Автор текста: Андрей Колганов | Фото: Антон Климов
Раньше здесь были люди. Сегодня от их многолетнего присутствия остались лишь номера мобильных телефонов, написанные краской на покореженных заборах. Так номером на чем попало взывают к пониманию и участию, когда прижимают машину на парковке. В Тулуне эти «подзаборные» цифры значат, что кто-то еще надеется продать добротные срубы.
В результате паводка в Иркутской области летом этого года разрушены почти 11 тыс. домов, больше 17 тыс. человек лишились жилья. 26 человек погибли, четверо пропали без вести. В этом веке подобных катастроф в Сибири не было: в 2001 году двадцатиметровая волна снесла якутский город Ленск, но там под воду ушло 540 домов.
Телевизор каждый день рассказывает о провалах иркутского губернатора в организации ликвидации последствий, соцсети наоборот — рапортуют о его ежедневных успехах. Где правда? Сам Тулун удивляет спокойствием и неожиданной зажиточностью. «Не было счастья, да несчастье помогло», — многие тулунчане после катастрофы значительно улучшили условия жизни. Но не меньше — остались ни с чем.
«Мы не хотим уезжать»
Приемные дети семьи Быченок Иван и Карина во время наводнения были в летнем лагере: кадры с улицы Карбышева, которую они теперь считали родной, увидели по телевизору.
— Я очень испугалась, что мои новые родители утонут и больше никогда не заберут нас домой, — восьмилетняя Карина Комарова говорит это спокойно, как будто отвечает на уроке учительнице. Но вдруг зарыдав, бежит к маме.
Татьяна, обняв новую дочку, успокаивает ее, хотя и сама не может сдержать слез. Десятилетний Иван Фомин отворачивается и деловито смотрит на смарт-часы: сколько времени осталось до первого урока. В школу N28 теперь нужно ехать на автобусе, ближайшую, «двадцатку», куда он ходил два года, смыло во время наводнения. В этой семье пятеро детей: Татьяна и Константин Быченок решили взять из детского дома вначале Ивана, а потом и сестер Карину и Леру, притом что у них две свои дочери — Елена и Александра.
В самом пострадавшем районе Тулуна, в низине реки Ия, с советских времен строились и жили работники лесопильно-деревоперерабатывающего комбината — ЛДК. Дома здесь ставили на века: крепкие, добротные, сделанные специалистами лесопилки для себя. Смыло их за несколько часов в ночь с 27 на 28 июня. Мы стоим возле бывшей паромной переправы: именно сюда в ту ночь приходили местные жители — смотреть, как прибывает Ия. Теперь реку сковал лед, лишь вдалеке блестят полыньи.
— Я всегда любила нашу Ию, — рассказывает Татьяна. — Мы и купались здесь, и гуляли по вечерам на берегу. Никто не ожидал и не был готов к тому, что наводнение будет таким страшным. Обидней всего, что местные власти до последнего убеждали нас: все под контролем, не поддавайтесь панике. Сколько имущества удалось бы сберечь, людей спасти, если бы эвакуация началась раньше… Семеро из 26 погибших во время паводка — с ЛДК. Знаете, как это произошло? В одно мгновение! Соседка забралась на чердак, потом рассказывала: «Смотрю вниз и вижу свой огород. А в следующую секунду волна полностью накрывает мой дом». А мне чаще всего вспоминаются вертолеты, которые зависли над нами и светили прожекторами в лицо. Как в боевике…
Дом Константин построил сам, он водил маршрутку-ПАЗик, Татьяна работала на продовольственных складах, их тоже смыло. Теперь семья готовится к переезду. Все здания в этом районе пойдут под снос: жить в зоне паводка запрещено. Потому рачительные хозяева стараются снять и продать все, что нельзя забрать в будущую жизнь.
Тулунская дамба рассчитана на 11 метров. В предыдущее наводнение в 1984 году вода поднялся до 9,5 метров, на этот раз — на 14, и вода пошла сверху. Новые защитные сооружения — измененной конфигурации и на высоту воды до 14 метров, построят в другом месте: зона, пережившая наводнение, станет нежилой.
После наводнения 1984 года, когда здесь снесло больше 300 домов, жители района стали укреплять фундаменты домов. Семья Быченок сделала заливное крыльцо: подняли на 1 метр 20 сантиметров. Константин с гордостью его показывает, говорит, что вода «при любых раскладах» не должна была подняться выше ступенек, «а маханула до крыши, как раз под козырек».
