Со второй половины семидесятых годов прошлого столетия в течение десяти лет Чаро-Токкинская геологоразведочная экспедиция разведала и защитила разведанные запасы в ГКЗ (Государственная Комиссия по Запасам) крупнейшие в России железорудные месторождения в междуречье рек Чары и Токко, о чём и говорит название экспедиции. Базировалась экспедиция неподалёку от месторождений на берегу небольшой реки Торго, давшей название благоустроенному посёлку…
Заглянуть в прошлое, увидеть то, что вспоминается с теплом – об этом, наверно, мечтает каждый. Вот и меня словно магнитом тянул геологический посёлок, где прошли пять незабываемых лет. Противовесом тяге была его труднодоступность: от БАМа к северу (с переходом через хребет Удокан) почти две сотни километров бездорожья.
Но прогресс спешит в будущее и потому всё в нашем мире меняется. Как-то, просматривая по ГУГЛ знакомые места, увидел фотографии золотодобывающего рудника Таборный рядом с хорошо знакомым озером Усу, а это значило, что к руднику тянется дорога – ведь тяжёлая техника и тонны ГСМ, необходимые при добыче золота, летать пока не могут. То есть бездорожье до места тяготения сократилось на десятки километров.
География местности подсказывала, что дорога на Таборный начинается где-то между бамовскими станциями Икабья и Хани. И хотя на картах она пока не была обозначена – пора собираться в путь…
Предположение оказалось верным: от Икабьи, где расположена подбаза рудника, проложена хорошая дорога. Однако во время остановки поезда на станции Хани выяснилось, что к речке Олонгдо, вдоль которой проходит дорога через хребет, гораздо ближе отсюда. Поэтому ночь коротать нужно было здесь, а утром ехать на рабочем поезде до одноименного разъезда. Так я и поступил.
Не давала покоя дума о таёжных пожарах. Перед выездом, да и в поезде, всё напоминало об их масштабности – горела тайга и в Амурской, и в Иркутской областях, горел и юг Якутии. Задымленность портила настроение, вызывала опасение, что экспедицию, возможно, придётся свернуть. Ведь дымка не даёт возможности ориентироваться, затрудняет дыхание, а огонь в стланиковых зарослях представляет реальную опасность, кроме того он сгоняет медведей с мест обитания, и те становятся невменяемыми.
Однако Небеса были явно на моей стороне: перед началом пути всю ночь в Хани лил дождь…
И, наконец, вот она, дорога! Извилистая грунтовка с прекрасными горными пейзажами. От задымленности, как и от тревожных дум, не осталось и следа. Не в силах маяться в бездейственном ожидании попутки, переоделся, взвалил рюкзак и двинулся своим ходом. Но пройти успел всего километров семь – в самый раз для разминки. Вскоре меня догнала вахтовка рудника, и вместо изнурительных дней пути (при отсутствии дороги) всего-то часа полтора езды с великолепным обзором прилегающих окрестностей! На дальних сопках виднелись свежие пятна гари, свидетельствующие о недавних пожарах, однако они вовсе не затмевали раскинувшееся перед взором «зелёное море тайги», с которым связаны лучшие воспоминания.
Вахтовка остановилась у моста через небольшую речку Талу, впадающую в Эвонокит. Здесь стоял оборудованный под временное жильё пустующий контейнер дорожников, здесь начинались просторы, знакомые по изыскательским маршрутам гидрогеологической съёмки, которые врезались в память чистотой и первозданностью (эпизод из той поры описан в статье «Напугал до смерти»), и отсюда началось моё путешествие к заброшенному посёлку.
С первых же шагов в направлении реки Эвонокит, по которой можно начать сплав, наткнулся на попутный вездеходный след, чего 30 лет назад здесь не было и в помине. В те годы БАМ ещё только строился, а по эту сторону Удокана (северную) выли волки, да зверствовал гнус, разведка же месторождений проводилась почти на сотню километров севернее... Неподалёку от устья Талу среди лиственниц на небольшом возвышении заметил стоянку людей. Свернув к ней, сначала увидел белую собаку, затем оленеводов и единственного больного оленя в загородке – остальные где-то паслись.
Несколько ознакомительных фраз и прошлое быстро связалось с настоящим, отстранив на второй план годы моего отсутствия. Вскоре на столе появилась миска с подогретыми макаронами и тушёнкой.
- Вот, консервами питаемся, – пояснила гостеприимная женщина.
- А где берёте?
- У золотарей. Снабжают нас за использование земли.
- Всего-то? А доходы от добычи золота?
- Платят долю какую-то учредителям, но то нас не касается…
За столом узнал от оленеводов все новшества, произошедшие за последнее время.
Оказалось, что река Токко, в которую впадает Эвонокит и по которой пойдёт основной сплав к заброшенному посёлку, до слияния с Чаруодой совсем недавно была заповедной и, дабы охранить реку от незваных гостей, поставлен кордон. Была и попытка организовать туристический бизнес, для чего на ещё одном (нижнем Чаруодинском) кордоне построены гостевые домики. Но бизнес не удался и теперь с Токко сняли статус заповедника, оставив его восточнее на прилегающих реках Чаруоде и Чаруодокане. Егерь, построивший верхний кордон на пересечении зимника с рекой Токко и стоявший на страже заповедника со стороны БАМа, стал не нужен, и постройки охраняет русский доброволец из Хани.
