Здравствуйте. Византийский писатель Лев Дьякон родился в селении Калое во Фракийской феме примерно в 950 году. Родители его не выделялись знатностью,но им хватило денег,чтобы дать сыну образование в Константинополе. После обучения он выбрал путь религиозного служения,одно время находился при патриархе. В 975-950 году стал придворным дьяком, сопровождал императора Василия ll в его походах, в 986 году чуть не погиб в бою с болгарами.
Знаменит своим произведением "История", большинство событий из которой видел своими глазами. "История" описывает события 959-976 годов. Для нас особенно интересен эпизод нашествия русов.
Лев подражает древним летописцам, и использует устаревшие для его времени слова. Болгар он называет мисянами, русов тавроскифами.
Началось с того, что болгарские послы прибыли к византийскому императору Никифору Фоке с требованием дани. Император вспылил, надавал пощечин послам, собрал войско и пошел к границам Болгарии, овладев всеми приграничными городами, но...
Обозрев их землю и увидев лесистые и гористые места (ибо в сей стране, говоря пиитически, всюду опасность стоит на опасности, (Гом: Ил. 15. ст. 111.) за горным и лесным местом следует утесистое и наполненное рвами, а далее болотистое и топкое: она находится близ гор Родопы и Ема и, орошаемая большими реками, весьма обильна водою; лесиста и везде преграждена неприступными горами.) он почитал безрассудным делом, вести войско в беспорядке, по местам опасным и предать на побиение Мисянам. Здесь Римляне часто, говорят, подвергались совершенной гибели.
Император с войском вернулся обратно в Византию,решив этот вопрос по-другому.
"Почтив достоинством Патрикия отважного и пылкого Калокира, он послал его к Тавроскифам, называемым обыкновенно Россами, с тем, чтобы он, раздавши тысяча пятьсот фунтов (15 центенариев) врученного ему золота, привел их в землю Мисян для ее завоевания. "
После этого произошли некоторые события: волнения в Константинополе и поход против арабов в Эдессу за нерукотворным Образом Спасителя.Между тем:
"Во время сих деяний Государя в Сирии и Византии, посланный по царской его воле к Тавроскифам Патрикий Калокир, пришедши в Скифию, понравился начальнику Тавров, подкупил его дарами, очаровал лестными словами (весь Скифский народ чрезвычайно корыстолюбив, жаден к подаркам и даже любит самые обещания) и убедил идти против Мисян с великою ратью с тем условием, чтобы он, покоривши их, удержал их страну в собственной власти, а ему содействовал в завоевании Римского Государства и получении престола. Он обещал ему за это доставить великие, бесчисленные сокровища из казны Государственной.
Святослав (Сфендосолав – так назывался начальник Тавров), услышав сии слова, не мог удержать душевного стремления: восхищенный надеждою получить богатство, мечтая о завоевании Мисийской страны и, как человек пылкий, отважный, сильный и деятельный, возбудил все юношество Тавров к сему походу. И так, собрав ополчение, состоящее из шестидесяти тысяч храбрых воинов, кроме обозных отрядов, отправился против Мисян с Патрикием Калокиром, которого, по дружеской с собою связи, полюбил, как родного брата. Мисяне, услышав, что он проходит уже мимо Истра и готовится сделать высадку на берег, выступили против него с тридцатью тысячами войска. Тавры, быстро сошли с судов, простерли пред собою щиты, извлекли мечи и начали поражать их без всякой пощады."
Болгары отступили в укрепленный город Дористол, а их военачальника Петра хватил удар,и он помер.
Никифор понял,что Патрикий Калокир вышел из-под его власти, и решил помириться с болгарами, и послал к ним Никифора Еротика и Филофея Настоятеля, чтобы напомнить о христианском единоверстве. Заодно попросил невест для сыновей императора Романа для укрепления мира между Византией и Болгарией.
Болгары с готовностью отдали девушек, лишь бы Никифор помог им в войне против русов. Никифор помог бы, но тут вышла заминка. Его войска взяли Антиохию, а вскоре после этого его жена Феофана подготовила дворцовый переворот. Императором стал Иоанн Цимисхий, а Никифор был убит.
