Сегодня я хотела бы поговорить об одном письме Горького Сталину. Это длинное послание датировано 12 ноября 1931 года, и его можно найти в интернете, а также в 20-м томе писем ПСС Горького. Оно как нельзя лучше показывает, что, общаясь со Сталиным, каждый сам становился немножечко Сталиным.
В письме Горький пишет:
«…мне прислали фельетон Ходасевича о пьесе Булгакова. Ходасевича я хорошо знаю: это - типичный декадент, человек физически и духовно дряхлый, но преисполненный мизантропией и злобой на всех людей. Он не может - не способен - быть другом или врагом кому или чему-нибудь, он “объективно” враждебен всему существующему в мире, от блохи до слона, человек для него - дурак, потому что живет и что-то делает. Но всюду, где можно сказать неприятное людям, он умеет делать это умно. И - на мой взгляд - он прав, когда говорит, что именно советская критика сочинила из “Братьев Турбиных” антисоветскую пьесу.
Булгаков мне “не брат, не сват”, защищать его я не имею ни малейшей охоты. Но - он талантливый литератор, а таких у нас - не очень много. Нет смысла делать из них “мучеников за идею”. Врага надобно или уничтожить, или перевоспитать. В данном случае я за то, чтоб перевоспитать. Это - легко. Жалобы Булгакова сводятся к простому мотиву: жить нечем. Он зарабатывает, кажется, 200 р. в м<еся>ц. Он очень просил меня устроить ему свидание с Вами. Мне кажется, это было бы полезно не только для него лично, а вообще для литераторов-“союзников”. Их необходимо вовлечь в общественную работу более глубоко. Это - моя забота, но одного меня мало для успеха, и у товарищей все еще нет твердого определенного отношения к литературе и, мне кажется, нет достаточно ясной оценки ее культурного и политического значения. Ну — достаточно!»
Действительно, достаточно.
Это поразительное письмо интересно по многим причинам. Во-первых, примечателен тон, каким Горький выражается о Ходасевиче – тон, больше всего смахивающий на донос. Во-вторых, отрывок о Булгакове – просто убийственный. Фактически писатель Горький обсуждает другого писателя, своего коллегу, как возможного врага на уничтожение. Я уже не говорю о передергиваниях Горького, что Булгакову «жить нечем» - не в этом было дело, а в травле и цензуре. Но о них Горький не говорит ни слова, он пишет о самом простом – о деньгах, как будто за них можно купить писателя. Да, расположение какого-нибудь продажного строчкогона так и покупается, пусть только на словах и только пока платятся деньги; но неужели Горький был так глуп (ограничен, самонадеян – ненужное зачеркнуть), что полагал, будто Булгаков из этой породы?
Даже ранние письма Горького интересны именно тем, что они написаны умным, крепко битым жизнью и многое испытавшим человеком. Но вот Горький пишет Сталину – и словно сам Сталин водит его рукой, заставляет говорить сталинским языком и смотреть на людей с точки зрения системы ценностей советского вождя.
(Иллюстрации найдены в интернете. Подбирая их, я обратила внимание на то, как любопытно Серов нарисовал Горького - на картине получился черный человек с маленькой головой)