Константин улыбается, но выходит невесело. Он похож на атланта: мощные руки, суровый взгляд.
— Я как раз в начале лета делал ремонт в бане — у меня везде теплые водяные полы. Зачем делал?.. Все стайки, подсобки, теплицы — все разворотило. А дом устоял, один из немногих по нашей улице, спас высокий фундамент. Больше всего мы удивились, когда зашли внутрь: как будто он попал в огромную воронку, в которой все крутило и выворачивало с огромной силой. Торнадо!.. Пришли химики, провели анализ почвы. Говорят, после наводнения в земле увеличилось количество свинца и цинка. Даже под дачу участок теперь не оставишь.
Эта семья реализовала жилищный сертификат и купила под Иркутском такой же большой дом. Но переезжать не спешит: дети должны завершить учебный год в Тулуне. Правда, вокруг ровесников почти не осталось. Все разъехались по новым местам: кто получил сертификат, кто живет у родственников.
— Да и пенсионеров больше нет: не с кем посидеть на скамейке, обсудить новости, — добавляет Наталья Михайловна Балановская, мама Татьяны и любимая бабушка всех детей — и своих, и приемных.
Она живет рядом, в пятиэтажке, на которую тоже обрушился «девятый вал». В соседнем таком же доме с лета нет ни души.
— В нашем подъезде вода подтопила квартиры на первых этажах, дошла до середины дверей. А какая она была мутная и бурная! Одним словом, «глиномет». Понятно, что пятиэтажки наши снесут. Но вот почему мы до сих платим по 300 рублей за капитальный ремонт каждый месяц? Что на эти деньги будут ремонтировать? Если честно, уезжать из Тулуна люди старшего поколения не хотят, да куда деваться...
Даже получив сертификат и переехав на новое место, тулунчане чаще всего не знают, на какие средства они будут жить на новом месте.
— А как оставить могилы своих родных? — вздыхает Татьяна. — Понятно, что мы будем приезжать на родину каждый год. Но, поверьте, вот так бросить свой город — очень трудно. Мы до сих пор медлим. Не хотим уезжать.
По данным Минсоцразвития Иркутской области, 4032 семьи (10749 человек) приобрели с помощью жилищных сертификатов новое жилье взамен утраченного. Оплата произведена на сумму 11,8 млрд рублей, в том числе 3339 свидетельств на 9,69 млрд рублей из средств федерального бюджета, 693 свидетельства на 2,19 млрд рублей — областного. Цифры растут: на 6 декабря сертификаты получили еще 449 семей. Процесс идет, но медленней, чем наступают холода. Тысячи семей продолжают отстаивать свое право на сертификат в судах. Те, кто еще не купил жильё, снимают квартиры. Стоимость арендной платы, не более 12 тыс. рублей, им компенсируют за счет средств областного бюджета. Кроме того, в пунктах долговременного размещения сейчас проживают 104 человека.
Вода никуда не ушла
Мэр Тулуна Юрий Карих, раскритикованный за медлительность во время летнего паводка, в сентябре выиграл выборы, а в конце ноября за рулем своего автомобиля врезался в грузовик, его жена скончалась на месте. Беда не пришла к нему одна. Тулунчане вспоминают Ларису Карих как «добросовестного и честного человека». После похорон мэр вынужденно ушел в отпуск, но местная администрация продолжает активно работать: выдача сертификатов в самом Тулуне идет на порядок лучше, чем в деревнях Тулунского района.
— Почему опять за него проголосовали на выборах? — спрашиваем горожан, посетителей суши-студии.
— Так не из кого было выбирать, остальные еще хуже.
Что будет с Тулуном зимой — этот вопрос повторяли летом из всех телевизоров. Но холода пришли, а город живет как жил, без коммунальных катастроф.
К тулунскому водозабору по длинной лесной дороге мы едем с главным энергетиком города Сергеем Луневским. Над машиной нависают мохнатые могучие сосны.
— Вода дошла до этих веток, — показывает Сергей Викторович. — Вот высокие ворота — на дне, мы на лодке видели их внизу. На моей улице напор воды выдержали только два дома, мой и соседский. А гараж удержался на электрическом проводе: вся конструкция болталась, но не уплыла, оказалась привязана как собачьей цепью.