Но на царстве Иоанна поджидали серьезные проблемы. Если начавшийся было голод, ему удалось прекратить раздачей хлеба, то с нашествиями арабов и россиян надо было что- то делать
"Но с Святославом, предводителем Российской рати, он решился примириться. И так он отравляет к нему послов с требованием, чтобы он, получив обещанную Никифором награду, по случаю похода против Мисян, возвратился в свои области, к Киммерийскому Воспору, и оставил Мисию, принадлежащую Римлянам, как древнюю часть Македонии."
Святослав не согласился.
"Святослав, надменный одержанными победами над Mисянами, исполненный варварской своей гордости (ибо он совершенно уже овладел их страною), устрашивший и изумивший их врожденною своею свирепостью (сказывают, что он, взявши город Филиппополь, жестоким и бесчеловечным образом пересажал на кол двадцать тысяч человек пленных и, тем устрашив их чрезвычайно, заставил себе покориться), дал послам Римским следующий гордый ответ: «что он не оставит сей богатой области, если не дадут ему великой суммы денег, если не выкупят завоеванных городов и пленных. Ежели Римляне, говорил он, не захотят мне столько заплатить, то да переселятся они из Европы, им не принадлежащей, в Азию; да не мечтают, что Тавроскифы без сего примирятся с ними”.
Иоанн возразил:
"...мы надеемся на Христа, бессмертного Бога, что, против воли вашей, вы изгнаны будете из сей страны, если сами добровольно не удалитесь. Я думаю, говорил он, что ты, Святослав, еще не забыл поражения отца своего Игоря, который, презревши клятву, с великим ополчением, на десяти тысячах судов, подступил к царствующему гряду Византии и едва только успел с десятью ладьями убежать в Воспор Киммерийский с известием о собственном бедствии. Я не упоминаю о его несчастной смерти, когда, плененный на войне с Германцами, он привязан был к двум деревам и разорван на две части. Не думаю, чтоб и ты мог возвратиться в свое отечество, если принудишь выступить против себя все Римское войско; но со всею ратью погибнешь в сей стране и ни одно огненосное судно не придет в Скифию с известием о постигшей вас жестокой участи»."
Святослав, раздраженный сими словами и увлеченный своею яростью и безумием, сказал ему в ответ: «Не вижу никакой необходимости, побуждающей Римского Государя к нам идти; посему да не трудится путешествовать в нашу землю: мы сами скоро поставим шатры свои пред Византийскими воротами, обнесем город крепким валом и, если он решится выступить на подвиг, мы храбро его встретим, покажем ему на самом деле, что мы не бедные ремесленники, живущие одними трудами, но храбрые воины, побеждающие врагов оружием, хотя, по невежеству своему, он считает Русских слабыми женщинами и хочет устрашить их своими угрозами, как пугают грудных детей разными чучелами».
Иоанн воспринял слова Святослава всерьез, и стал готовиться к войне.
Назначил знаменитых своей преданностью и храбростью людей, Варду Склира и Патрикия Петра военачальниками и направил на границу с Болгарией войска, чтобы расположиться лагерем, проводить учения и забрасывать разведчиков к русским, с целью узнать их намерения.
Святослав, узнав, об намерениях византийцев, отправил отряд навстречу.Успех сражения,по словам Диакона, колебался от одной сторлны к другой. Исход решил засадный полк византийцев. Диакон пишет,что потери были пятьдесят пять человек у византийцев и двадцать пять тысяч у россиян, что крайне сомнительно (как быть в таком случае со словами " успех колебался от одной стороны к другой"?)
После битвы Иоанн стал ждать весны, чтобы возобновить войну с русами. Это время было для него весьма беспокойным. Многочисленные метежи, вызванные злодейским убийством прежнего императора Никифора не давали покоя. Еще Иоанн успел жениться в это время.
Наступила весна, и пришло время наступать. Разведчики сообщили о слабо охраняемых местах. Все они были в опасных горных районах, но Иоанн решил рискнуть.
Прошел с войском благополучно горные перевалы, застав неприятеля врасплох.
