействовать всего 3 470 своих, то есть почти в три раза меньше. По количеству истребителей, на которых ложилась основная задача борьбы за господство в воздухе, разница была еще значительнее, и достигала пропорции 1:4 в пользу ВВС РККА. Разумеется, следует принимать во внимание и румынскую авиационную группировку на Восточном фронте, насчитывавшую 423 боевых самолета, но даже с ее учетом баланс сил отнюдь не менялся, к тому же военно-воздушные силы Румынии имели на вооружении в основном устаревшую технику, сильно уступавшую советским аналогам. Казалось бы, при таком раскладе советская авиация имела все шансы на то, чтобы стать очень значимой силой и сыграть важную роль в боевых действиях, однако на деле этого не произошло. И тому были серьезные причины.
Первая заключалась в том, что ВВС РККА имели крайне сложную и громоздкую структуру управления. Военная авиация подразделялась на войсковую, армейскую и фронтовую, плюс свои воздушные силы имел каждый из морских флотов, а также существовали еще авиация ПВО и Авиация Главного Командования (дальнебомбардировочная). Таким образом, воздушные подразделения и соединения подчинялись штабам фронтов, флотов, сухопутных армий и даже отдельных корпусов, то есть централизованного управления и настоящей самостоятельности не имели. Если же вспомнить о том, как в Красной Армии обстояли дела со взаимодействием между родами войск, управлением, связью и обработкой поступающей информации штабами, то становится очевидным, что подобная форма организации военно-воздушных сил на практике являлась чрезвычайно неэффективной. Для сравнения, германские Люфтваффе были совершенно самостоятельной структурой. Входившие в состав воздушных флотов авиационные корпуса не имели постоянного состава, формировались по территориальному признаку в зависимости от конкретных задач, и при этом командиры эскадр сохраняли полную тактическую свободу в зонах своей ответственности. Это позволяло германским авиаторам действовать крайне мобильно, гибко и эффективно, что давало им на Восточном фронте огромное преимущество перед противником.
Второй причиной можно назвать относительную слабость материальной части советских ВВС. Конечно, советские боевые самолеты превосходили по своим характеристикам большинство из тех, что состояли на вооружении таких стран, как Румыния, Финляндия или Венгрия. Но в сравнении с германской техникой проигрывали безнадежно, и такое положение вещей сохранялось на протяжении всей войны. Дело тут было не только в несравнимо более сильной конструкторской школе Германии и низкой культуре производства в СССР. Одним из самых важных факторов явилось отсутствие в Советском Союзе собственного двигателестроения и полная его зависимость от зарубежных технологий. Абсолютно все без исключения советские авиамоторы представляли собой доработанные лицензионные варианты французских, американских и германских двигателей, полученных в 30-е годы. К 1941 году ресурс их модернизации практически иссяк, притом что доступ к новым импортным образцам прекратился. Поэтому инженерам пришлось работать все с тем же материалом, добиваясь лишь незначительного прироста мощности в ущерб надежности и ресурсу. В итоге самолеты ВВС РККА до самого конца войны уступали машинам ведущих авиационных держав мира по таким важнейшим параметрам, как скорость, высотность, скороподъемность и масса полезной нагрузки.
