Шестой том "Paralleles" Анны Тейссиерас появился в 1976 году, через десять лет после выхода в свет книги "Epervier ma solitude" ( Истребляя моё одиночество).
Она предлагает нам стихи большой эмоциональной интенсивности, в которых любовь и непрерывный допрос поэтом знаков неоднократно встречаются с разочарованием и ставят на грань "безумия".
Сила сопротивления велика: смерть не абсолютна, другой остается "хранителем моей песни", в то время как hic et nunc сохраняет свое жизненное принуждение: "Я не буду носить траур / Когда призовешь меня в другое место / Вот моя обязанность, когда я убираю болото".
Le Pays d'oU j'irai (Страна, из которой я уеду,1977) предаёт подобную напряженность. Немного более позитивный по тону и сфокусированный на отъезде и будущих событиях, этот том, тем не менее, демонстрирует множество трезвых следов убожества и мрачности вещей, а также изгнания, парадоксально сотворенного самой поэзией.
Juste avant la nuit (Прямо перед наступлением темноты, 1979) конкретно формулирует эти парадоксы и напряженность с помощью противоречивой риторики, в которой "переплетение речи" деликатно исследуется и вводится в действие и в которой факторы поэтического места и непризнания, признания и непризнания, возникновения и (не)-притока, потери и регресса так же тонко и выразительно, как поэтично, как и эмоционально.
Les Clavicules de Minho был опубликован в 1986 году. Рассмотрение частично началось в ее работе "Буль-де-Кристал" (1982). "Эта работа является", - говорит она, - "конечным следствием периода размышлений о результатах, если кто-то хочет, "похмелья", которые были раньше".
Во всяком случае, это и мощная чувственная, и блестяще ясная оценка проблемы поэтического голоса, да и всего художественного выражения. Как таковой он стоит рядом с работами таких современников, как Ив Боннефой, Мишель Дегуи и Бернард Ноэль.
Книга, с которой нужно считаться: с глубиной и подлинностью, она с радостью избегает всякой вычурности и тенденциозности. Поэзия и искусство для Анны Тейсиерас предлагают необычайно интранзивную информацию, своего рода "смех ... в ответ на все вопросы".
Они основаны на "вере", желании, "обещании"; они колеблются между смыслом и бессмысленностью: их "фокусировка" иллюзорна, их контакт с Ничего; они оба восхищаются и "отклоняют" свое место происхождения и якоря: землю.
Они функционируют как объездные пути, как метафеномены, хотя и предлагают "путь" - относительности, эфемерности, нерастворимости.
Основанная на интуиции просто приблизительной и удобной структуры, поэзия и искусство не имеют конкретной логики и делимитирующего значения. Они, можно сказать, живут "деконструкцией".
Поэт, как говорит Анна Тейссиера, "ищет убежища в глазах циклона, в то время как вы исчерпываете себя на грани бессмысленности".
Таким образом, поэзия и искусство являются "движением, а не достижением". Она справедливо утверждает, что миф происходит именно из "обхода" или дистанцирования поэзии и искусства.
Другие силы, однако, бесконечно велики и, возможно, менее загадочны: любовь, силы бейна. любовь, силы бытия вне нас, "отдаленное излияние" которой поэзия и искусство - это всего лишь поэзия и искусство.
Последние являются просто "слюной ничтожности", но "все находится в Ничем" - и требуют нашего улыбающегося, сострадательного, но ясного смеха, чтобы показать как их скелетность, так и остаточный потенциал для освещения.
Les Clavicules de Minho дает нам раскрытую оригинальность Анны Тейссиерас как поэта и теоретика.
Два поэтических "фрагмента", которые она выбрал, взяты из тех немногих примеров, которые появились посреди большого вихря метапотических текстов, предложенных в Les Clavicules de Minho.
Вот первый: не лучший вариант для Ту Портеса Империи.
"Un coquillage acme acme to blesse les rogsse" (Панцирь вредит носителю) и "Un coquillage aclese le blesse lesires" (Панцирь кружева ранит его чувства).
Краткая интеркалированная поэма раскрывает выраженную преемственность забот Анны Тейсиерас: смерть, главенство земли, "присутствие", близость, идентичность, имбрификация и напряжение бытия и небытия, "абсолютная чернота" и продолжающаяся жизненная сила.
Кульминационное восклицание дает нам, как и густые размышления, которые обрамляют стихотворение, ощущение подъема, удивления, улыбки наоборот, ясного, но невероятного ликования.
Подобно поэзии Боннефоя в широком тематическом смысле слова, он часто вспоминает о творчестве Дуэля и иммобилизатора Тейссера, демонстрируя ту же сдержанность, ту же лаконичную, хотя и мягкую, ласковую оценку мира и слова.
Второе стихотворение, более загадочное, предлагает нам яркий пример стихотворения , когда я выхожу из своего жизненного поля, как взлом присутствия на местности, где только отсутствия противостоят друг другу": Des mouches se noient dans mon encre (Мухи тонут в моих чернилах).
Это напоминает поэтов, таких как Жак Дюпен и Бернард Ноэль, где усмотрение и интенсивность, улыбка и гримаса, просветление и расслабление, достигают любопытного, но счастливого брака.
