Все мы прекрасно понимаем, что людям из разных стран необходимо понимать друг друга. Идеальным решением этой проблемы мог бы стать некий общемировой, глобальный язык, который легко изучать и использовать любому человеку.
В современном мире такого языка нет, но его функции, по сути, выполняет английский - на нем худо-бедно можно объясниться практически в любой точке мира. Собственно, саму идею того, что в мире должен быть единый язык сегодня язык не поворачивается назвать разумной. Красота мира - в его разнообразии, в том числе языковом.
Тем не менее, в былые времена эти идея увлекала талантливые умы, и некоторые люди всерьез взялись за работу над мировым языком. Самым известным плодом этого труда стал, разумеется, эсперанто.
Для справки: эсперанто был разработан польским окулистом Лазарем (Людвиком) Заменгофом в 1887 году. Сегодня говорят на нем около двух миллионов человек во всем мире (хотя цифры очень разнятся в зависимости от источника). Вроде как есть даже особые извращенцы, которые дома общаются исключительно на эсперанто, так что для их детей – а всего таких около 2000 человек – он даже является родным.
Создатель и его последователи позиционировали (и продолжают позиционировать) эсперанто как язык очень простой для усвоения и не привязанный ни к одной стране или культуре. Одной из их целей было продвижение эсперанто в качестве официального языка международных организаций да и международного общения в целом.
Хоть их попытки и не увенчались успехом, да и, честно говоря, едва ли это когда-нибудь произойдет, взглянуть на этот язык стоит. Он позволяет составить определенное представление о том, что считается в лингвистике сложным и что – легким. Ну а также отрешиться и подумать, так ли это на самом деле, и так ли уж эсперанто независим от других языков. Вот об этом мы сегодня и будем говорить.
Итак, для начала: что обычно считается сложным при изучении языков? Кому-то сложно учить новые слова, особенно если они совсем не похожи на слова родного языка; кому-то тяжело дается произношение из-за непривычных звуков, а также ударений и интонации; письмо и чтение на другом языке тоже могут представлять собой сложность; ну и, разумеется, очень и очень многие страдают с грамматикой. Рассмотрим, как эсперанто решает (или пытается решить) эти проблемы.
При подготовке этой статьи я во многом опирался на книгу Александра Пиперски «Конструирование языков». Она посвящена искусственным языкам, и если данная тема вас интересует в целом или вы хотите подробнее разобрать те вещи, о которых мы будем говорить сегодня – однозначно рекомендую. А еще там есть интересные языковые задачки.
Лексика
В плане лексики у эсперанто все, казалось бы, очень даже хорошо. Заменгоф брал наиболее распространенные корни из языков, с которыми был знаком. Как следствие, большая часть слов в эсперанто напоминают романские - ведь латинизмы есть буквально в каждом европейском языке, да и не только. А вот славянизмов в эсперанто достаточно мало: видимо, так автор пытался ограничить влияние польского и русского языков. Зато германизмов в его творении порядочно.
В целом, автор ограничивался только европейскими языками. Это, с одной стороны, логично: пытаться найти какие-то общие корни у польского и китайского - затея, заранее обреченная на провал.
Такое решение не снимает проблему изучения лексики для тех, кто не говорит на индоевропейских языках, однако в пределах Европы работает достаточно неплохо. С другой стороны, прочитать и сходу понять текст на эсперанто едва ли получится.
Проведем эксперимент. Вот одно известнейшее стихотворение в переводе на эсперанто. Сможете ли вы сходу понять, какое? Пишите в комментариях, только чур не гуглить!
Blankadas velo unusola
en la nebula mara blu'.
Ĝi kion lasis, kion volas
en fremdaj vastoj serĉi plu?
La ondoj ludas, vento spiras,
fleksante l' maston kun fervor';
ve, ne feliĉon vel' aspiras,
nek de l' feliĉo kuras for!
Ĝin kronas ora bril' ĉiela,
sub ĝi lazuras l' onda spac',
sed ŝtormon serĉas ĝi, ribela,
kvazaŭ en ŝtormoj estas pac'!
Этот же эксперимент я проводил с коллегами, и результат оказался 50/50. При этом тем, кто в итоге разгадывал загадку, приходилось очень сильно сильно напрячь мозги, чтобы опознать исходный текст используя те крохи информации, которые они могли из него извлечь без подготовки.