В первые минуты катастрофы очень помогли владельцы аэролодок: полтора десятка «ветродуев» оперативно подъезжали к людям, спасавшимся на крышах затопленных домов. Сергей Луневский показывает видео со своей лодкой на смартфоне:
— Двое суток не спали совсем. А когда вода отошла, принялись восстанавливать ЖКХ. Ни о чем не переживали. Точно знали, что сделаем все равно.
Отопительный сезон здесь начался по графику 17 сентября. Параллельно в Тулуне и тоже пострадавшем Нижнеудинске шел ремонт девяти объектов теплоснабжения. Большая часть из них уже введена в строй. На водозаборе только что завершили отделочные работы, корпуса стоят как новенькие. Рабочие рассматривают ярко-оранжевый КамАз со специальным оборудованием для откачки в трудных условиях: таких «илососов» в Тулуне еще не видали. Передавать машину городу приехал губернатор Иркутской области Сергей Левченко.
Полицейское сопровождение, мигалки, черные джипы... Полпред президента Сергей Меняйло проверяет подготовку Тулуна к зиме. К 20 декабря с повторным визитом здесь ждут и вице-премьера Виталия Мутко — он возглавляет комиссию по ликвидации последствий паводков в Иркутской области. Мутко в Тулуне полюбили — каждый говорит о нем с благодарностью за его активность.
А пока все ожидают проверку на котельной №2: она была разрушена наводнением, но теперь надежно подает тепло в тридцать пятиэтажек микрорайона Жукова. Смотрим летнее фото: огромный грузовик у этой проходной полностью затоплен, видная лишь крыша. Сильно пострадали длинные косые коридоры углеподачи, и их уже отремонтировали с одной стороны.
— Здесь сейчас работают два котла, еще один в резерве, — рассказывает заместитель мэра Тулуна по ЖКХ Андрей Нижегородцев. – В целом по городу у нас хороший резерв мощностей. Восстановление шло планово: чистили, сушили, меняли электронику, механику. И много работы было с людьми. Они восстанавливали город сутки напролет, а сами ведь тоже не железные. К сожалению, из Тулуна насовсем уехало много высококлассных специалистов. Где теперь таких искать? Не нанимать же гастарбайтеров… Больше всего сейчас переживаем из-за обводненности — вода под землей никуда не ушла. Это чревато подвижкой грунта и коррозией металлических труб. Уже пришлось ликвидировать 20 аварий по этой причине.
Здесь же, возле труб котельной, смотрим на эту самую обводненность: вокруг коммуникаций действительно затаилась вода.
На капитальный ремонт, реконструкцию и строительство объектов коммунальной инфраструктуры, пострадавших от паводка, выделено свыше 3,5 млрд рублей, из них 2,7 миллиарда — из федерального бюджета. На эти деньги построят и отремонтируют 27 объектов, реконструируют — 17.
Город без улыбки
Мы сидим за уставленным угощениями столом у Людмилы Терешковой. До ее дома потоп не дошел, но с июня во всех комнатах жили пострадавшие друзья и родственники, только вчера уехала последняя племянница Юля.
— Тулун — город приезжих, — рассказывает Людмила Петровна. — Наши предки приезжали сюда работать: на угольные шахты, на лесопереработку, на стекольный и гидролизный заводы. Мой дед Иван Иванович — из казаков, приехал в Тулун после раскулачивания. А теперь мы наблюдаем новый отток. У меня переехала вся родня — у нашей семьи пострадало шесть домов. Тулун стал городом без улыбки. Посмотрите, какие лица у прохожих, какие притихшие дети. Наводнение для всех стало шоком, и этот стресс продолжается со всеобщим переселением. Но не можем мы, выросшие на земле, назвать жизнью это прозябание в квартирах. Это хождение по мукам. А сколько появилось новых проблем...
Людмила Терешкова переживает за судьбу островов на Ие, недалеко от ее дома: она долго билась, чтобы остановить там незаконную добычу песчано-гравийной смеси. Теперь беспокоится, как бы «не срезали» острова совсем — вдруг и они мешают свободному течению реки.
— Я только два раза была возле своего родного дома после наводнения, — рассказывает ее соседка Анна Черных. — Не могу спокойно смотреть на эту пустыню. Да и не осталось вокруг ничего. Только два наших кедра устояли. Волонтеры, когда разгребали здесь все, в свободную минутку залезали на них и сбивали спелые шишки.
