Экономика подобна езде на велосипеде: на высокой скорости опасно осуществлять маневры, при медленной скорости теряется устойчивость, а при стоянии на месте вряд ли удастся достичь цели поездки
Прошло 15 месяцев с тех пор, как был опубликован майский Указ Президента № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», в котором была зафиксирована стратегия развития страны на среднесрочную перспективу. Среди прочих обозначено обеспечение темпов экономического роста в России выше мировых при сохранении макроэкономической стабильности. Реализация всех остальных целей — от снижения уровня бедности и устойчивого роста доходов населения до ускорения технологического развития и темпов жилищного строительства — без этого просто невозможна, поскольку только экономический рост обеспечивает прирост ресурсов, необходимых для решения экономических и социальных задач. Не менее важно обеспечить и устойчивость экономического роста. Около 20 лет назад была провозглашена цель догнать и обогнать Португалию. Тогда этого сделать не удалось, как, впрочем, и сейчас. По номинальному ВВП на душу населения сейчас Россия отстает от Португалии в два раза, а с учетом паритета покупательной способности примерно на 10%. Но замысел был правильным. Среднегодовые темпы прироста ВВП с 1999 по 2008 год приближались к 8%, что привело к значительному росту доходов населения, позволило сократить уровень бедности в стране с 46 до примерно 15%, сформировать средний класс (правда, в основном в крупных городах), существенно увеличить инвестиции, в том числе и в жилищное строительство, инфраструктуру, сферу услуг и даже промышленность. Но самое главное — у большей части населения сформировался оптимизм, уверенность в том, что завтра будет лучше, чем сегодня.
Но последующие 11 лет запомнились двумя кризисами, и среднегодовые темпы прироста за этот период составили лишь 0,3%, а в целом за этот период экономика выросла на ничтожные 3—4%. Эти годы следует признать периодом стагнации и потерянным временем для развития экономики. Напомним, что после кризиса 2007—2008 гг. темпы прироста мировой экономики, как правило, не опускались ниже 3%, в Китае и Индии они составляли около 7%, в США почти 2% и даже в ЕС около 1%.
Обычно после кризиса и последующей рецессии начинается ускоренный экономический рост, называемый восстановительным. Этот термин ввел в научный оборот в начале 1920-х годов русский экономист В. Г. Громан, и он же показал, что такой рост объясняется снижением неуверенности хозяйствующих субъектов, преодолением дезорганизации и разрыва хозяйственных связей в период кризиса. Восстановительный рост осуществляется преимущественно на основе ранее созданных производственных мощностей и ранее обученной рабочей силы, т. е. требует минимума инвестиций. Но в истории нашей страны после кризиса 2015 года восстановительный рост почти не наблюдался. Это заставило экономистов заговорить об исчерпанности предыдущей модели экономического развития. Правда, сейчас эти разговоры как-то стихли.
Основным инструментом достижения целей призваны служить национальные проекты, обозначенные в том же майском указе, и должны не просто придать новый импульс отечественной экономике, но и существенно модернизировать ее структуру, обеспечить устойчивость развития страны. Правда, среди экономистов уже поселился пессимизм по поводу национальных проектов. Недавно академик
А. Г. Аганбегян, выступая в Институте экономики и организации промышленного производства СО РАН, сообщил, что, по мнению неназванных московских экспертов, суммарный вклад национальных проектов в ускорение экономического роста составит от 0,1 до 0,5 процентных пунктов. А если учесть, что существует лаг между изъятием ресурсов из экономики и расходами на приоритетные направления, то эффект может оказаться и отрицательным. Не случайно председатель правительства недавно предъявил претензии ряду министров в недостаточно оперативном исполнении указа и утвержденных программ. Кроме того, национальные проекты слабо скоординированы с макроэкономической политикой, главными игроками в которой являются Минфин и Банк России.
Пока же российская экономика продолжает замедляться, что отчётливо видно на рисунке 1. Ситуация напоминает 2014 год, когда замедление экономического роста наложилось на дополнительные факторы внешнеэкономического и политического характера, что обрушило экономику страны в рецессию.