Фонетика и письменность
Разбираем их вместе, потому что эти вещи всегда связаны друг с другом.
Первые проблемы при изучении иностранного языка – освоение нового алфавита и правил чтения, а также постановка нужных звуков. В эсперанто этих проблемы решаются, на первый взгляд, достаточно успешно: язык использует латинский алфавит, и буквы в нем читаются однозначно.
Кроме того, в нем нет дифтонгов и носовых гласных или каких-нибудь фарингальных или имплозивных согласных, а ударение всегда падает на второй с конца слог, и оно не музыкальное.
Но.
Количество фонем в эсперанто не совпадает с числом букв в латинском алфавите. Эта проблема актуальна практически для всех языков, которые сидят на латинице. Для обозначения недостающих звуков приходится идти на ухищрения: используются диакритические значки или сочетания букв.
Изначально эсперанто обходился диакритикой: различались буквы c и ĉ (ц и ч), g и ĝ (г и дж), h и ĥ (английское h и русское х), j и ĵ (й и ж), s и ŝ (с и ш), u и ŭ (у и у-краткая, типа англ. w). В таком случае достигается однозначность прочтения букв, но диакритика – штука вообще не особо удобная, особенно при печати.
Как следствие, указанные буквы было разрешено сначала заменять сочетаниями ch, gh, hh, jh, sh («крышечка» над u просто опускалась), то есть слово ĝi из стихотворения выше можно было записать как ghi.
Набирать текст на клавиатуре (печатной машинки, видимо), стало удобнее, но возникло то, чего Заменгоф старался избежать – возможность двоякого прочтения: при записи ghi не во всех случаях будет понятно, читать это как «джи» или как «гхи».
В результате h в таких ситуациях стали заменять на букву x, которая больше нигде в эсперанто не использовалась. Получилось нечто не вполне удобоваримое: gxi.
Со звуками сложнее: в эсперанто есть-таки звуки, которые считаются достаточно редкими и сложными. В первую очередь это аффрикаты типа ч и дж, которые встречаются менее, чем в 30% языков. Настолько же редки звуки в, з, х и ж.
Да, они не такие редкие и необычные, как имплозивы, но тем не менее они представляют определенную сложность для носителей языков, в которых их нет.
Для сравнения, звуки т, н, к и м встречаются более, чем в 90% языков, а й, п и с – более, чем в 80%.
Кроме того, далеко не все языки противопоставляют друг другу фонемы h и x, ж и дж. Считается, в эсперанто пары этих фонем появились для того, чтобы сохранять исходное звучание слова в соответствии с правилами языка, из которого оно заимствовалось. Однако фиксированное ударение все равно изменит звучание, особенно если учесть такую штуку, как редукция гласных.
Очевидно, что Заменгоф опирался на польский язык при создании эсперанто: отсюда и диакритика, и активное использование аффрикат и шипящих, да и ударение на предпоследний слог тоже.
Грамматика
Самое главное преимущество эсперанто перед остальными языками – простота грамматики. Считается, что для освоения эсперанто нужно всего лишь 150 часов, тогда как для английского – в десять раз больше.
Что сделал Заменгоф, чтобы так упростить грамматику?
Отказался от категории рода и сложных парадигм склонения и спряжения. Все видо-временные формы глагола свел к настоящему, прошедшему и будущему времени.
Кроме того, важной особенностью эсперанто является неизменяемость корня и однозначность аффиксов. Звучит знакомо? Да, это важнейшие отличительные черты агглютинирующих языков, которым эсперанто, основанный на флективных индоевропейских языках, и стал.
Посмотрим, как это работает. Вот что можно сделать с корнем, со значением «белый» (аффиксы отделяю дефисами, чтобы было нагляднее, по факту все пишется слитно):
Существительное:
blank-o - белизна
blank-o-j - белизны (мн. ч.)
blank-o-n - белизну
blank-o-j-n - белизны (мн. ч. вин. п.)