"Изумление и ужас овладел Тавроскифами: они поражены были сим неожиданным случаем, увидев искусное приближение войска. Но, не смотря на то, они немедленно схватили оружия, подняли щиты на рамена (щиты у них были крепкие и для большей безопасности длинные, до самых ног), стали в сильный боевой порядок и, как рыкающие дикие звери, с ужасным и странным воплем выступили против Римлян на ровное поле, пред городом. Наши сошлись с ними и, сражаясь храбро, совершили великие воинские подвиги, хотя битва с обеих сторон была равная. Тогда Государь приказывает своим бессмертным быстро напасть на левое крыло неприятелей; они простерли копья впереди, кольнувши коней, на них поскакали. Скифы, как пехотные воины, не устояли против копий (у них не было обыкновения сражаться на конях: они никогда тому не учились), обратились в бегство и заперлись в стенах города: наши преследовали их и побивали без всякой пощады. У них, говорят, убито было на сем сражении восемь тысяч пятьсот человек."
Автор, мне кажется, завышает потери наших соотечественников. Сомнителен такой перевес в потерях. Как вы помните, византийцы побоялись нападать на болгар, а русы легко их завоевали. То есть доблесть русского воинства даже автор-византиец не ставит под сомнение.
Русы тем временем отошли к городу, и стреляли со стен.
Теперь почитаем Диакона:
"Когда Римляне бросились и приставили лестницы, тогда один благородный юноша, с пушком еще только на ланитах, родом из восточной земли, по имени Феодосий Месоникт, извлекши правою рукою меч, а левою поднявши щит свой выше головы, чтобы не быть поражаему сверху, всходит на ограду. Приближась к брустверу (грудному заслону стены), он поражает в выю стоявшего там Скифа, защищавшегося копьем – и отрубленная голова его, вместе с шлемом скатилась на землю. Наши, при сем удивительном подвиге, поражая его отважности, с криком побежали вверх по лестницам. Но Месоникт, овладевший бруствером, убивал весьма многих сражавшихся Россиян и низвергал на землю. Когда уже многие со всех сторон взобрались на стену и со всею силою кололи Скифов, тогда они со стыдом устремились оттуда на царский двор, обнесенный оградою, в котором хранилась казна Мисян и одних ворот за собой не затворили. В сие время Римское войско, стоявшее за стеною, сломавши крюки и сбив запоры у ворот, вбежало в город и побило бесчисленное множество неприятелей. Тогда, говорят, Борис, юный Государь Мисян, еще с белым только пушком на ланитах, взят был в плен с женою и двумя малолетними детьми и приведен к Императору, который принял его с честью, называл Господарем Болгаров, говоря, что он пришел отмстить Скифам за претерпленные Мисянами обиды.
7. Ворвавшиеся в город Римляне, ходили по улицам, убивали неприятелей и грабили их имения. Они приступили тогда и к царскому двору, где находилась часть Российского войска. Скифы храбро встретили их в воротах и побили около ста пятидесяти мужественных воинов. Государь, узнав о сем поражении, тотчас выехал, поощряя своих ратников устремиться всеми силами к сражению; но видя, что ничего хорошего сделать не можно, (ибо им легко было убивать входящих в узкие ворота Римлян) остановил бесполезное их стремление и со всех сторон приказал бросать огонь на дворец чрез ограду. Когда сильное пламя быстро стало все пожигать, тогда Россияне, числом более семи тысяч человек, вышли на открытое место, построились и готовы были защищаться. Государь послал против них храбрый отряд с Магистром Вардом Склиром, который, окруживши их, немедленно приступил к делу. Они сильно сражались и не обращались в бегство; но наши с своею доблестью и воинскою опытностью всех перекололи. В сей битве весьма много пало и Мисян, сражавшихся с Римлянами, как виновниками Скифского на них нашествия. Сфенкел с немногими спасся бегством и ушел к Святославу. Он скоро после сего был убит, о чем я ниже упомяну. Таким образом, в несколько дней, Преслава была взята."