- Если захотим, мы можем его прогнать, – зачем-то сообщил мне старший по возрасту оленевод.
Сказанное резануло слух. Ранее не было такого разграничения: мы хозяева, а он… так себе, инородец. Теперь, значит, появилось. Но подумалось: «сколько людей – столько мнений». В тот момент для меня существеннее был вопрос о заповеднике. И хоть у меня был с собой сопроводительный документ от Русского географического общества, без согласования с дирекцией могла возникнуть неувязка. Теперь же, после полученных сведений, пути ничто не мешало.
В хорошем настроении надул свою одноместную лодку и поплыл по течению. Одно лишь не очень приятное обстоятельство: слишком мало воды в Эвоноките из-за предшествующего засушливого периода, да ещё постоянные разбежки русла в начале сплава. Китайская лодка шоркалась днищем из тонкого ПХВ (полихлорвинила) о мелкие перекаты, и я напрягался в ожидании «пробоины». И только когда раздвоения потока кончились, с души спали последние тревоги. Почти равнинный характер реки позволил полностью расслабиться.
Конечно же, не мог я не заскочить на кордон, познакомиться с его обитателем, ведь перед дальней дорогой любые сведения могут оказаться полезными. К тому же встретившиеся рыбаки из Хани сообщили, что на кордоне будет топиться банька. Так и вышло: и пообщался, и попарился, и переночевал, и узнал о новом зимовье перед началом перекатистых участков реки Токко – старой знакомой по трудовым будням.
У нового зимовья, где остановился на ночлег, осмотрел начало перекатов, наловил хариусов, и на следующее утро, как только туман приподнялся над рекой, отчалил. Сплавляться на маленькой лодке не очень комфортно из-за её способности переворачиваться на перекатах, но поскольку обо всех речных опасностях мне было известно, сплав особо не беспокоил.
Ненадолго остановился в устье Чуостаха, посмотреть осталось ли что от гидропоста тех времён. Выше по течению такие же постройки река смыла, а здесь остались… только смотреть как-то невесело. Дух нежилой. Развалины будто говорят: всё кануло. Душу царапают…
Плыть по течению хорошо! Нигде ничего не жмёт, не давит, пот не струится, ноги не спотыкаются… Местность, связанная с незабываемыми годами жизни, будто вернула ощущения тех лет, сбросила прожитые десятилетия. Правда, из-за низкого уровня воды торчащие камни и отмели в русле как назойливые комары почти всё внимание отбирали на себя.
Вскоре показался поворот, через полкилометра от которого серьёзный порог с предшествующим ему бурным участком. Однако здесь низкий уровень воды оказался кстати. Без особого риска причалил я метров за сто перед порогом и очень удивился, увидев, как бурлящая река втискивается в четырёхметровую щель каменной плиты. Такой маловодности наблюдать ранее не приходилось. Ниже порога традиционно для себя устроил стоянку и порыбачил на блесну, поймал трёх крупных ленков: одного на уху (в котелок поместились лишь голова и хвост), двух на засолку – ещё стольких же (помельче) отпустил подрастать. С этого дня начались исключительно рыбные яства, из которых запечённое над дымом костра, пожалуй, лучшее.
На стоянке вдруг обнаружилось, что сменная обувь осталась на одной из предыдущих ночёвок. Не смертельно, конечно, хотя теперь придётся пользоваться только болотниками. Настроение начало было портиться, но поскольку у каждого явления есть обратная сторона, вспомнил, что когда буду возвращаться, рюкзак будет «ехать» на мне, а не я на нём, как при сплаве, то есть без кед он будет легче.
Всё-таки сплав по сплошному перекату с изобилием надводных и подводных камней – хлопотное занятие. Два дня убедили меня в этом стопроцентно. При низком уровне воды обнажается каменный скелет русла, и даже небольшой лодочке с микроскопической осадкой нужно без конца лавировать, с трудом проскакивая сквозь выпяченные «рёбра». В конце концов, в надувном днище образовались сразу четыре сквозные дырки.
Вдобавок к вынужденному ремонту лодки в неудобном месте и забытым кедам, обнаружилось, что с годами рассеяность обретает постоянство. На одном очень уж каменистом участке реки во время переноса лодки на берегу осталась сумка с разными мелочами: компас, очки, лупа, ножницы, метровая рулетка, блесна на тайменя и пр. необходимые в пути вещи. Все они портативные, не занимали места, собирались постепенно, а главное – были постоянными спутниками в экспедициях. Первая реакция – вернуться. Однако, повернув к солнцу карту, сквозь прищур глаз определил расстояние между мной и сумкой в 15 км, и призадумался. Поход с надуванием лодки при многочисленных переправах в обход скальных прижимов и сдувание её при проходе через прибрежные заросли займёт не меньше двух дней. Да и возвращаться – плохая примета… Настроение испортилось надолго, потому что никак не находилось обратной утешительной стороны. И лишь вспомнив, что в аптечке есть спецочки для вытаскивания заноз, немного успокоился.
После впадения Алаткита Токко спокойней, долина реки просторней, и потеря заслонилась красивыми пейзажами с рыбалкой прямо из лодки. А когда увидел лосиху, переходящую реку вброд, то и вовсе усмехнулся своему вчерашнему «горю»: вон, мол, тёлка безо всяких премудростей по тайге ходит, значит, и мне они не обязательны.
Уважаемые читатели, продолжение следует.