У Анны Павловны — большая беда. Дом был записан на больного брата. По сертификату он получил квартиру, но сейчас надолго лег в больницу, а сестра не может оформить над ним опеку — даже по суду. Получается, что под старость лет Анна Черных осталась без крыши над головой, да и заботиться о брате-инвалиде, которому за 70, не может. Хоть и прожила с ним всю жизнь.
Понятно, что каждый «утопленник», как их зовут в Тулуне, считает свою проблему особенной. Геннадий Лапин уже купил по жилищному сертификату квартиру под Анапой. Но хотел бы приобрести еще и дачку в теплых краях.
— Далеко не каждый тулунчанин оформил в собственность земельный участок, — говорит Геннадий Михайлович. — Многие проворонили и дачную амнистию. А я все сделал по закону, регулярно платил налоги за эту землю. Почему тогда мэрия не возместит мне стоимость участка? Понимаю, что говорить о рыночной не уместно, меня устроит и кадастровая.
В его доме сильно пахнет сыростью, подвал полон воды, но хозяин продолжает жить здесь с семьей. Мало того, укрепил фундамент — сделал завалинку из опилок. Уличный туалет у него снесло, но приплыл другой — откуда-то издалека, раньше этот «скворечник» здесь не видели. Его и поставили на прежнем месте.
«Посмотрим, с какими глазами вы к нам вернетесь!»
Вызвать такси в Тулуне — целая проблема. Машин не хватает, тем более что в райцентр теперь регулярно спешат жители затопленных деревень. Ездить за бумагами им приходится часто, и сельчане привыкли к такси.
— Насмотрелся я историй за это наводнение, — рассказывает таксист Юрий Олейник. — Есть у нас на Ие остров Любви. Прибило к нему по реке хорошую баню из оцилиндрованного бруса. Представьте, стоят возле нее четыре мужика, все на крутых тачках, и чуть ли не дерутся, доказывая, что это их «родная семейная баня». Другой случай: мой знакомый разбирал на экскаваторе затонувшие дома. Стоит халупа, раз ударил ковшом — все развалится. Ее хозяин уже купил по сертификату за этот сарай трехкомнатную квартиру, но все равно ходит рядом, выдирает из каждой гнилой доски по гвоздику. Тьфу…
Вместе с жилищными сертификатами и материальной помощью приплыли в Тулун большие деньги. Метр утраченной жилищной площади был оценен в 45 тыс. рублей. Столько тулунская недвижимость не стоила никогда.
Более 70% жителей, получивших жилищный сертификат, остались в своем муниципалитете, 26% переехали в другие районы Приангарья, еще 3% приобрели жилье за пределами Иркутской области.
— Стоимость квартир летом выросла в два-три раза, — говорит руководитель агентства недвижимости «Успех» Андрей Домников.
— На центральной улице Ленина однокомнатная квартира до паводка стоила 700 тыс. рублей, после — от полутора миллионов. Некоторые квартиры продавались за одну минуту: только выставил — тут же купили. Понятно, что особенное внимание было к сделкам по «путинским заданиям» — к тем пострадавшим, кто разговаривал с президентом лично. Люди по-разному относились к материальной помощи. Были пострадавшие, кто первую матпомощь в 10 тыс. рублей, а потом и в 100 тысяч, тратил на выпивку. Или на ювелирные украшения. Но большинство все-таки старались решить ключевой, жилищный вопрос. Правда, теперь выходить на обычную работу никто не хочет: все собирают документы, чтобы участвовать в очередной программе помощи. Уборщицу найти невозможно...
Реализовать свое право на жилищный сертификат тулунчане должны до 15 декабря (скорее всего, срок этот продлят). Потому многие торопились и покупали жилье, которое было ближе всех — в самом Тулуне. Так в городе кроме «пострадавших» появились и «нажившиеся»: те, кто выгодно продал свои квартиры и уехал отсюда насовсем.
— Большие деньги испортили наших людей: как будто все вдруг откопали волшебный клад и теперь его делят, — считает Светлана. Она переехала с детьми в Иркутск, прежде всего чтобы они получили высшее образование.
— Я печатала в Тулуне фотографии для документов. В первые дни трагедии — бесплатно, потому что тогда все друг другу помогали, а фото нужны для получения помощи. Но кончились чернила в картриджах, я вернулась к прежнему прайсу и услышала в ответ: «Ты на нас наживаешься!» Было обидно. А в Иркутске все не то. Пробки, работы нет, люди злые. Тянет домой. После переезда я постоянно чувствую себя как крыса с тонущего корабля. Мне соседка так и сказала: «Посмотрю потом, с какими восторженными глазами вы вернетесь в Тулун». Может, она и права. Наши дети плакали, когда уезжали.