Наконец, наиболее важной причиной, повлиявшей на потенциал советской авиации, стала подготовка личного состава. Во-первых, при комплектовании этого рода войск, считавшегося элитным, повышенное внимание уделялось классовому происхождению кандидатов, и поэтому не менее 80% летчиков являлись выходцами из пролетарской или крестьянской среды с соответствующим уровнем общей культуры и образования. Во-вторых, серьезный удар по ВВС нанесли репрессии 1937-38 годов, в ходе которых 1590 человек из числа проходивших службу в этом роде войск были арестованы, а еще 4773 – уволены по политическим мотивам. В итоге на места этих людей была выдвинута молодежь без соответствующего опыта и подготовки, что привело к падению профессионального уровня командного состава, а среди авиаторов в целом (впрочем, как и среди представителей всех иных родов войск) прочно укоренилась атмосфера страха и неуверенности. Последнее провоцировало самые разные, порой совершенно противоположные психологические эффекты – от полной безынициативности до навязчивого стремления проявить себя и выслужиться любой ценой. Наконец, на подготовку личного состава ВВС оказывал сильное влияние топливный дефицит, бывший постоянным спутником Красной армии в предвоенный период. Несмотря на большие объемы нефтедобычи в стране, возможности нефтеперерабатывающего сектора были несравнимо скромнее. И чем больше армия росла количественно, тем в меньшей степени промышленность могла удовлетворять ее потребности в горючем. Именно ввиду этого на практическую подготовку молодых летчиков выделялось недопустимо мало летных часов, что позволяло получать лишь самые элементарные навыки. О том, как обстояли с этим дела в ВВС РККА в начале 1941 года, красноречиво говорится в Директиве НКО “О задачах боевой подготовки ВВС Красной Армии на летний период 1941 года” за № 34677 от 17 мая 1941 года:
“Главный военный совет, рассмотрев итоги боевой подготовки ВВС Красной Армии за зимний период 1941 г., отмечает:
Боевая подготовка ВВС Красной Армии проходила неудовлетворительно.
Низкие показатели в боевой подготовке авиационных частей ВВС Красной Армии сопровождались чрезвычайно большим количеством катастроф и аварий. Особенно слабо проводилась боевая подготовка в частях ВВС ОрВО, МВО и КОВО. Основные недочеты боевой подготовки за зимний период:
Переучивание летного состава на новые типы самолетов проводилось медленными темпами. Эксплуатация новой материальной части летно-техническим составом освоена слабо.
Тренировка в пикировании на самолетах СБ и АР-2 была развернута неинтенсивно. Обучение бомбометанию с пикированиями на самолетах АР-2 и ПЕ-2 не производилось.
Летный состав боевому применению — бомбометанию, воздушной стрельбе, высотным и маршрутным полетам — обучался совершенно неудовлетворительно.
В ВВС КОВО, ОрВО, МВО на каждый экипаж приходится меньше одного полета на бомбометание, воздушную стрельбу, воздушный бой и маршрутный полет.
Средний налет на одного летчика за весь зимний период составил в ВВС КОВО 6 часов, а в ОрВО — 2 часа 12 минут при среднем налете на одного летчика по ВВС Красной Армии более 16 часов.
Самостоятельный выпуск на боевых самолетах молодого летного состава недопустимо затянулся и не был закончен к концу зимнего периода.
Подготовка летного состава слепым и ночным полетам во всех частях ВВС Красной Армии была развернута слабо. Слепой полет составил 5,2% к общему налету, ночной — 4,6%.”
Особенно следует подчеркнуть, что аварийность в боевых и учебных полках была чрезвычайно высокой. Даже до начала Второй мировой эта проблема стояла перед ВВС остро и не раз становилась объектом пристального внимания Наркомата обороны. Так, в Приказе НКО “О мерах по предотвращению аварийности в частях военно-воздушных сил РККА” № 070 от 4 июня 1939 года озвучивается весьма неутешительная статистика. Согласно ей, только за первые четыре месяца 1939 года в частях ВВС произошло 129 летных происшествий, в которых погибло 70 человек личного состава и был безвозвратно потерян 91 самолет. А после начала войны против Германии ситуация только ухудшилась. В Приказе НКО “О мерах по борьбе с аварийностью в частях ВВС округов и запасных авиаполках” за № 005 от 4 января 1942 года приводятся данные о том, что в период с 1 июля по 15 декабря 1941 года лишь во внутренних округах и ЗАПах произошло 923 летных происшествия, в которых погибло 604 человека и было безвозвратно потеряно 747 самолетов.
Перечисленная выше совокупность обстоятельств привела к тому, что в ни в 1941, ни в первой половине 1942 года советская авиация так и не смогла оказать противнику действительно серьезного противодействия, и по сути, не провела ни одной успешной крупной операции, тем более стратегического масштаба. И ссылаться здесь на огромные потери, понесенные ВВС РККА на аэродромах в первые дни войны, как на ключевую причину (как то было принято в советской историографии) – это сильно грешить против истины.
Michael Traurig