Император получил передышку и возможность отпразновать Пасху. Он наградил воинов, отличившихся в бою. Потом послал небольшую группу пленных к Святославу, с известием о взятии города и требованием, чтобы он выбрал один из вариантов: либо он извиняется и уходит, либо сражается и погибает.
"Святослав, узнав о сем поражении под Преславою, досадовал и печалился, почитая сие нехорошим предзнаменованием будущего; но, побуждаемый Скифским своим безумием и надменный победами, одержанными над Мисянами, надеялся скоро победить и наше воинство."
"Войска сошлись; – и началась сильная битва, которая долго с обеих сторон была в равновесии. Россы, приобревшие славу победителей у соседственных народов, почитая ужасным бедствием лишиться оной и быть побежденными, сражались отчаянно. Римляне, побеждавшие всех врагов своих оружием и своею доблестью, также стыдились быть побежденными, подобно неопытным в делах воинских, и притом народом, не умеющим ездить на конях, и в одну минуту лишиться великой своей славы. Питая в себе такие мысли, оба войска сражались очень храбро. Россы, предводимые природным зверством своим и яростью, со всею быстротою, как бешеные, с ревом бросились на Римлян, выступавших с опытностью и военным искусством. Весьма многие с обеих сторон упадали; сражение колебалось и победа, до самого вечера, казалась неизвестною. Но когда светоносное солнце (Φωσφορος) начало спускаться к западу, тогда Государь послал против них всю конницу и, воскликнув громко, докажите, Римляне, на самом деле свою доблесть, ободрил дух воинов. Они устремились с необыкновенною быстротою. Трубачи затрубили к бою; ужасный поднялся крик. Скифы, не выдержав их нападения, обратились в бегство и заключились в стенах города: они многих потеряли в сей битве. Римляне пели победные песни, восхваляли Императора, который раздавал им чин, угощал пирами и тем более ободрял их к сражению."
На следующий день император укрепил свой лагерь, в некотором отдалении от Дористола разместил шатры, велел копать ров вокруг,и разместил щиты вокруг рва. Потом он повел войска к стенам города. Русы встретили их стрелами и камнями из всех метательных орудий. Византийцы отступили в лагерь для принятия пищи. К вечеру русы попробовали выехать за ограду на конях в первый раз. Ничего не получилось, и они отступили в город.
Далее византийцы исполнили свой "коронный номер":
В то же время показались на реке Истре огненосные Римские корабли с запасными судами. Наши, увидя оные, исполнились чрезвычайной радости; а Скифы, боявшиеся текучего огня, объяты были ужасом. Они слыхали от своих старейшин, что Римляне сим Мидийским огнем на Евксинском море обратили в пепел бесчисленное войско Игоря (»Ιγγωρ), родителя Святославова. И так они немедленно собрали все своя ладьи и поставили подле стены, где Истр омывает одну сторону Дористола. Но огненосные наши корабли стерегли со всех сторон, чтобы им не можно было сесть на оные и спасаться бегством в свою землю. И так на другой день с длинными до самых ног щитами, в кольчужных бронях, они вышли из города на поле и выстроились. Римляне, также хорошо вооруженные, выступили и стана; обе стороны сильно сражались и победа долго казалась сомнительною: попеременно одна другую преодолевала. Но когда один Римский воин, выступив из строю, поразил копьем храброго великана Сфенкела, занимавшего третье место после Святослава, тогда Тавроскифы, устрашенные падением его, начали мало помалу отступать с поля битвы и подвигаться к городу. В то время и Феодор Лалакон, муж неприступный и непобедимый храбростью и силою телесною, весьма много побил неприятелей железною своею булавою, которою он, по крепости руки своей, раздроблял и шлем и покрытую оным голову. Таким образом Скифы, обращенные в бегство, возвратились в город. Государь приказал трубить к отступлению в стан, где он награждал своих ратников дарами и делал им угощения, возбуждая тем большую охоту храбро выходить на сражение.
Тут мы вынуждены прервать свое повествование, потому что не укладываемся в формат статьи, ждите продолжение в ближайшее время. Спасибо за то, что дочитали до конца, ставьте лайк, если понравилось и подписывайтесь на канал.