Недавно Тулун объявили территорией опережающего развития. Областные власти обещают построить здесь несколько заводов: бизнесменов соблазняют низкими налогами и выгодными кредитами.
По городу сразу пошли слухи, что можно открыть на тулунской земле. Самые нелепые сплетни — про добычу радиоактивных элементов. Дескать, их обнаружили высоко в горах, они стоят десятки тысяч долларов за один грамм. Чтобы начать разработку, было спущено одно из Ярминских озер, вода пришла в Ию и снесла половину Тулуна. Еще версия — к наводнению привели промышленные взрывы ледников в горах и «расстрел облаков» с помощью авиации. Или еще одна байка: самый пострадавший район ЛДК теперь сносят, потому что под этой землей — залежи угля, который можно добывать открытым способом, и его хватит на 30 лет.
Но есть истории, которые лучше бы оказались грустной сказкой. Мы стоим на белоснежном поле вместе с предпринимателями Верой Пушко и Виталием Пономаревым. Пальцем на снегу они рисуют свою оптово-продуктовую базу «Удача», которая стояла на этом самом месте с 2003 года. Теплый и холодный склады, холодильники, стоянки под грузовики. Торговали продуктами: рыба, мясо, кондитерские изделия. Кормили полгорода задолго до появления торговых сетей.
— После наводнения приехали военные и снесли нашу базу, дескать, в целях безопасности ближайшей территории, — говорит Вера Леонидовна. – У нас все было в собственности: и земля, и строения. Теперь мы ходим по судам и пытаемся выяснить, кто ответит за этот снос?
После этой поездки в Тулун сибирский полпред Сергей Меняйло сказал, что из 500 млн рублей, выделенных на помощь местным предпринимателям, на руки получили только 3 миллиона. И главная причина — отсутствие у бизнесменов документов о легальности их дела. Чтобы получить помощь, по словам полпреда, предпринимателям нужно предоставить «всего 19 документов».
По данным областного правительства, во время паводка в Тулуне пострадали 260 предприятий и предпринимателей. Ущерб бизнесу составил 1,4 млрд рублей.
Кожаный мешок
Вечером в центре Тулуна многолюдно. Правда, особого размаха предпринимательской деятельности не видно. Сетевые магазины в основном иркутские, на днях открылся большой строительный. Есть хорошее кафе с богатым меню, вышколенными официантами и огромной инсталляцией — ракушкой с жемчужиной: глядишь на нее, и как будто под водой… За забором этого пункта общепита — развалины огромного гидролизного завода. Какая вода уничтожила раньше все производство в Тулуне?
Маршрутки ходят редко, поэтому набиты битком. По дороге разговариваем с пожилой учительницей начальной школы. Она в обычном пуховике, но похожа на греческую богиню с лучистыми глазами. Многие пассажиры здороваются с ней, называя по имени-отчеству, улыбаются.
— Учителей в школах всегда не хватало, а теперь, кто может — уезжают навсегда, — печально говорит она. — Наше поколение уйдет, и кто будет учить детей? И чему? В поликлинике к узкому специалисту попасть просто невозможно. Здравоохранение и образование в нашей стране уже уничтожено — без каких-либо природных катастроф. Жить стало намного дороже: прошлой осенью ведро картошки стоило 100 рублей, а теперь уже 250... Хорошо, что после наводнения в школах стали бесплатно кормить детей, это сейчас очень важно! Нет, меня не затопило: живу высоко, возле церкви. Может, потому и живу еще.
Храм Покрова Божией Матери виден со всех сторон. Во время наводнения многие люди получали здесь гуманитарную помощь.
— Почему это случилось именно в Тулуне? В горах долго шли дожди, — говорит настоятель Покровского храма отец Валерий. — А еще вспомните евангельскую историю от Луки про упавшую башню на горожан. Христос сказал тогда так: «Или думаете, что восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?» Покаяться нужно всем.
Мы получаем благословение и поднимаемся под крышу храма. Поздний вечер, идет пушистый снег. С самой высокой точки Тулун в огнях и печном дыму похож на маленькую чудо-страну. Почему не утонула эта Атлантида? «Тулун» по-бурятски значит «кожаный мешок» — нужная вещь в хозяйстве, в которой можно переносить даже воду.