Прилагательное:
blank-a - белый
blank-a-j - белые
blank-a-n - белого
blank-a-j-n - белых
Глаголы:
blanki - белеть (в смысле "быть белым"
blank-a-s - белеет
blank-o-s - будет белеть
blank-i-s - белел
blank-ig-i - белить (делать белым)
blank-ig-a-s - белит
blank-ig-o-s - побелит
blank-ig-i-s - побелил
blank-iĝ-i - белеть (становиться белым)
blank-iĝ-a-s - белеет
blank-iĝ-o-s - побелеет
blank-iĝ-i-s - побелел
Причастия
blank-a-nt-a - белеющий
blank-a-t-a - побеленый (ставший белым?)
blank-o-nt-a - побелеющий (в будущем)
blank-o-ta - тот, который будет побелен
blank-i-nt-a - белевший
blank-i-t-a - беленый (в прошлом?)
Кроме того, есть куча суффиксов, например -et- (уменьшительно-ласкательный), -eg- (увеличительный), -il- (инструментальный) и др., и приставок типа mal- (отрицание), ek- (начало действия), dis- (как русская «раз-«) и др. Неплохо все это было изложено в одном из номеров детского журнала "Трамвай". Покопавшись в интеренете, я отыскал ту самую страницу. Думаю, она здесь к месту:
Что получаем в итоге: инструментарий, в целом, достаточно объемный и, несмотря на свою логичность, достаточно сложный. Выучить принципы можно быстро, но правильно использовать - большой вопрос.
Что-то подобное ощущаешь, когда после английского учишь немецкий, и вместо простого конкретного слова тебе приходится запоминать неуклюжий компаунд, который, хоть и логичен, но крайне неуклюж. Например, Kugelschreiber вместо pen, Kühlschrank вместо fridge и Handschuh вместо glove. Излишняя описательность – не самое удобное решение.
Кроме того, есть, на мой взгляд, в грамматике эсперанто и нестыковки: учитывая все ее особенности, вполне логично было бы ввести в требование строгого порядка слов в предложении (неважно, какого, хоть SVO, хоть SOV, хоть любого другого) и словосочетаниях. Это позволило бы полностью отказаться от категории падежа и убрать согласование существительного и прилагательного по числу - к чему эти огрызки в языке, который стремится освободиться от излишней сложности?
Кроме того, активное использование приставок для словообразования - черта индоевропейских языков, и в первую очередь, славянских. Здесь Заменгоф вновь сохранил в своем языке нечто привычное вместо более простых и логичных форм. Например, он мог бы использовать только суффиксы, чтобы начало слова всегда было его корнем - так ведь проще.
Некоторые вещи были замечены и самими эсперантистами, и споры об усовершенствованиях были настолько жаркими, что сообщество их раскололось на последователей исходной версии и "доработчиков". Результатами их трудов стали, например, языки идо и новиаль.
Идо, в отличие от эсперанто, язык уже флективный, то есть в нем у одного аффикса может быть несколько значений. Это было сделано для уменьшения "громоздкости" конструкций эсперанто.
Так, например, в приведенном мной стихотворении есть слово ŝtormoj - "штормы". Если его разобрать на составные части, то это будет корень ŝtorm - суффикс существительного о - суффикс множественного числа j.
В идо это слово выглядело бы как ŝtormi. Здесь окончание i обозначает одновременно и существительное, и множественное число. Запись более краткая, произношение более удобное и более привычное для носителей индоевропейских языков. Но теряется логичность эсперанто.
Новиаль - еще страннее. Его разрабатывал датский лингвист Отто Есперсен, и он притащил туда традиционную для германских языков систему времен с перфектами (в настоящем, будущем и прошедшем времени), причем время стало выражаться вспомогательными глаголами. В итоге вместо трех времен эсперанто в новиале времен шесть - заметное усложнение.
Итог - эсперанто далеко не так прост, как того хотелось бы его создателю и тем, кто проникся самой идеей глобального искусственного языка. Более того, несмотря на заявленное отсутствие связей с какой-либо страной или народом, эсперанто унаследовал определенные свойства языка своего создателя - польского. Его лексику действительно сложно соотнести с только одним языком, однако за пределами Европы она также чужеродна, как латынь и греческий, заимствования из которых так широко распространены в европейских языках.
И все же эсперанто и его производные не стали глобальными вовсе не из-за сложностей с их изучением. Более того, как ни упрощай грамматику, лексику и прочие собственно лингвистические параметры языка, это не обеспечит ему мирового признания. Однако об этом я бы хотел поговорить в отдельной статье.
Как обычно, надеюсь, было интересно!