Унылую картину дополняют данные по опережающим индикаторам, публикуемые Росстатом. Они строятся на основании опросов менеджеров компаний, которым задают вопросы об изменении портфеля заказов, запасов готовой продукции и размера ожидаемого выпуска. Слабый позитив зафиксирован только в добыче полезных ископаемых. Негативные оценки с начала года преобладают в обрабатывающей промышленности и особенно предприятий, связанных с обеспечением энергией, газом и водой. В итоге композитный индекс PMI снизился до 51,4 в среднем за 2-ой квартал (по сравнению с 54,9 в 1-ом квартале). В июне индекс опустился ниже отметки 50 за счет динамики обеих его компонент (обрабатывающих отраслей и сферы услуг).
Еще более пессимистично настроены домашние хозяйства. Индекс потребительской уверенности, основанный на оценках благоприятности условий для покупок, прогнозировании и ожиданиях изменения экономической ситуации в стране и личного материального положения в первом квартале 2019 г. составил 18, а во втором — 15. Видимо, на смягчение негативных оценок повлияло наступление теплой погоды и замедление инфляции.
Косвенно эти данные подтверждаются изменением поведения домашних хозяйств и предприятий. Так, ускорился рост вкладов населения в банках и одновременно увеличилось кредитование населения банками. Последнее обстоятельство привело к тому, что М. С. Орешкин неоднократно выступал с заявлениями о пузыре на рынке потребительского кредитования. Он же объяснил, что снижение реальных располагаемых доходов в России на 2,3% с начала года объясняется, прежде всего, ростом закредитованности населения.
С другой стороны, предприятия, получив в прошлом году рекордную прибыль, не торопятся наращивать инвестиции. Минэкономразвития РФ меланхолично отмечает, что инвестиции в основной капитал во втором квартале и за полугодие демонстрировали околонулевую динамику, хотя по прогнозу того же ведомства они должны были вырасти более чем на 3%.
Но ни население, ни предприятия инвестировать не хотят. Они наращивают депозиты в банках, а предприятия по итогам прошлого года еще и выплатили рекордные дивиденды, по некоторым оценкам превышающие 40 млрд долл. США. Можно только гадать, что мешает росту частных и государственных инвестиций в основной капитал, поскольку Россия в международных индексах удобства ведения бизнеса и макроэкономической стабильности уверенно растет и занимает все более высокие места. Видимо, международные эксперты и жители нашей страны живут в разных мирах и говорят на разных языках.
Зато с чем все хорошо, так это с поступлением налогов и сборов. Если в текущих ценах ВВП России вырос в 2018 году по сравнению с предыдущим годом на 12,8%, то налоговые поступления выросли на 23%, т. е. опережение составило более 9%. Если рост налогов на прибыль частично объясним увеличением прибыли, а растущее поступление налогов, сборов и платежей за пользование природными ресурсами — налоговым маневром, то почему общий рост налоговых поступлений существенно обгоняет рост доходов? Непонятно. При этом сбор акцизов даже сократился. Тем более что в прошлом году налоговая политика не менялась. Видимо, значительный вклад в рост налоговых поступлений внесло ужесточение налогового администрирования.
Согласно официальному прогнозу Минэкономразвития на 2018—2024 годы предполагается два периода развития страны: до 2020 года включительно темпы прироста ВВП оценивались в размере 2%, а начиная с 2021 года должны устойчиво превышать 3%, что, по мнению экспертов, и должно обеспечить экономический рост в стране выше общемирового и позволить обойти Германию по объему экономики с учетом паритета покупательной способности. Очевидно, что в сценарные условия закладывались положительные результаты реализации национальных проектов. Но нетрудно заметить, что даже темп прироста в 2% является на порядок более высоким, чем фактический рост в последнее десятилетие. Во-вторых, оговорка с учетом паритета покупательной способности является немного лукавой. Действительно, в России ряд товаров и услуг много дешевле, чем, например, в странах Европы. Прежде всего, это касается недвижимости. Но многие наши соотечественники знают, что многие же товары сопоставимого качества в США, Канаде, европейских странах и той же Германии стоят дешевле, чем в России.
Основная проблема российской экономики видится в том, что состоявшееся ее огосударствление и монополизация достигли такого уровня, что заглушили экономическую активность средних и малых предприятий. С другой стороны, экономическая мощь государственных и окологосударственных монополий, а также ведомственные интересы не позволяют проводить разумную экономическую политику.
Владимир Клисторин,
доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ИЭОПП СО РАН
