Чтобы спровоцировать разговор об этом человеке достаточно одного имени, и какими бы вычурными не были характеристики его весьма однотипного творчества, за каждой из них слышна лишь благодарность за постоянство и верность избранному стилю.
Имя создает погоду, погода навевает воспоминания. Как правило, в сопровождении музыки. Кто-то невидимый, но давно знакомый, подбирает мелодии. Моросит негромкий дождь, в тумане насвистывают что-то из далекого прошлого.
Когда песня запомнилась, время, остановившееся для слушателя, обретает громадное, безотлагательное значение для того, кто поразил ею слух и воображение незнакомого человека.
Артиста могут похоронить при жизни, приписав ему множество пороков, а могут объявить своим персональным святым-покровителем. Вопроса «что вы думаете про Гилберта О'Салливана?» можно ждать и не дождаться всю жизнь. «А когда-то это имя гремело» – добавляют в таких случаях.
Точнее будет сказать – гремело не имя, а песни. Точнее, они не «гремели», а преследовали – шуточную-гротескную Matrimony сменяла душещипательная Nothing Rhymed, мимо которой не могли пройти итальянцы.
Голос явно принадлежал одному человеку, но его обладатель был многолик, как Шерлок Холмс или добрый «Фантомас» из Лондона. В голосе было много от Маккартни и Дэвида Гейтса – основных мелодистов канонического софт-рока. Но песни О'Салливана, как провинциальный псевдоним, обладали центробежной силой, уводя тех, кто пытался в них «въехать», куда-то в сторону от условного «мейнстрима» тех лет.
В этом умении сманивать потребителя поп-музыки посредством вроде бы посредственных на фоне Элтона Джона поделок и состоит суть миссии Гилберта О'Салливана. Его присутствие гарантирует передышку, амортизируя бой беспощадных часов.
За беззаботностью, с которой он барабанил на рояле свои «шансонетки», просматривалась дальнейшая судьба одиночек, которым суждено идти по жизни, насвистывая Clair. Тех, чьи усталые лица еще не раз озарит печальная улыбка, когда в транзисторе за спиной у буфетчицы вдруг заиграет Alone Again.
Водевильный образ «мистера Питкина» довольно быстро и безболезненно сменил несколько трафаретный стиль британского денди начала семидесятых - тонкие свитера, бакенбарды, распятие, но голос и мелодика самого эффективного дублера Маккартни остались на месте.
Напористые, несколько назойливые хиты – в первую очередь Get Down – остались в прошлом. Эмоциями продолжает управлять лирика второго плана. Характерное, слегка распыленное ветерком, звучание этих песен, безотказно влияет на воображение и память, заменяя визуальные приметы эпохи.
Поздний Нил Седака, Пол Уильямс, Энди Ким, Лобо, совсем немного спевший David Dundas, и, пожалуй, в первую очередь, О'Салливан, обеспечили хронику первой половины семидесятых богатейшим и красочным саундтреком. В этом кладезе беззаботного настроения отыщутся вещи на любой вкус и цвет, что называется, «на всех широтах».
И очень хорошо, что материал О'Салливана был частично интерпретирован голосами таких «взрослых» вокалистов, как Том Джонс и Никола Ди Бари.
Несмотря на юношескую интонацию, определить возраст этого артиста, его временные координаты не так-то просто. Советский человек едва ли интересовался опереттами Гилберта и Салливана, но и голос обладателя составного псевдонима, порой казалось, доносится из мюзик-холла времен Стивенсона и Конан-Дойла.
Вьетнам, Уотергейт, Северная Ирландия, безобразия левых и правых террористов – никак не отражены в творчестве перечисленных выше мастеров, и мы благодарны им за это. Не следует путать искусство с политинформацией, что бы ни творилось вокруг художника
Песни невинности и неведения необходимы человеку в любом возрасте, при любом положении дел. Мы не зря упомянули про вкус и цвет – тускловатая, приглушенная мозаичность клавишных играет большую роль в плане сохранности мелодий, рискующих надоесть при более отчетливой, «мюнхенской» фиксации.
Каким образом подобрал и выстроил именно такой саунд для своего подопечного продюсер Гордон Миллс – остается секретом гения.
Позднейшие альбомы не разочаровывают. Один из них создан при участии Грэма Гулдмена, сотрудничавшего с Нилом Седакой в период его триумфального возвращения на эстраду.
Но без классических композиций, чья «аэродинамика» проветривает душу и срывает маску апатии, Гилберт О'Салливан остался бы звучным псевдонимом, заглушающим музыку.
Перед нами замечательный гибрид маяка с калейдоскопом, поющий вентилятор, спасающий от паники и скуки.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК
Далее:
* Adamo и другие. Их четверо
* La Bionda. Мой готический терем
* Фея с волшебными палочками
* Зодиак почти не виден
